Звезды под дождем - Крапивин Владислав Петрович. Страница 7

Злость, захлестнувшая мальчика, была холодной и прозрачной, как снеговая вода. Он не крикнул и не ощетинил глаза.

Он помолчал секунду и отчетливо сказал, глядя прямо в гусиные глаза:

– Слониха. Мешочница.

Сорвался и выскочил из магазина. Он услышал за собой захлебывающийся крик, оборванный хлопком двери. И побежал, не оглядываясь и отчаянно размахивая руками. Бежал он не потому, что боялся, а потому, что в горле закипали слезы. Однако и сейчас дождю удалось успокоить мальчика. А потом дождь и сам успокоился, стал опять несильным и ровным.

Мальчик бежал все тише и наконец остановился на углу улиц Чехова и Павлика Морозова. Здесь была остановка трамвая. Мальчик решил поехать домой. Без билета так без билета. Он знал, что дома беспокоятся и ждут и будет сегодня еще много неприятностей, но думал об этом устало и равнодушно.

Он стоял и ждал.

Проходили разные трамваи: старые, расхлябанные и новые, с автоматическими дверцами и серебристыми звонками. Но нужного номера все не было.

Сыпались, сыпались крупные круглые капли…

И вдруг они перестали сыпаться. Плясали на асфальте, щелкали по листьям, но не падали на мальчика.

Он поднял голову. Два темных зубчатых круга сошлись над ним и закрыли от дождя.

Вот еще! Он хотел уйти из-под зонтов и уже сердито качнулся вперед, но его остановил голос:

– Ты же промок до костей.

Это был голос девушки. И мальчику показалось, что в словах ее скользнула усмешка. Он сунул в сырые карманы кулаки и резко повернулся.

Сзади стояли двое. Это они держали зонты. Мужчина и девушка. Лица их были почти неразличимы. Свет фонаря только чуть касался волос девушки, выбивавшихся из-под косынки. А мужчина весь был в тени. Высокий, в темном костюме, молчаливый.

– Ты же промок до нитки, – повторила девушка.

– В самом деле? – ядовито сказал мальчик. – А я думал, что я абсолютно сухой.

Она усмехнулась.

– Тебе показалось. А на самом деле ты абсолютно мокрый. Как цыпленок, упавший в лужу.

Надо было сразу бросить в ответ что-нибудь едкое и злое. Но мальчика опередил мужчина.

– Леночка, перестань, – сказал он хрипловатым низким голосом.

И мальчик подумал, что у этого человека, наверно, твердое, но немного усталое лицо с резкими прямыми морщинами.

– Перестань, пожалуйста, – сказал мужчина. – Если ты и с кавалерами своими так разговариваешь, я им, честное слово, сочувствую.

– Кавалер! – фыркнула она.

Мальчик медленным, но решительным шагом ушел из-под зонтов.

– Зря ты ходишь под дождем., – сказал ему в спину незнакомец.

– Я не виноват, что идет дождь, – ответил мальчик.

– Пожалуй… Но сейчас ты мокнешь зря. Или кому-нибудь назло?

– А хотя бы! – сказал мальчик.

– Дело хозяйское, – вздохнул мужчина.

– Конечно, – сказал мальчик.

– Папа, не тронь его, – вмешалась девушка. – Он укусит.

Очевидно, у нее был нетерпимый характер.

А трамвай все не показывался…

Промокшая насквозь куртка мальчика стала плотной и блестящей, как клеенка. Дождь часто и звонко щелкал по ней водяной картечью.

– Я долго не был в родных краях и отвык от дождей, – заговорил отец девушки. – Возможно, я ошибаюсь, но, по-моему, стоять так и мокнуть – неприятное занятие.

"Долго нет трамвая, – подумал мальчик. – Придется идти домой пешком."

И он пошел.

– Подожди, – услышал он все такой же спокойный и глуховатый голос. – Возьми зонт. В самом деле. Нам хватит одного. Можешь даже не возвращать.

"Хочет показать, какой он добрый", – подумал мальчик. И сказал:

– Мне не нужен зонт. По крайней мере для того, чтобы прятаться под ним.

Последние слова сами слетели с языка. Но жалеть мальчик не стал. Сказав это, он ждал ответа. Но мужчина и девушка молчали. Может быть, они удивились?

Тогда он спросил в упор:

– Думаете, зонты нужны, только чтобы прятаться под ними от дождя?

