Рыжее знамя упрямства - Крапивин Владислав Петрович. Страница 23
– Что за название, – заметил Словко. – Оно же труд-но-про-из-но-си-мое.
– А я не виноват. Это составитель Космического Атласа профессор Звездотыкус напутал. Он хотел назвать планету именем "Дыра", потому что про нее было мало информации, то есть "сплошная дыра в области космической географии". Но когда писал на карте название, пропустил нечаянно букву "ы". А исправлять было неловко, скажут: ну и грамотей, не сумел написать без ошибки "дыру". Вот он и сделал вид, будто так полагается. А для солидности приписал к "Дре" две старинные буквы – "ку" и "эль". Это, мол, обозначение страницы в книге для планетной регистрации…
"ДраQL, – подумал Словко. – А что? Забавно… Ох и фантазия у Игорёхи…" Он уже не первый раз так думал. Даже с легкой завистью. Потому что Игорь то и дело сочинял всякие сказки из жизни в неземных мирах. С удивительно неожиданными событиями. Эти сказки печатались в отрядном альманахе "Лиловая клякса" и каждый раз вызывали шумное одобрение. "Да, это не то, что рифмованные строчки клепать, – самокритично говорил себе Словко. – Это настоящий талант". Правда, рифмовать Игорь совсем не умел, и если надо, сразу просил Словко о помощи. Как сегодня…
– Ну, а что с Прошкой-то? – поторопила брата Ксеня. Видимо, она, как и другие, эту историю слышала впервые. Не исключено, что Игорь сочинял на ходу.
– С Прошкой… Ну, топает она по столице, оказалась на окраинной улице и вдруг видит: идет навстречу мальчишка. Ростом с нее, лицо самое обыкновенное, а костюм какой-то чудной. Рубаха балахоном, узкие штаны до пяток, с бусинами по швам, на голове что-то вроде колпака с колокольчиком… Пялиться на прохожего, даже на такого странного, неприлично, Прошка сделала вид, что ей до лампочки этот мальчишка, отвернулась, прошла мимо. Да слишком близко прошла, зацепила мальчишку плечом. Оглянулась на ходу. Тот остановился и говорит:
"Чё толкаешься?"
Прошка не любила замечаний. Не потому, что наследница, а просто характер такой. Из нее сразу будто ежовые иглы:
"Сам, – говорит, – толкаешься, растопырил локти, – прешь, как паровоз…
– А у них там были паровозы? – подал голос со "второго этажа" Рыжик.
– Конечно были! Там даже межпланетные самолеты были. Иначе как бы жители разных планет общались между собой? Для полетов использовали космическую энергию. Всюду на холмах стояли вышки с большущими воронками, воронки эту энергию засасывали из мирового пространства, и она хранилась в специальных аккумуляторах…
– Ты не отвлекайся, – сказал Словко. – Все равно эти подробности в сценарий не влезут. – Ты развивай действие.
– Развиваю… Короче говоря, слово за слово, и они подрались. Не очень так, средне, однако мальчишка попал Прошке по шляпе, та слетела. Длинные волосы – наружу. Мальчишка рот открыл, заморгал.
"Извини, – говорит, – я же не знал, что ты девочка…" – Поднял шляпу.
Прошка шляпу нахлобучила и почему-то засмущалась. Проворчала:
"Какая разница, девочка или мальчик?"
А мальчишка ей:
"Большая разница. На нашей планете мальчишки с девочками никогда не дерутся…"
– Неужели есть такие планеты? – сказала Ксеня.
– Это же фантастика, – разъяснил Словко. – Надо учитывать законы жанра.
– Вы учитывайте молча, – попросил Игорь. – А то я собьюсь, и будет не сценарий, а дуля… В общем, Прошка тоже поморгала и спрашивает:
"А ты с какой планеты?"
"С Белилинды…"
"Ни фига себе! – удивилась принцесса. – Но ведь наша Дзымба и ваша Белилинда собираются воевать!"
А мальчик ей:
"Ну и что? Это же короли и генералы воюют, потому что им делать нечего. А нормальным людям работать надо. Папу пригласили сюда на должность главного чертежника в Институт Хитростей Космоса…"
Прошка даже не знала, что сказать. То ли обидеться за деда-короля, то ли похвастаться, что Институтом заведует ее папа. И… сказала:
"А что, у нас на Дзымбе мало своих чертежников?"
