Муж для девочки-ромашки - Ларина Арина. Страница 43

– Она ж на фотоэлементах! – удивилась Надя. – Как ею прищемить-то?

– Да не знаю я, чего пристала! – рявкнула Милославская и тут же осеклась: – Ой, Надюшка, ты? А я думала, Ленка липнет. Привет!

– Привет, – протянула Надя, подивившись столь резкой смене тона. – А что сегодня вообще случилось? Чего на меня все пялятся, как будто я на бегемоте въехала или у меня третий глаз проклюнулся?

– Типа того, – хихикнула Ляля. – Да ладно тебе прибедняться, все уже знают.

– Откуда? – свирепо поинтересовалась Надежда, уже представляя, как она сейчас будет орать на Красовскую.

– А почему ты не спрашиваешь, «что знают»? – откровенно веселилась Милославская. – На самом деле – не обижайся. Ты молодец, правильной дорогой идешь.

– Я. Никуда. Не иду, – прошипела Надя. – Какого черта? Кто тебе сказал?

– По радио объявляли, – отмахнулась Ляля и с сожалением посмотрела, как объект ее симпатии ушел, взяв под руку щуплого мужичонку с явными замашками гея. – И ничего в этом такого нет, чтобы так уж переживать. Нормальный мужчинка, не хуже других, в чем-то даже лучше. Пойдешь в гору, сделаешь карьеру, только не зазнавайся особо. У нас этого не любят.

– У меня с ним ничего нет! – в отчаянии выкрикнула Надя. Это было ужасно. Такое унижение, такая дикость. Самое смешное, что она сама подумала бы так про любую девицу в ее положении.

– Да ладно, – махнула рукой Милославская. – Я же не спрашиваю тебя, как он в постели. Каждый устраивается, как может.

– Я сейчас вернусь, – сумрачно буркнула Надя.

– Тошнит? – Милославская подняла красивые брови и уставилась на нее с осторожным осуждением.

– Не то слово! – кивнула Надя и рванула убивать Красовскую.

– Это не я! – первое, что крикнула Вика, увидев несущуюся на нее по коридору Надежду. – Я тебе клянусь! Мне это рассказывали на завтраке все кому не лень, ожидая подробностей. Но я была баба-кремень, поэтому ничего не сказала. Хотя, если честно, мне и рассказывать-то было нечего, я ж ничего не знаю. Пришлось довольствоваться чужими версиями. Кстати, чтобы ты не очень расстраивалась и удивлялась, тут народ из-за недостатка информации уже такого понагородил, что, по-моему, лучше им сказать правду.

– Какую правду? – взвыла Надя. – Ничего не было! Ни-че-го!

– Ну, не расстраивайся, – погладила ее по плечу Красовская. – Все еще будет.

– Ты что, издеваешься? – Надя даже подпрыгнула от возмущения. – То есть, по-твоему, меня может расстроить только это?

– Не знаю, что тебя может расстроить, – рассердилась Вика. – С жиру бесишься. Что тебе не так? Объясни мне, что? Спать он с тобой хочет – плохо! Не переспал – тоже не угодил! Ты уж разберись в себе, матушка. Что в результате было? Ну, хоть что-нибудь?

– Да. Он меня покормил, а объедки и опивки собрал в пакет и вручил на прощание. Ни интима, ни поцелуев, ни даже намеков или обещаний продолжения банкета не случилось. Еще что-нибудь рассказать?

– Надька, да тут все серьезно. – Вика задумалась. – Даже серьезнее, чем я думала. Это тебе не цветочки и подарки в обмен на пару ночей, это долговременная программа инвестиций.

– Я не пустырь в промзоне, чтобы в меня инвестировать! – Надежда уперла руки в бока и пошла в наступление на веселящуюся подругу: – И не желаю, чтобы мою личную жизнь обсуждали все, начиная с телефонисток и заканчивая охранником на входе. Хмырь, который вечно сумки потрошит, со мной сегодня разве что не раскланялся! Меня с этим Борманом уже практически расписали, а он вообще, может, сотрудницу из жалости подкормить решил! Да у меня комплексы после такого свидания! Мужик, тоже мне!

– Стриги купоны, пользуйся привилегиями, пока не отобрали. – Красовская ржала уже в голос. – Он тебя, как гуся, к Рождеству откармливает!

– Нет, ну, правда, глупо себя чувствую, – горько вздохнула Надя.

– А ты расслабься и посмотри, что он будет делать, – предложила Красовская.

– Я бы расслабилась, если бы на меня все не пялились. Такое ощущение, что я брожу по гостинице голая и с пером в одном месте.

