Осколки великой мечты - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 57

«Лишь бы, – думала Ника, – моя налоговичка не перестаралась. Не разнесла весть о беззащитности Соломатина слишком широко. Лишь бы не произошла утечка из этого ихнего серого грозного дома на Маросейке, двенадцать».

Васечка обожал приглашать в особняк своих друзей. Его одноклассники охотно приходили в гости.

Не то чтобы мальчишкам было в диковинку гостить в огромном частном доме. В Васиной гимназии дети бедных инженеров не учились, и Ника, конечно, была не единственной, кто постоянно жил за городом. Но все-таки большинство Васиных однокашников ютились в московских квартирах – пусть в комфортабельных, но тесных городских клетках. А в них мальчишкам наверняка живется хуже, чем на свободе за городом.

Ника любила поболтать с «молодежью», Васины друзья ее любили и звали «теть-Никой». А она всегда жалела ребят. Они казались ей не слишком счастливыми.

Ника понимала: почти у всех детей отношения с богатыми родителями были сложными. Школьники дорого одевались и уже объездили полмира – но чувствовали себя одинокими и ненужными. Родители – постоянно заняты, в роскошных квартирах царствуют экономки и горничные. «Не шуметь, гостей не водить, не бегать, не прыгать!»

А Ника никогда не возражала против беготни и любых, пусть самых нечеловеческих криков. Что поделаешь, если пацанам нравится воображать себя вождями краснокожих. Она разрешила Василию с друзьями построить во дворе индейский шалаш. Не ругала, когда мальчишки пускались в рукопашную и катались по земле в новых джинсах от «Версаче». А когда малолетняя банда установила в чердачном слуховом окошке бутылку и дом наполнился мрачными завываниями, Ника делала вид, что очень боится привидений – к восторгу Василька и его друзей.

Сегодня за завтраком она меланхолически подумала: «Может, я этих бандитов не зря терпела. Пора пожинать плоды».

По крайней мере, если она неожиданно пригласит одного из маленьких бандитов в гости, это никого не удивит.

Васин одноклассник Димка Кислов был самым шумным и неуправляемым из всей компании. Пожалуй, только он вопил даже громче ее сына. Как казалось Нике, эти двое постоянно боролись за лидерство, и пока еще никто не победил.

Ника отослала горничную и сама налила Васе чаю. «Кашу, конечно, не будешь? Ну и ладно. Круассаны? Даю…»

– Ты чего такая добрая, мам? – подозрительно спросил Василек.

– А я к тебе подлизываюсь, – честно призналась она.

Вася просиял. Он обожал, когда Ника говорила с ним как с равным, и тем более – о чем-то его просила.

– Сделаю все, что прикажете, – заверил он.

– Да ничего сложного, – начала Ника, и сын сразу погрустнел.

Она продолжила:

– У вас в школе мероприятий сегодня никаких? Нет? Тогда пригласи к нам Кислова. Без ночевки – с ночевкой, как хочешь.

– Одного Кислова? – скривился Василек. – Да ну его, он скучный…

– А я вас на лошадях кататься отправлю, – пообещала Ника.

– Правда? Не обманешь? – загорелся Вася.

– Не обману, – поклялась Ника. – Ну что, привезешь?

– Нет вопросов, – заверил сын. – Димка со мной – куда угодно. А зачем он тебе сдался?

– Димка – низачем, – честно ответила она. – Мне его папа нужен. Он же приедет его забирать?

– Опять в телевизор хочешь? – подмигнул сын.

… Димкин отец, Евгений Кислов, был самым влиятельным среди всех Никиных телевизионных знакомых. Он держал пакет акций одной телекомпании, входил в совет директоров другой, консультировал третью… Его должности назывались неброско, на телеэкране он сам почти не появлялся, но в «Останкино» его знали все. И все боялись.

К Нике в салон регулярно захаживали телезвездочки – и все они отзывались о Кислове с нескрываемым трепетом. Одна из ведущих с ОРТ прямо говорила: «Ссориться можно со всеми. Хоть с президентом, хоть с премьером. А вот с Кисловым – нельзя».

– Конечно, мам, я приведу Кислова, – пообещал Васечка. – Только не факт, что за ним сам папик приедет. Пришлет шофера, и все дела.

– Ничего-ничего, – успокоила его Ника. – Ты, главное, Димку притащи. А папе я сама позвоню, приглашу его к нам на ужин. Ты только узнай какой-нибудь телефон, по которому его можно застать.