– Нет, почему, – сказал мужчина вполне серьезно, – мы так не думаем. С зонтом, например, очень удобно прыгать с крыши… Или выдергивать из него спицы…

– А если ручка выгнутая, можно кого-нибудь цеплять за ноги, – так же серьезно добавила девушка. – Это очень удобно.

И оба засмеялись негромко и как-то очень необидно. Мальчик почувствовал, что необидно. Однако ему хватало и старых обид и неудач.

– Вы смеетесь, – бросил он. – Вам даже не жалко зонта. Для того чтобы меня не мочило, вам не жалко…

– Вот нисколечко, – поддакнула Лена.

– А для другого все равно бы пожалели…

– Чем ты лучше других? – удивился отец девушки.

– Я не о том, – хмуро сказал мальчик. – я о деле другом, а не о человеке… Ну, давайте я вам нарисую звезды! Хотите?

Он совершенно этого не ожидал. Они хотели. Они сразу поняли, в чем дело.

Сначала мальчик решил, что его просто жалеют.

– Вон идет ваш трамвай, – сказал он. Мальчик испытывал судьбу. Он был уверен, что сейчас девушка с отцом поспешат в вагон, где сухо и где светят яркие лампы.

– Не последний… – ответил мужчина.

– Пойдем к киоску, – предложила девушка. – Там светло… А ты правда знаешь все созвездия?

"Девчонка!" – подумал мальчик. Или нет, не подумал, а, кажется, шепотом сказал, потому что ее отец возразил:

– Ну что ты. Она уже почти невеста.

– Папа!

– Ну что "папа"? Я же сказал "почти".

В пустом закрытом киоске сияла яркая лампочка, и сквозь стеклянные стенки глупо таращились на прохожих пластмассовые куклы-голыши.

Здесь мальчик разглядел своих новых знакомых. У мужчины действительно было твердое лицо с резкими морщинами и крупными складками у рта. Немного, чуть-чуть знакомое лицо. А девушка была похожа на их отрядную вожатую Люсю, которая уехала во Владивосток.

Мальчик прислонил зонт к стенке. Девушка и ее отец стали за спиной и держали другой зонтик так, чтобы дождь не падал на мальчика.

Мальчик вынул мел.

– Не надо, – остановил его мужчина и протянул складной нож. Мел сотрется. И не видно на просвет. Здесь есть шило, делай проколы…

Наплывали с железным гулом, уходили и стихали в темноте улиц яркие трамваи. Шуршал, звенел, плескался вокруг дождь. И эти звоны и шорохи были веселыми, как неумелая, но радостная песенка.

Мальчик острым шилом, сверкающим, как тонкий луч, прокалывал в черном небе звезды.

Иногда рядом останавливались прохожие, чтобы подивиться на трех сумасшедших, дырявящих почти новый зонт.

Иногда за спиной отец девушки шепотом называл созвездия: – Орион… ага… так… Кассиопея…

– Теперь ты возьмешь этот зонт с собой? – тоже шепотом спросила девушка…

– Да, – сказал мужчина.

Их слова были непонятны, но спрашивать мальчик не решился. Он только сказал, продолжая работать шилом:

– Мел все-таки лучше. А так, видите, зонт дырявый.

– Не беда, – ответил мужчина. – Там, куда я еду, не бывает дождей.

"Наверно, это в пустыне", – решил мальчик. И, чтобы проверить догадку, спросил:

– Это на юге?

– Что верно, то верно. Южнее некуда.

"Там нет дождей, – радостно подумал мальчик. – Значит, он берет зонт только ради моих звезд". И ему стало весело. И вспомнилось все хорошее, что было в этот вечер. Оказывается, было и хорошее: немного знакомая девчонка, смешной малыш в сапогах… И эти двое…

Но тут снова появилась беспокойная мысль.

– Ведь на юге очень темные ночи. Вы же не увидите проколы. Небо не будет сквозь них просвечивать!

– Будет, – ответил мужчина. – Там, куда я собираюсь, будут очень светлые ночи.

"Странно", – подумал мальчик, но дальше спрашивать постеснялся. И не хотелось казаться любопытным при насмешливой, острой на язык Лене.

– Я объясню сейчас, – сказал он, потому что кончил уже свою работу. – Все это просто. Надо палку зонта направить на полярную звезду…

– Ладно уж, – тихо сказал отец девушки. – Объяснять не надо. Я и сам разбираюсь в этой механике.

Мальчик смущенно замолчал. Он не поверил и решил, что этот человек просто ничего не понял.