Коктейль под названием «муж» - Ларина Арина. Страница 54

– А ты-то что тут в такую рань делаешь? – ахнула Маша.

Шульгина от неожиданности чуть не свалилась с подоконника. И все от той же неожиданности честно призналась:

– Стихи пишу.

– Поздравляю. Все так хорошо, что душа поет?

– Нет, все так плохо, что она плачет. Ты была права, он подлец.

– Кто?

– Олег, – недоуменно хлопнула ресницами Аля. – А что, есть еще варианты?

– Ну, варианты есть всегда, пока рядом с нами есть мужчины.

– Машуня, мне так стыдно. Прости меня, а? Пожалуйста! Я так виновата, что его у тебя отбила. Но ты же сама понимаешь, все было к лучшему. Глупо ссориться из-за мужика. Я же вижу, что ты на меня из-за этого дуешься.

– Я? Дуюсь? Да с чего ты взяла? – Маша напряженно рассмеялась. – Разве в Ленском дело?

– А в чем?

– Не в чем, а в ком! Ладно, раз уж ты первая начала. Зачем ты покрываешь Гусеву?

– Покрываю? Матом? Нет, мне, конечно, не всегда нравится ее резкость, но я никогда…

– Алина, не юли! Я о другом!

– У меня моральных сил юлить нет. Я просто не поняла, – покаялась Шульгина. – Вот напрягаю мозг, а не доходит.

– С кем в ресторане была Гусева? С моим мужем? Только не смей врать!

– Ты из-за этого обижалась? Маша, я тебе клянусь, не видела я там Гусеву! А Алексея видела, он почти сразу же после тебя ушел. Честное слово! Я не знаю, как доказать, но это правда. Чистейшая. Давай у Ритки просто спросим, с кем она там была, и все. Тем более, что с тем мужиком, с которым она встречалась тогда, у нее ничего не вышло. Там кто-то кого-то бросил.

– Как интересно. Ее, значит, бросили, а у меня как раз муж обратно домой просится. Вот это номер!

– Маша, она не могла! Ты что? С ума сошла?

– Ты же смогла с Ленским.

Шульгина виновато покраснела.

– Ладно, не имеет значения. Я тебе верю.

– Верь, пожалуйста. А то мне и так плохо. Но Ритку все же надо спросить. Раз там все кончено, вдруг она скажет. Хочешь, я спрошу? Я могу ей сейчас позвонить, а ты по параллельному телефону послушаешь. Тебе она не скажет, а мне запросто. Гусева сейчас как раз на работу едет. Давай, а? Чтобы все недоразумения разрешились.

– Ну, давай, – с некоторым сомнением протянула Маша. Ей вдруг стало страшно. А что, если Рита сейчас признается?

Но Алина уже набирала номер, сидя в кресле шефа.

Маша торопливо сняла трубку.

– Рита, привет, это я! – Шульгина говорила радостным звонким голосом, как пионерка, читающая стих на торжественной линейке.

– Чего орешь-то? – недовольно проворчала Рита.

– Как жизнь? Полегчало?

– И это спрашивает человек, вывший мне вчера в трубку дурным голосом?

– Именно. Мне, например, уже полегчало.

– Поздравляю. У тебя развивается иммунитет на мужские предательства. Скоро станешь на сто процентов стрессоустойчивой.

– Ритка, я спросить хотела. У тебя с Алексеем что-нибудь было?

– Его Артем звали, а не Алексей.

– Нет, я про Машиного мужа.

– Про кого? – Гусева радостно заржала. – Про Маниного мужа? Ты что, напилась с утра?

– Мне нужно знать. Это очень важно.

– Знаешь, Шульгина, у меня гадский характер, я вредная, злобная стерва. Но чтобы переспать с мужем самой близкой подруги – это ты меня сейчас обидела.

– Ритуся, ну, не обижайся, пожалуйста! – залебезила Алина. – Просто я вдруг подумала, как-то странно все совпало: у Мани муж ушел, у тебя кто-то появился, а когда мы пришли в ресторан, то там оказались вы с Алексеем.

– В какой ресторан? Ты бредишь?

– Ну, помнишь, Маша тебя в ресторане встретила?