– Отвлекись, Надь. Кстати, у меня к тебе есть дело. Пошли-ка в одно место. Нет, не в то, где у тебя воображаемое перо, а туда, где нас кофейком угостят.

– Мне работать надо, – заупиралась Надя.

– Ой, все, забудь. Ты у нас теперь лицо привилегированное, слова никто не скажет.

– Ага. И заработать теперь не дадут. Да и вообще – говорить не о чем. Я ж русским языком тебе объясняю: не спала я с ним.

– Не надо проецировать свой негатив на перспективу. – Красовская важно вздернула подбородок и тут же прыснула. – Вот если бы он тебя отвез к себе и осуществил твои самые несбыточные мечты, то это ерунда. А вот то, что наш «партайгеноссе» снабдил тебя продуктами и отправил баиньки к маме – это уже серьезная заявка.

– На что?

– Откуда я знаю. Это ты у него спрашивай. Но от мероприятия веет безысходной семейной стабильностью. Или он маньяк.

Местом, куда Красовская приволокла сопротивляющуюся, впрочем, без особого энтузиазма, Надежду, было кабинетом начальника службы безопасности.

– Мы к Потапову Сергею Сергеевичу. – Вика кивнула головой секретарю, та понимающе моргнула.

– Девочки! – Начальник службы безопасности вскочил и радушно расставил руки, словно вратарь, собирающийся словить сразу два мяча. – Ну, рассказывайте.

Надя, впервые видевшая вблизи столь высокое и загадочное начальство, про которое ходили таинственные слухи, оробела.

– Во-первых, мы по тебе соскучились. – Красовская плюхнулась на стол и выставила гладкую коленку.

– Обе? – заинтересовался Потапов.

– Обе две, – подтвердила Вика и подпихнула Надежду вперед. – Сейчас наша девушка расскажет тебе леденящую кровь историю.

– Я весь внимание. – Сергей Сергеевич приземлился в кресло и пробуравил Надюшу взглядом.

Ощутив себя жуком на булавке, Надя оторопела, после чего пнула Красовскую и проблеяла:

– Мне, пожалуй, пора. А вообще-то, моя личная жизнь и отношения с Ивальдом никого не касаются.

– О как! – развеселилась Вика. – Он уже, оказывается, Ивальд. Широко шагаешь, дорогуша. А говорила, что на брудершафт не пили!

– Пили – не пили, – пробурчал Потапов. – Не об этом речь. Что вы мне мозг ненужными подробностями нагружаете, девушки?

– Здесь одна девушка – это я! – выпятила бюст Красовская и заржала.

– Да я помню, – сыто заулыбался Потапов, и Надя немедленно почувствовала себя лишней.

– Но сначала о делах наших скорбных, – оборвал ее попытку продвинуться к выходу Сергей Сергеевич. – У сотрудников отеля не должно быть проблем, связанных с криминалом.

– Рассказывай про свой долг! – скомандовала Вика.

– Настучала! – ахнула Надя.

– Еще нет, – невозмутимо парировала Красовская. – Но если ты сейчас этого не сделаешь сама, то настучу.

– Нет у меня проблем, – уперлась Надежда.

– Иванцова! – рыкнула Вика.

– Нету!

– Ума у тебя нету, и это твоя проблема! – грохнула по столу кулаком Красовская. – Ну-ка быстро вываливай!

Надя поджала губы. Потапов сложил руки в замок и благожелательно заулыбался:

– То, что кажется вам невозможным, вполне возможно при определенных возможностях.

– Тебе бы книжки писать, начальник! – хохотнула Вика.

– Книжками на жизнь не заработаешь, – философски протянул Потапов.

– Ну, ты-то точно не заработаешь. – Вика покосилась на пышущую яростью подругу. – Иванцова, перестань кипятиться, сейчас пар из ушей попрет. Давай уже, колись, не тяни время. Пока не расскажешь, все равно не выпустим.

– Да, действительно. – Сергей Сергеевич подвинул к себе бумагу, ручку и призывно уставился на Надежду. – Ну-с, кратко, внятно и с сохранением хронологии событий.

«Двадцать пять лет, если по сто долларов откладывать, плюс девятьсот каждый месяц…» – промелькнуло в мозгу Надежды, и была эта мысль такой удручающе тупиковой, такой безнадежной, что она вдруг поняла, что если бежать по этому тоннелю прямо, не пытаясь свернуть, то в конце не обязательно будет свет. Там может быть или яма, или глухая стена, или вообще – новый тоннель. И она рассказала. Все. Начиная с детства и заканчивая звонком Немицкого.