Дырчатая Луна - Крапивин Владислав Петрович. Страница 6

– В известной степени, – ввернул рыжеватый, но опять поперхнулся. Под взглядом Светочки.

Лесь вполне убежденно объяснил:

– В каких-то случаях может случиться и это…

Светочка отобрала у рыжеватого банку, вытряхнула в себя остатки пива и протянула посуду Лесю. Он сказал искренне:

– Большое вам спасибо.

– Пожалуйста… А зачем у тебя нитка на пальце?

– Для колдовства. Это особая нитка… Кстати, вы не знаете, как называется этот палец? Вот этот – большой, этот – средний, а вот этот?

– М-м-мм… – сказала девушка и глянула на парней.

Те зачесали бороды.

– Эх вы, бакалавры, – укорила их Светочка. – Один ребенок за минуту озадачил вас массой проблем.

– Мы глубоко осознаём свое невежество, – покаялся рыжеватый.

А его приятель спросил серьезно:

– Энергонакопитель, надеюсь, послужит добрым делам?

– Да. Для других он не приспособлен.

После этого Лесь еще раз сказал «спасибо» и опять зашагал по камням. Шел неторопливо и успел услышать обрывок разговора: «Любопытное дитя. И взгляд какой-то особый…» – это Светочка. «А ну-ка, скажем хором: „Здесь Берег Слоновой Кости“… – это рыжеватый. „Ты с ума сошел! Там жара и пустыня!“ – это опять девушка. Она, без сомнения, самая умная из троих.

А банка была замечательная! Золотистая, с рыцарским замком, с узорчатыми буквами, которые называются «готические». С маленьким словом «Leiden» у ободка. Та самая, нужная!

Лесь даже испытал что-то вроде благодарности к Вязникову. Из-за него ведь его, Леся, отправили с уроков. Не случись этого, не было бы и банки!

Посреди каменистой, окруженной зарослями дрока площадки подымалась мраморная колонна. Невысокая, с темными прожилками, с квадратной капителью, на которой угадывался выпуклый крест. Когда-то она вместе с другими колоннами подпирала церковный свод, а сейчас одиноко стояла на остатках фундамента.

Чтобы не было колонне так одиноко, студенты-археологи придумали для нее работу. Из оранжевых черепков от старинных горшков и амфор они выложили большой круг и цифры – получились солнечные часы, и тень от колонны стала стрелкой.

Лесь успел вовремя. Тень правым краем почти подобралась к двенадцати. Еще самую чуточку… Лесь дождался и глянул вдоль темной полосы – на число «12», а потом дальше. Впереди поднимался двухметровый каменный гребень – остатки стены внутренней цитадели. К нему были привалены плиты известняка. Между известняком и каменной кладкой – никакого просвета. Но никакого – это если просто так смотреть. А если точно в полдень, видна между плитой и стеной черная щель. Такая, чтобы как раз протиснуться мальчишке. Главное – успеть.

Лесь промчался через солнечный циферблат и, цепляясь ранцем, толкнул себя в тесное пространство.

Он обнаружил этот проход еще в июне. И понял, что сделал настоящее открытие. Правда, загадку прохода Лесь до конца не разгадал до сих пор, ну да ладно! Главное, что проход есть. И что он ведет в его, Леся, бухту.

С минуту Лесь шагал, касаясь локтями и ранцем высоких стен, от которых веяло нездешней прохладой. Солнце сюда не проникало. Высоко вверху, в щели, небо синело чисто и резко. Камни порой загромождали тропинку. Потом тропинка превратилась в узкую, с неровными ступенями лестницу. Она делала резкие повороты. И наконец вывела на крошечный галечный пляж.

Здесь было совершенно пусто. Крутые зубчатые скалы обступали пляж, вдавались с двух сторон в море и образовывали очень маленькую, зажатую в обрывах бухту.

Лесь называл ее «Бухта, О Которой Никто Не Знает».

Одиночество ничуть не пугало. Лесь ощущал радостную свободу. Это был его собственный мир. Ни один человек не мог сюда попасть, Лесь давно в этом убедился.

Солнце почти отвесно светило сквозь нависшие скальные зубцы, нагревало гальку и камни. Среди беспорядочных каменных обломков лежала чуть наклонная ровная глыба – настоящий лежак шириною метра полтора. Теплый, как печь.