Сын вышел на связь во время большой перемены, сказал вполголоса:

– Я во дворе в кустах прячусь… Димка приедет. Только он просит, чтобы ты его у папы сама отпросила. Записывай телефон.

Ника похвалила сына, еще раз напомнила, чтобы он не выдал ее тайны, и позвонила Кислову-старшему:

– Евгений Петрович? Это Ника Александровна, мама Васи Колесова. Наши мальчики сегодня хотят покататься на лошадях… Ну зачем сразу шофера? Не хотите приехать за Димой сами? Вы ведь никогда у нас не были… У меня сегодня японский ужин. Потом покажу вам, какой шалаш мальчишки построили… Вы всех спрашиваете, что от вас нужно? Ну хорошо, тогда считайте, что и мне что-то нужно. Если вам так удобнее… Хорошо, жду.

Ника положила трубку и вытерла со лба капельку пота. Да, этому Кислову палец в рот не клади.

…Евгений Петрович приехал на традиционном «шестисотом». Сзади, в массивном джипе, тряслась охрана. «Шофер и два холуя, – быстро посчитала Ника. – А горничной я сказала рассчитывать на двоих. Ладно, разберется».

Василек радостно приветствовал папу приятеля:

– Здрасьте, дядь Жень! Вы приехали маму в телевизор брать?

Кислов оценивающе взглянул на Нику и тут же ответил:

– Почему нет, Василий? Сделаем ей программу…

Его голос прозвучал как скрип пенопласта по стеклу. А обещание «сделать программу» походило на угрозу дать ремня.

«Э, Евгений Петрович, одной программой не отделаетесь», – подумала Ника. А вслух строго сказала:

– Васька, хватит болтать.

Сын показал ей язык и, хохоча, скрылся в недрах сада.

– Такой он у меня… невоспитанный, – пожаловалась Ника гостю.

Димка Кислов вел себя не в пример Никиному сыну – робко и сдержанно. Он, потупясь, поздоровался: «Здравствуй, папа». Ника не узнавала в этом пришибленном пареньке обычного заводилу и крикуна.

– Мальчики уже поели и роют в саду подземный ход, – сообщила Ника Евгению Петровичу. – Ваших… м-м… подчиненных ждет ужин в малой гостиной. Пойдемте в дом?

Кислов проследил, что ворота надежно заперты. Явно оценил, что дом оснащен видеокамерами. Махнул охране: «Не нужны, идите». Братков тут же увела горничная. А Евгений Петрович по-хозяйски взял Нику под руку:

– Куда мне вас отвести?

«Наверно, ждет, что я скажу – в спальню!» – весело подумала Ника и произнесла:

– Пойдемте в каминную. Там накрыт ужин. Пусть мальчишки свой подземный ход достраивают.

За ужином Ника и Евгений Петрович вели светскую беседу. Первую скрипку, конечно, играл Кислов. Он угощал Нику свежими анекдотами, баловал последними сплетнями, рассказывал злободневные байки. Цепкие глаза внимательно наблюдали из-под кустистых бровей. «Следит за реакцией», – поняла Ника. И изо всех сил старалась своего отношения к телеисториям не высказывать. А когда смешно – смеяться. Смеяться от всей души.

Евгений Петрович отдал должное суши-бару, с удовольствием откушал острый куриный шашлычок под саке и склонился над чашкой кофе:

– Ну-с, Ника Александровна, теперь признавайтесь, в чем дело. Лавры Митковой покоя не дают?

«Хоть бы спасибо за ужин сказал!» – промелькнуло у Ники.

– Да упаси боже! – сказала она вслух. – Танечка Миткова ко мне в салон ходит, я ее так жалею… Работает, бедняжка, сутками, никакой личной жизни… У меня – другая проблема. Во-первых, давно хотела вас попросить: будьте добрее к Диме…

Кислов вскинул голову, глаза метнули молнию:

– Спасибо за совет. Только он…

Ника не очень вежливо перебила:

– Я знаю, он хулиганит, историю про лягушку в учительской уже слышала. Но мне кажется, Дима просто очень закомплексован. Он все время смотрит на вас, уважает, преклоняется, боится… Ему хочется быть таким же сильным, влиятельным… В общем, таким, как отец. Вот он и старается – по мере сил. Привлекает к себе внимание.