– Конечно, помню. Я в рестораны не часто хожу, пальцев на одной ноге хватит, чтобы перечесть. Только при чем тут Алексей? Я там с Тёмой была. И, кстати, тебя я там не видела. Собственно, мы там и не были, можно сказать. Представляешь, пригласил девушку в ресторан! Сели за столик, я в туалет, носик припудрить и все такое, возвращаюсь, а он ноет: «Пошли отсюда, здесь слишком дорого!» Нет, ну такое свинство! Мало того, он еще и на работе трепаться начал про цены. Его Вадик спрашивает, что, мол, ты там забыл, а этот недоумок и отвечает, что меня покормить водил. Вот Вадик-то порадовался. Полдня трясся как припадочный от смеха. А мы ведь Тёмин успех отмечать ходили. Ему рекламу заказали для транспортной фирмы. С ума сойти, контора называется «Везун». Прямо как «несун». Так хозяйку ничего не устраивало. Морда как тазик, маникюр рябиновый, костюм изумрудный, зубы золотые. Я и подсказала ему просто написать название, кратко услуги и на две третьих рекламной площади подретушированный фэйс хозяйки. Кстати, рожу ее жуткую я практически целиком перерисовала. Тетка там в экстазе скакала, чуть офис нам на радостях не разнесла. Собственно, его первый сданный заказ мы и хотели отметить, он же деньги за него получил. По идее – мои деньги. И решил сэкономить. Заодно Вадика развлек.

– А Вадик, это тот, с приятным голосом? – робко уточнила Алина.

– Именно. И сам он хорош собой, как гибрид колобка со Шварценеггером.

– Такой красивый?

– Такой кругломордый и самоуверенный.

– Ты про него так часто говоришь, просто интересно стало. А с ним у тебя ничего не было?

– С ним? Да он же мнит себя гением, а меня подмастерьем! У нас не пол противоположный, а мировоззрение! Кстати, он меня тоже все время злит.

– Ну, хоть в чем-то наблюдается взаимность, – вздохнула Аля.

– А ты-то, кстати, чего так голосила вчера? Надеюсь, кавалер просто ушел, а не помер у тебя на руках?

– Лучше б помер.

– Ясно. Может, запьем наше общее горе? Надо еще Маню позвать. Или у нее с мужем наладилось?

– Да ты что? – испугалась Аля и тревожно выглянула в приемную, делая Маше глазами непонятные знаки. – Он же ей изменил вроде.

– Ну и что? Подумаешь. Нормальный мужик, если вдуматься. Тем более, отец ребенка. Надо будет ее уговорить помириться, наверное. Хорошие мужики на дороге не валяются, а этого она уже знает, как облупленного. Ладно, вечером решим, что с ним делать. Все, я в метро спускаюсь, конец связи.

– Ну, как? – Шульгина выбежала из кабинета и испуганно уставилась на Машу. – Я лишнее сказала, да?

– Все нормально. Спасибо тебе, Алька. Мне даже дышать стало легче. Я тебя люблю!

– Мир?

– Конечно, мир!

– Машуня, тогда у меня к тебе просьба, – Алина краснела, мялась и отводила глаза.

– Давай, не кокетничай.

– Я ему стих написала. Прощальный. Как думаешь, стоит эсэмэской отправить? Я же никогда стихов не писала, а тут вот.

– Да-да, я помню, у тебя душа плачет. А ты уверена, что это надо? Кончено все – и ладно. Зачем растягивать? А вдруг он тебе ответит? Или ты на это и надеешься?

– Ты что! – Аля даже отшатнулась. – Я вчера такое пережила. У него параллельно со мной еще женщины были. Он даже скрывать не стал. Посмеялся надо мной. Вот, посмотри, что я написала.

Она воровато выдернула откуда-то из-под папок обрывок листа и подтолкнула к Маше.

На Машин хохот прибежала уборщица. С любопытством заглянув в приемную, она позвякала ведром и, не дождавшись, пока с ней поздороваются, ушла, что-то бормоча под нос.

– Разве это смешно? – попыталась оскорбиться Алина, но, не выдержав, тоже начала хохотать.