Полотно темных душ - Бергстром Элейн. Страница 50

– Джонатан? – шепнула Маэв, хотя незнакомец выглядел гораздо старше и был слишком матерым, чтобы оказаться Жоном.

– Я ощутил его страх и его боль. Тебе нужна плоть, мне нужна жизнь. Мы поделим его, – сказал мужчина, опускаясь на колени возле Миши, который неподвижно лежал на снегу, широко раскрыв глаза. Рот его округлился от ужаса. Руки мужчины закрыли глаза Миши.

– Угощайся, – пригласил он Маэв, касаясь губами лба юноши.

Силы вернулись к Маэв так же быстро как и пропали, и она снова превратилась в подобие лисицы. Крепко упершись задними лапами в снег, Маэв своими человеческими руками задрала тунику юноши и впилась острыми зубами в мягкую плоть на животе. Ей не было необходимости указывать, чтобы она причиняла своему врагу сколь возможно сильную боль, так как она и так заживо пожирала его. Серебряный лорд явно одобрял ее старания, и Маэв впервые за многие годы захотелось сделать все, что было в ее силах, чтобы доставить удовольствие кому-нибудь другому. Почему – она не спрашивала ни его, ни себя. Его могущество и сила были достаточной причиной.

Тело у нее в пасти становилось все холоднее и холоднее. Маэв подняла голову и отодвинулась, глядя, как призрак приканчивает жертву, извлекая из нее последние капли жизни.

Она ожидала похвалы, но мужчина – если таков был его подлинный облик – всего лишь довольно холодно посмотрел на нее и шепнул:

– Забери тело туда, где его найдут.

– А потом? – спросила Маэв, но серебристое видение уже начало таять, растворяться в лунном свете и через минуту пропало совсем.

Маэв понюхала воздух и обнаружила какой-то приторно-сладкий запах, который сильнее всего ощущался на застывшем лбу Миши. Если у привидения есть запах, значит, это не бесплотный дух, а некое существо, обладающее могуществом, равного которому не было ни у кого в Тепесте, за исключением, быть может, трех ведьм. Она найдет и очарует его. Маэв знала, что это будет нелегко, но ее уловки никогда раньше ее не подводили.

Однако сейчас ее ждала работа. Приподняв тело за ноги, Маэв поволокла его вниз по холмам и бросила его у самых дверей гостиницы.

Тонкий серп луны коснулся верхушек деревьев. До рассвета оставалось всего несколько часов, а Маэв не хотела, чтобы следы Серебряного лорда стали трудноразличимыми. Бросив на окоченевшее тело последний взгляд, Маэв побежала вверх по холмам, туда, где она в последний раз видела загадочного человека.

В подземной пещере сына Моргот уселся на пол. Его тело довольно гудело, наслаждаясь поглощенной жизнью и вчерашним открытием. Оказывается, в этом краю тоже есть силы, которые он может заставить служить своим целям. Женщина, которую он встретил в лесу, была первой из многих, кого он отыщет и использует как свою ударную силу, пока ему не удастся освободить заключенные в Полотне души. Что за находка эта ведьма! Красивая. Умная. Исполненная ненасытной жажды крови, по силе почти равной его собственному неутолимому голоду. Сегодня ночью она отыщет его, он знал это наверняка. Ожидая ее прихода, он перебирал в уме все способы, какими она сможет послужить ему.

Маэв не разочаровала его. Она нашла его даже быстрее, чем он ожидал, пробравшись на четырех лисьих лапах сквозь узкую щель в скалах.

– Женщина, – произнес Моргот, и лисица превратилась в человека. Маэв не пыталась подняться, просто уселась на пятки и стала с восхищением оглядываться по сторонам. Ей нравились и сама пещера, и свет, который ее наполнял, – свет, который шел из самих стен.

И он ей тоже нравился.

Вытянув вперед руку, Моргот назвал свое имя. Не вставая с колен, Маэв приблизилась к нему и поцеловала кончики его пальцев.

– Я все сделала, как ты хотел, – прошептала она. Ее голос был так же красив, как и ее прекрасное тело.

– А если я попрошу большего?

– Я сделаю все, что ты захочешь, – Маэв еще раз поцеловала руку Моргота и приложила ее тыльной стороной к своей щеке, благодарная ему за то, что он не вырвал своей ладони.

