Пока ангелы спят - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 61

Однако Алеша в комнаты не пошел, сразу устремился на кухню. Спросил:

– Кофе у тебя есть?

– Есть. Настоящий – папе из Колумбии друг привез. Сваришь по своему рецепту?

– Спрашиваешь! – слабо улыбнулся Алеша.

– Ты есть хочешь?

Он отрицательно мотнул головой. Его мысли были заняты чем-то посторонним.

– Тогда давай вари.

Наташа показала ему, где кофе, сахар, кофемолка, турка, а сама отправилась в ванную. Надо принять душ и привести себя в порядок после дороги, неизвестности и тягостного ожидания в аэропорту.

Когда она вышла из ванной, в любимом халатике, на столе дымилась турка, полная кофе, по всей квартире расходился терпкий аромат. Стол был сервирован вполне соблазнительно. Алексей, похоже, чувствовал себя на ее кухне как дома. Исходили паром две подогретые в микроволновой печи булки, соблазняли тонко нарезанные сыр и телячья колбаска. «А он вдобавок и хозяйственный», – радостно мелькнуло у Наташи.

Алеша глядел в телевизор. В новостях что-то бубнили о визите президента в Санкт-Петербург, об открытии чемпионата мира по хоккею. Ни слова ни о розыске Данилова, ни о доме на Металлозаводской не говорилось.

– Я у тебя тут похозяйничал немного, – оторвался от экрана Алексей.

– Ну и умник.

Наташа вдохнула запах кофе и блаженно зажмурилась. Пока она принимала душ, ей показалось, что она поняла, что им с Алешей нужно делать.

Может быть, она ошибалась, но твердо решила: ей нельзя расставаться с Алешей. Что бы ни случилось. Она должна быть с ним до конца. Зачем? Отчего? Эти вопросы Наталья себе не задавала… Но когда бы задала, то, наверно, ответила бы: в моих правилах, сказавши «а», говорить «бэ».

И еще – она верила ему. И верила в него.

– Присаживайтесь, сеньорита, – почти весело пригласил Данилов.

– Составьте мне компанию, благородный дон, – церемонно проговорила Наталья.

– Всенепременно и с удовольствием, – ответствовал Алеша.

Со стороны могло бы показаться, что они беззаботно дурачатся, по-молодому шутят, когда бы не мрачное, задумчивое лицо Данилова. Казалось, он говорил через силу, а мысли его витали далеко.

– Алеша, – решилась Наталья после того, как сделала два первых терпких, огненных глотка настоящего колумбийского, божественно приготовленного кофе, – а как тебе удалось бежать?

– Волшебным образом, – усмехнулся он.

– А конкретней? – требовательно спросила она.

– Тебе правда это надо знать?

– Я хочу знать о тебе все, – решительно сказала она и посмотрела ему прямо в глаза.

– Н-ну… – Алеша смутился, лицо его исказилось. – Я написал… Написал одну фразу…

– Какую? Да говори же ты толком! Что из тебя все клещами надо тянуть! Ну!..

– Я написал… – Он посмотрел прямо на нее. – Я написал… – Он нахмурил лоб, припоминая.

– Да покажи мне лучше – что! Или ты там целый роман написал?

Алеша покачал головой:

– Я этот клочок выбросил. Сразу, как вышел. Порвал и выбросил.

– Ну говори тогда, что писал!

Скулы Алеши слегка покраснели. Он наморщил лоб, припоминая.

– Я написал… Я написал вот что: «Я изо всех сил рванул дверь – она растворилась, и я увидел Наташу».

– И – что? Дверь открылась?!

Она была изумлена.

– Да.

– Правда?!

– Святой истинный крест, не сойти мне с этого места!

– Ты же говоришь, что у тебя все вещи отобрали? А чем ты писал? На чем?

– На полях газеты. Обгорелой спичкой. Я нашел их в той комнате, где меня держали.

– А потом?