Лесь посидел на глыбе, отдыхая, улыбнулся своей бухте, своему морю, которое виднелось среди скал и тоже было пустым – до горизонта.

Посидев, он вошел по колено в море, набрал воды в «лейденскую» банку, прополоскал ее. Это чтобы лучу, пойманному в накопитель, не было противно от пивного запаха.

Затем Лесь сбросил с себя все, что еще на нем было, – никто же не видит. Забрался на камень, обмываемый мелкой волной. И бултыхнулся в воду, ушел в нее с головой.

Он безбоязненно отдался ласковому морю. Оно качало его в зеленоватой глубине, щекотало солеными мурашками.

Лесь понырял с открытыми глазами. Раздвинул груду водорослей и пугнул обросшего ракушками краба-великана. Погнался за стайкой крошечных ставрид. Осторожно тронул мягкую макушку медузы. Посмотрел сквозь волнистую поверхность на солнце. Оно – жидкое, сверкающее – качалось на волнах, растекалось.

Лесь всплыл, тоже закачался на волнах, лежа на спине.

Непрошеная гостья

Наконец, Лесь ощутил озноб – сигнал, что пора вылезать из воды. И решил окунуться напоследок. Подождал волну, ушел под нее головой, сделал в глубине кульбит, встал на камни по грудь в воде, обернулся к берегу… И буквально обалдел.

На берегу стояла девочка.

Та самая, с которой он недавно спорил о сигнальном флаге. В красных гольфах, в коричневом платьице с черным передником. Круглолицая, с темными кудряшками, перехваченными красной пластмассовой скобкой. С малиновым ранцем за плечами. Она стояла неподвижно, скованно как-то, и смотрела на Леся.

Звонким от возмущения голосом Лесь крикнул:

– Чего тебе здесь надо?

Она склонила к плечу голову и сказала независимо:

– Как чего? Где хочу, там гуляю.

Лесь мигом ощутил, что независимость эта напускная и девчонка побаивается. Но не смягчился. Потому что был в дурацком положении. Потребовал:

– Иди отсюда.

И тут же понял, что идти ей теперь некуда.

Девчонка сделала еще более независимое лицо:

– Чего ты раскомандовался? Ты хозяин тут, что ли?

– Конечно, хозяин, – сказал он убежденно.

В этот миг поднялась сзади волна, залила Леся до ушей. Чтобы устоять, он вцепился в края глубокой впадины на скале, что была рядом. Вода отошла и открыла Леся по пояс. Еще бы чуть-чуть, и…

– Отвернись, – хмуро велел он. – Мне надо выходить.

– Ну и выходи. Разве я тебя держу?

Видимо, она не понимала. Наверно, пробралась сюда, когда он был уже в воде. И что на песке валяется вся-вся его одежда, она не заметила.

А может, все поняла и решила его подразнить?

Волна опять залила Лесю уши и отошла.

– Русским языком объясняю тебе, дура: отвернись!

Лесь понимал, что очередная волна может откатиться дальше других. И тогда что? Съежиться в нелепой позе на корточках или трусливо сигать в глубину?

Девчонка не двигалась, а лицо ее, кажется, стало насмешливым.

Ах, так?.. В конце концов Лесь и правда был здесь хозяин. Все равно что дома. Больно ему надо дрожать из-за глупой девчонки! Думает, что испугался, да?

Лесь дождался, когда волна подтолкнула его в спину, и прыгнул на длинный выступ скалы. И, ловкий, независимый, пошел по выступу к берегу. Глядя прямо на незваную гостью.

Она мигнула, отвернулась:

– Вот дурак…

– Сама… – отозвался Лесь. Подошел к брошенной на песок одежде, натянул плавки. Все это с подчеркнутой неторопливостью, потому что вести себя иначе было бы теперь глупо. Прошагал к нагретому каменному лежаку и с удовольствием растянулся на нем. Ощутил, как солнце навалилось на озябшее тело мягким жаром.

Девочка мельком, боязливо оглянулась. Заметила, что из-за камня видны теперь только плечи и мокрая голова, и тогда глянула смелее. Повернулась.

С полминуты они смотрели друг на друга. Лесь – насмешливо, девочка – пряча за сердитостью смущение и виноватость. Она ковырнула сандалеткой песок.

– Ты какой-то… совершенно нахальный…

– Да? А по-моему, это ты нахальная. И шпионка.