"Мой папа особый чертежник, – отвечает он. – Потому что умеет чертить параллельные линии так, что они пересекаются…"
"Так не бывает!" – заспорила Прошка, хотя в общем-то знала, что в некоторых случаях бывает, слышала про такое от отца. И этот мальчишка тоже, конечно, сказал, что бывает. Она не стала больше спорить.
"Значит, ты будешь здесь жить?"
Он завздыхал, опечалился так.
"Да, – говорит, – буду… Хотя я и не хотел уезжать. Я там был в отряде юных фонарщиков, у меня были друзья. Мы каждый вечер зажигали разноцветные фонари на главной площади Столицы…"
Прошка пожалела фонарщика. Она была вроде бы и задиристая, а внутри не такая, друзья это знали… Ну, и не просто пожалела. Честно говоря, этот маленький фонарщик ей понравился. И лицом, и… вообще. Ну, видно же, если хороший человек.
Она посопела, поскребла на носу веснушки и спросила:
"Тебя как зовут?"
"Ох… у меня имя длиннющее. Гииги Туттамяа-Гуллабум… А попросту Гига".
"Гига… а у тебя тут друзей, значит, нету?"
"Нету, – говорит он и смотрит на свои красные остроносые башмаки, шевелит ими туда-сюда. – Мы же только вчера прилетели с Белилинды. Хожу вот, гуляю, смотрю вокруг…"
Тут Прошка и сказала:
"Если хочешь, пошли гулять вместе… Или, – говорит, – у вас на Дзымбе мальчики с девочками не дружат?"
Он заулыбался сразу, хорошо так.
"Почему не дружат? У нас хоть кто хоть с кем дружит, если… ну, если им захотелось".
"Тогда идем, – говорит, – со мной. Тут недалеко есть очень интересное место. И там соберутся очень хорошие люди. И мы займемся очень уд-дивительным делом…"
2
Может быть, не следовало Прошке так сразу открывать тайну какому-то инопланетному пацану. Однако без этого не сложился бы сценарий. И кроме того, на Дзымбе ребята доверчивее относились к друг другу, чем на разных других планетах. Так объяснил слушателям Игорь. И дальше рассказывал вот о чем.
На краю громадного старинного парка (ну, просто целый лес!) была просторная лужайка, а на ней подымался среди всяких цветущих трав круглый бугор – ребята называли его Большой Волдырь. Там любила собираться компания, с которой дружила Прошка. Этой компании было наплевать, что она принцесса, главное, что надежный человек, не нытик и не трусиха…
Когда Прошка и Гига пришли к Волдырю, там были уже трое. Самый старший – Титим («Чем-то похожий на Словко», – сказал Игорь), а еще толстоватый и ворчливый Лёпа и десятилетний музыкант Нотка. Он хорошо играл на самодельных свирелях из тростника и сам был похож на такой тростник… Ну, нельзя сказать, чтобы они так уж сразу обрадовались новичку. Титим укоризненно покосился на Прошку: мол, знаешь ведь, что дело здесь не для посторонних. Но было уже поздно. Во-первых, по дороге Прошка успела кое-что рассказать Гиге, а во-вторых… в этот момент появились восьмилетние брат и сестренка, двойняшки.
У них было общее прозвище Кро-Кро. Потому что по отдельности их звали Крошка и Кролик. Хотя иногда называли сокращенно, по второй части имен: Шка и Лик. И поэтому было еще одно имя на двоих – Шкалики. Это были приемные дети старого смотрителя парка дядюшки Брю. Добрые такие и дружные ребятишки, всем улыбались. Они в лопуховом листе, как в тарелке, принесли для каждого по большущей (ну прямо с яблоко!) ягоде-клубнике. С дедушкиной грядки. Но Шкалики думали, что всех тут будет шестеро, а оказалось, есть седьмой. Близнецы не стали спрашивать, кто такой. Просто Лик вытащил из кармана трусиков складной ножик и самую большую ягоду разделил пополам.
– Это нам с Крошкой. А вы берите остальные…
Все и взяли. И Гига взял, не отказываться же. Ну, а раз уж поделились угощением, то получилось, что он – тоже из этой компании. Титим перестал коситься и сказал Прошке:
– Мы тут отрыли еще кое-что. Какая-то надпись…
Несколько дней назад, ребята увидели в траве выпуклую ржавую крышку размером с круглый щит королевского копьеносца. Открыть не смогли и решили рыть вокруг, посмотреть, что это. Или какая-то старинная бочка, или вход в подземный туннель? Сейчас вокруг крышки откопанная глубина была уже по колено Шкаликам. И на круглой железной стенке выступали выпуклые буквы. Они были размером с ладонь и составляли несколько слов.