Портфель капитана Румба - Крапивин Владислав Петрович. Страница 28
И конечно, "Капитан Румб" время от времени будет заходить на Нукануку, чтобы тетушка Тонга могла побывать на родине, а Гвоздик повидаться с барабанщиком Туги, с храбрым Утути-Коа, с Цыцей-игой и другими друзьями. И с его величеством Катикали Четвертым.
В общем, будущее складывалось так замечательно, что Гвоздик начинал даже бояться, как Макарони: не сглазить бы! Он даже незаметно плевал через левое плечо и, чтобы притормозить радужные мечты, начинал вспоминать события суровые и печальные: бурю, сгоревшего "Дюка", нападение пиратов… А как там господин Шпицназе? Доплыл куда-нибудь на своем ялике? Или его подобрал в океане какой-нибудь корабль?.. Или… Нет, не хочется думать про такое. Конечно, он порядочный негодяй, сыщик Нус, но все-таки…
Решив, что о грустном он поразмышлял достаточно, Гвоздик опять начинал вспоминать хорошее. Например, футбольную игру на Нукануке. А сам тер, тер пуговицу за пуговицей…
Вот так сидел он однажды, слушал бурление воды за бортом и работал суконкой. Пуговица попалась большая, с непонятным узором, похожим на арабскую вязь. Гвоздик надраил ее уже до чистого блеска, полюбовался, провел суконкой по меди еще раз и отшатнулся к рубке от упругого толчка воздуха.
Казалось, рядом лопнул большой резиновый пузырь. Воздух в этом пузыре был теплый, пахнущий имбирем и корицей – словно распахнули духовку и вынули только что испекшийся душистый кекс. Гвоздик зажмурился от неожиданности. Раскрыл глаза и рядом с бухтой троса увидел… существо.
Ни на кого не похожее!
Это был шар величиной с большой арбуз. На верхней половине его располагалось румяное лицо: голубые, сидящие близко друг к другу глазки, вздернутый нос и капризный красный ротик. По сторонам от глаз торчали мясистые розовые уши. Нижнюю часть шара обтягивало черное сукно с костяными пуговицами спереди. Внизу сукно вытягивалось в дудки, под которыми блестели похожие на черные стручки башмаки…
Но я сейчас описываю незнакомца неторопливо и упорядоченно. А если говорить о первом впечатлении Гвоздика, то ему прежде всего бросился в глаза цилиндр! Высоченная черно-блестящая шляпа, какие носят министры и дипломаты.
Были у существа и руки. Они росли прямо из-под ушей. Голые, тонкие, с редкими волосками, но с твердыми белыми манжетками на запястьях.
Левой рукой шар приподнял цилиндр и, глядя на Гвоздика, сказал скрипучим голоском:
– Позвольте представиться. Джон Кукунда, эсквайр.
– Здрасте… – робко отозвался Гвоздик. – Простите, я не понял…
– Что ты не понял? – спросил странный Джон Кукунда с ноткой раздражения.
– Я не понял, кто вы… Почему эсквайр?
– Ну… – Кукунда, кажется, слегка смутился. – Мне казалось, что так принято представляться в Европе. Кажется, в стране, которая сейчас называется Англия…
"Это сон, – подумал Гвоздик. – Видимо, я задремал тут на солнышке. Надо не удивляться, а продолжить разговор…"
– Эсквайр – это ведь дворянское звание, – вежливо сказал он. – Значит, вы дворянин?
– Гм… А почему бы мне и не быть дворянином? – Маленький нос Кукунды горделиво покраснел, а глазки заблестели. – По крайней мере, мой род и я сам древнее любого короля!
– Да? – осторожно отозвался Гвоздик.
– Ты сомневаешься? – подозрительно спросил Джон Кукунда, эсквайр.
– Нет, что вы! Я просто удивился: откуда вы здесь появились? По-моему, раньше вас на яхте не было…
– Ты все еще ничего не понял?! – капризно изумился Кукунда. – Из этой вот штуки, конечно! – Он протянул длинный палец к пуговице в ладони Гвоздика.
5. Кто такой Джон Кукунда. – О единственном желании. – Пуговица на шнурке. – Конец плавания.
– Ты тер, тер ее, и в конце концов я не выдержал, – раздраженно сказал Кукунда. – Да и что поделаешь, если должность такая… – Он, помогая себе руками (которые доставали до палубы), подковылял к бухте троса, сел у нее и растопырил ноги в лаковых башмачках.
