Зверь из бездны - Корепанов Алексей Яковлевич. Страница 29

Солнце наткнулось на острый пик и замерло, не решаясь упасть за впечатанные в безукоризненно чистое небо горные вершины. Склон был исполосован длинными неподвижными тенями сосен. Воздух был спокоен и прозрачен, но на дне обрыва, между серых туш древних валунов, уже затаилась темнота. Она терпеливо выжидала того момента, когда истает, истончится, выбьется из сил дневной свет, она готовилась выползти из-за камней, подниматься все выше и выше, как река в половодье, затопить весь склон, поглотив шелестящие сосны, дотянуться до неба и растечься от края до края, густой смолой залить все четыре стороны света и навеки застыть, сковав весь мир в своих душных смертельных объятиях, прервав полет планет, остановив трепет сердец. И планетам, и сердцам угрожала опасность до скончания времен увязнуть в этой липкой темноте.

Он, согнувшись и уперев руки в колени, стоял на краю обрыва и вглядывался в пока еще слабые ростки будущей всеобъемлющей темноты, он раз за разом прослеживал траекторию возможного падения – отсюда, с этой кромки, туда – на неровные твердые спины угрюмых валунов. За его спиной, чуть выше по склону, замер, упираясь рукой в сосновый ствол, крепкий, высокий, слегка сутулый мужчина. У мужчины было жесткое, словно затвердевшее лицо; плотно сжатые губы, казалось, никогда не раскрывались, чтобы выпустить хоть одно слово, на дне серых выпуклых глаз темным илом осела печаль.

Он, не разгибаясь, бросил на неподвижного мужчину быстрый короткий взгляд через плечо и в который раз подумал: «Как они похожи…» Потом поднял голову и вновь осмотрел нависающую над обрывом растопыренную сосновую ветку. Конец ветки был сломан, как если бы кто-то ухватился за него, пытаясь удержаться на краю, на той черте, за которой обрывалась надежная опора и начиналась пустота, разбивающаяся о камни.

Именно здесь, на этом месте, были обнаружены последние следы. Внизу, на камнях и вокруг камней, никаких следов не оказалось. А в воздухе, в прозрачном, пропитанном ароматом сосновой хвои воздухе, к сожалению, не оставалось ничего…

Он, наконец, выпрямился, сорвал длинную зеленую иголку и, покусывая ее, медленно направился к все так же неподвижно стоящему мужчине, загребая ногами сухую хвою. Мужчина оттолкнулся ладонью от ствола, словно ненавистны были ему эти сосны, и сделал шаг навстречу. Сквозь придонный ил его грустных глаз робко пробивалась, пытаясь всплыть на поверхность, надежда.

– Что скажешь, Стасик?

Станислав Лешко обернулся к обрыву, потом вновь посмотрел на своего спутника. Коротко вздохнул:

– Ничего нового, господин Грег. Пока совершенно очевидны два обстоятельства: назад он отсюда не возвращался и с обрыва не прыгал. Это бесспорно.

Двое мужчин бок о бок пошли по тропинке, протянувшейся параллельно обрыву, и Станислав Лешко продолжал:

– Наиболее приемлемой остается версия ваших коллег: тут был какой-то летательный аппарат. Завис у самой кромки обрыва, и Лео сел в него. И куда-то улетел.

Иржи Грег раздвинул воротник рубашки, повертел головой, вздернув подбородок, словно только что с трудом избавился от удушья, тяжело вздохнул и бесцветным голосом произнес:

– Чепуха все это, Стасик. Какой там летательный аппарат… Ты отлично понимаешь, что все это чепуха, и наши тоже отлично понимают… Дело здесь совсем не в летательном аппарате…

Он, нахмурившись, некоторое время шагал молча, потом негромко добавил:

– А вот в чем здесь дело, в чем?

Станислав Лешко ничего не ответил. Он старательно переступал через темно-коричневые корни сосен, пересекающие тропинку и дугами выпирающие из земли.

Он знал, что версия с летательным аппаратом, конечно же, очень и очень неустойчива и сомнительна. Во-первых, ни на одном муниципальном авиакаре Вифлеема не был зафиксирован вызов в окрестности тихого альпийского городка Озерного. Во-вторых, местные жители не видели в предгорьях никакого авиакара, вообще никакого летательного аппарата в тот день, когда бесследно пропал руководитель пятой группы, офицер четвертого ранга Управления полиции Совета Ассоциации Миров Леонардо-Валентин Иржи Ирма Грег. Вернее, вечером в городок прилетали шесть авиакаров – на них возвращались из Вифлеема жители Озерного, не пожелавшие, в силу разных причин, воспользоваться авто, хотя до столицы округа было рукой подать. Но все шесть летательных аппаратов вернулись из Озерного в Вифлеем без пассажиров – это было установлено местной полицией, коллегами – «полами», совершенно однозначно.

Конечно, думал Станислав Лешко, шагая рядом с отцом своего друга Лео Грега к ведущей в городок дороге, местные жители могли просто не заметить появления летательного аппарата. Например, если он приближался со стороны Альп, и не вечером, а днем, когда в городишке мало кто остается; а оставшиеся не ведут непрерывного наблюдения за небом, а занимаются своими делами. Возятся в саду. Хлопочут по хозяйству. Играют с детьми. Играют на компах. Мечтают. Приходят в себя после вчерашней вечеринки…

Но что это за неизвестный летательный аппарат и где его искать? «Картинки» со стационарного космического спутника, осуществляющего мониторинг Альпийского региона Альбатроса, подтверждали, что в день исчезновения Леонардо Грега в этом районе появлялись только те самые, уже проверенные шесть авиакаров. Ну и еще четыре утром – но офицер Грег не улетел ни на одном из них.

Можно было, конечно, предположить и такое: Грег воспользовался авиакаром – «невидимкой», который не в состоянии уловить аппаратура слежения космического спутника. Но слишком уж все это получалось натянутым и сложным. Зачем Грегу понадобилось исчезать из родительского дома подобным образом? От кого и куда он стремился скрыться? И почему вообще пытался скрыться?..

Станислав Лешко полагал, что знает ответ на последний вопрос. Лео Грег был болен. Возможно, под влиянием мертвой зоны на Серебристом Лебеде у него начал развиваться какой-нибудь бредовой вариант параноидного синдрома. Лео мог вбить себе в голову, что его преследуют, – и принял ответные меры. Скрылся. Пропал…