– Расскажи мне о силах, которые есть в этом краю, – приказал Моргот.

И, несмотря на то что она явилась сюда, чтобы выведать его тайны, Маэв рассказала ему о трех колдуньях, о гоблинах, о мужчинах, которых она очаровала, чтобы потом превратить в оборотней, готовых служить ей. Когда она закончила, Моргот улыбнулся.

– Останься здесь со мной на весь день, – предложил он. – Завтрашней ночью мы отыщем твою стаю и поохотимся вместе.

Маэв, восприняв его слова как приглашение, рассмеялась игриво и погладила его по ноге. Моргот спросил:

– Ты ведь бесплодна, не так ли?

– Да, – ответила Маэв.

В прошлом такой ответ всегда играл Маэв на руку. Но не теперь. Моргот оттолкнул ее и улегся на узкой койке, прижав колени к груди. Шепнув несколько слов, Моргот сделал рукой непонятный жест, и вокруг него появился сверкающий хрустальный цилиндр. Его тело сморщилось, как пустой винный мех, и вскоре превратилось просто в высушенную, сморщенную оболочку, наполнить которую жизнью мог только закат солнца. Маэв, больше потрясенная тем, что ее отвергли, нежели чудесным превращением, совершившимся на ее глазах, попыталась выбраться из пещеры, но обнаружила, что проход, сквозь который она попала сюда, магическим способом заперт. Повернувшись к тому, что осталось от Моргота, она спросила:

– Можно мне уйти и вернуться перед закатом?

Мумия, казалось, улыбнулась. Высохшая рука с громким шелестом шевельнулась.

– Ступай, прелестная лисичка, – проскрежетал Моргот. Его глаза смотрели ей вслед до тех пор, пока она не вышла из пещеры.

Оборотень. Укусы на шее и растерзанный живот Миши ясно свидетельствовали, кто был убийцей. Следы на снегу, очень похожие на человеческие, говорили о том же. Раны были совсем свежими, и все же тело замерзло и стало твердым как камень, как и труп матери Алдена. Твари не трогали тела. Довольно странно, что в последнее время тварей вообще не было видно, хотя в другие зимы окрестности села буквально кишели ими. В лучшие времена жители деревни могли бы порадоваться отсутствию гоблинов. Но только не теперь.

После того как Миша был найден мертвым, многие жители деревни припомнили драку между ним и Джонатаном, их постоянное соперничество из-за Сондры и обвинили Жона в смерти Миши. Однако когда было найдено еще одно тело, а затем еще одно – оба замороженные и обгрызенные острыми зубами, жители заколебались, так как в обе ночи Джонатан на глазах у многих свидетелей пел завсегдатаям таверны. Джонатан, естественно, был немедленно избавлен от всех подозрений, и поселяне в ужасе гадали, что за существо, более страшное и извращенное, чем в самых мрачных легендах, поселилось в окрестностях Линде.

Каждый вечер залы гостиницы наполнялись народом. Мужчины приходили, чтобы обсудить последние слухи об убийствах, но приводили с собой своих жен и детей. Оставлять их дома одних было небезопасно. Компания друзей да песни в таверне стали их единственной отдушиной, единственным средством хоть на короткое время избавиться от постоянного, терзающего душу страха.

Посетители часто просили Джонатана спеть им. Его голос утешал их, а песни трогали до слез. И хотя Жону щедро платили за его талант, он избегал петь в комнатах, переполненных народом, несмотря на то что Ивар не советовал ему уединяться. Юноша послушно исполнял эту свою обязанность, однако Андор заметил, как в глазах Жона появляется страх, стоит ему только услышать новую сплетню, хныканье детей или испуганный шепот женщин, и не винил его за то, что он избегает общества жителей деревни.

Пятое тело. Шестое тело. Двое старейшин внезапно пропали. Подозрение пало на Маэв, так как когда-то обоих довольно часто видели в ее обществе. Несколько мужчин отправились к ее домику, но обнаружили его пустым, только на снегу у крыльца были свежие следы башмаков. На следующий день мужчины снова пошли туда и опять никого не нашли. Большинство селян сходились во мнениях, что следующим будет обнаружено ее тело, но многие считали, что Маэв может быть каким-то образом причастна к убийствам.