– А! – обрадовался Гвоздик. – Я понял! Пуговица арабская, вы жили в ней, как в лампе Аладдина! Значит, вы джинн!
Кукунда поморщился.
– Ну, джинн… Можно и так сказать. Это название появилось в Аравии, в эпоху зарождения мусульманства. Но вообще-то мы древнее самых древних цивилизаций. В каменном веке нас называли "угу". Потому что более сложные слова люди тогда еще не придумали… Признаться, я предпочитаю именно это название, хотя оно и простовато на первый взгляд…
– Но… вы все-таки, значит, как те самые… из "Тысячи и одной ночи"?
Кукунда опять поморщился.
– Ты, как все люди, слишком упрощенно мыслишь… Ну, ладно, пусть оттуда, если тебе хочется… Именно в ту пору мы стали популярны, но тогда же появился и этот дурацкий обычай: загонять нас то в лампу, то в кувшин, то в пуговицу. Конечно, с одной стороны это разумно – металлическая оболочка позволяет сохранять энергию практически без потерь. Но попробуй посидеть несколько столетий в такой тесноте!
– А… как же вы оказались в этой пуговице? – осторожно поинтересовался Гвоздик.
– Ну, это длинная история, – неохотно сказал Кукунда. – Честно говоря, сам напросился, надоело болтаться без работы. Не думал, что застряну в этой штуке надолго… Пуговица в свое время принадлежала знаменитому алжирскому пирату Барбароссе, потом кочевала с халата на халат, с мундира на мундир. Последним из ее хозяев был неудачливый турецкий адмирал Ахмет Капудан-паша… И никто из этих бестолковых мореплавателей не догадался потереть пуговицу и вызвать меня на помощь. Не знали, какое счастье с ними рядом, невежды!
– А вы… значит, вы можете творить всякие чудеса?! – подскочил Гвоздик. Но, по правде говоря, не очень обрадовался, потому что все равно ведь это сон… В этот миг трубно прозвучало над палубой:
– Паи-паи, где ты, мой мальчик? Пора кушать!
Кукунда подскочил и вмиг оказался внутри бухты троса, похожей на большой тюрбан. Хлопнул сверху ладонью по цилиндру – тот стал плоским, как тарелка.
– Тсс! Никому ни слова про меня, – свистяще прошептал Кукунда из "тюрбана".
– Паи-паи!..
Пришлось идти в клетушку с иллюминатором и есть кокосовую кашу, порядком надоевшую. Зато потом тетушка Тонга дала шоколадку – из запасов, найденных в кладовой "Фигуреллы".
Гвоздик торопливо вернулся на нос.
Нет, не похоже все это было на сон – так длинно и подробно. Кукунда по-прежнему сидел в мотке троса.
– Ты никому не проболтался про меня?
– Конечно, нет… А почему вы боитесь? Познакомились бы с остальными. Знаете, как все обрадуются! Особенно дядя Ю!
– Ни в коем случае! Про угу должен знать лишь его хозяин! А если узнают другие, вся его волшебная сила пропадет!
– Да?.. А кто же ваш хозяин?
– Здрасте! – Кукунда сердито вылез из бухты. – Кто же, как не ты! Ведь благодаря тебе я выбрался из пуговицы!
– И значит… – робко начал Гвоздик.
– Что? – подозрительно сказал Кукунда.
– Ну… и теперь, выходит, вы должны выполнить мои желания?
– Не желани-я, а желани-е! – почему-то рассердился Кукунда. – Ты начитался глупых сказок, будто мы только и делаем, что творим чудеса. А на самом деле угу, или, как ты выражаешься, джинны, выполняют всего одно повеление хозяина!
– Извините, я ведь только спросил…
– Не думай, что мне жалко, – смягчился Кукунда. – Но такова наша природа. Выполнив чье-то желание, угу разряжается и должен копить энергию несколько десятков лет… По сути дела, что такое угу? Сгусток энергетических полей, природа которых до сих пор не понятна ни людям, ни даже нам самим. Может быть, лет через сто наука разберется… Ну, давай!
– Что? – вздрогнул Гвоздик.
– Желание! Повеление!.. Что ты хочешь?
– Я… не знаю. А вы все, что угодно, можете сделать?
– Не говори глупости! Желание должно касаться лишь тебя или немногих людей… Построить изумрудный дворец – пожалуйста, если хочешь. А вот прекратить вращение Земли или отменить, скажем, англо-бурскую войну – тут прошу прощения. Очень уж много там переплетается желаний и судеб, эту энергетическую сеть не разорвать… Обычно золото просят. Хочешь тысячу бочек?