– А потом… Я шел куда-то, по каким-то коридорам – не знаю куда, – потом оказался еще перед одной дверью. Толкнул ее и вышел прямо в зал прилета.

Наташа видела, что Алеша говорит правду, и эта правда отчего-то мучает его.

– Да ты все-таки волшебник, – протянула она. – Тогда чего ты боишься?.. Даже если тебя возьмут еще раз – ты всегда сможешь от них уйти!

– А если на меня наденут наручники? Если там не будет, чем писать и на чем?

– «Если, если»… – поддразнила она. – А если Луна упадет на Землю?

– И потом, – продолжил он, – я ведь впрямую выполнил свое желание впервые. До того все время получалась какая-то кривда. Вместо загорелой дочерна хрупкой русской девушки появилась толстая негритянка. Ну, и так далее…

– Растешь, – уверенно сказала Наталья. – Работаешь над собой – потому и получилось.

– Нет… Наверно, это потому, – раздумчиво сказал он, – что я очень хотел выбраться оттуда… – Помолчал и добавил: – И потому, что ты ждала меня…

Чтобы скрыть смущение, внезапно охватившее ее, Наташа схватилась за чашку, одним глотком допила кофе.

Есть ей не хотелось, спать тоже – будто той пары часов, что она проспала, скорчившись, сперва в кресле самолета, а затем в Алешиной машине, хватило ей на неделю. А может, это присутствие Данилова заряжало ее энергией?

– Знаешь что, Алешенька, – сказала она решительно, отставляя чашку тонкого фарфора (родители ставили эту посуду на стол только по праздничным дням), – для того, чтобы тебя оставили в покое и перестали за тобой гоняться, тебе надо самому раскрыть это дело. И отдать преступника – или кто он там? – в руки правосудия.

Данилов хотел было возразить.

– У меня есть план, – перебила его Наташа.

Подполковник вместе с Буслаевым по-прежнему оставались в своем временном штабе в аэропорту Шереметьево-один. Варвара убыла на квартиру Данилова. Честно говоря, Петренко с минуты на минуту ожидал сообщения о том, что Данилов задержан. Однако этого известия не поступало.

Позвонила Варвара.

– Я на Металлозаводской, у Данилова, – отчего-то весело сказала она. – Его здесь нет. Будем его ждать, приступаем к обыску.

– Действуйте, – хмуро бросил Петренко в трубку. – И еще, Варя!.. Устройте там поквартирный обход. Постарайтесь установить связи Данилова. Особенно связи последнего времени. С кем он виделся, с кем встречался, кто к нему приходил… Допросите этого Маркаряна – того, у кого «шестерка», – и Садовникову – они, кажется, с Даниловым друзья… Может, что знают о нем.

– Есть, – отозвалась лейтенант Кононова.

Никаких сообщений не поступало ни из ГИБДД, ни из милиции. Ни машины Данилова, ни его самого нигде не замечено.

Подполковник попросил отправить ориентировку на Данилова – на железнодорожные вокзалы, автовокзал, а также на всякий случай в аэропорты. Попросил обратить особое внимание на пригородные поезда – документов у парня нет, если он будет уходить из города, то скорее всего воспользуется электричкой. Или… Или, может, автобусами, развозящими народ к кладбищам? Тем более что они сегодня бесплатны. На них сегодня – толпы… Кто, кстати, внушил населению идиотский обычай – в Пасху ездить на кладбища? На Руси сроду такого не было…

Петренко был раздражен – а в редких случаях раздражения он становился недовольным решительно всем на свете.

Вася Буслаев сидел за столом напротив и пытался выяснить, с кем мальчонка летал в Тель-Авив (если он, конечно, летал вместе с кем-то). И даже этого сделать пока не представлялось возможным! Частная авиакомпания, чьим рейсом Данилов следовал в Израиль и обратно, по случаю выходных не работала. Разрешение на то, чтобы раскрыть ее базу данных, даже по требованию ФСБ, могли дать только руководители компании… Пытались связаться с генеральным директором авиакомпании – тот, оказывается, умотал во Флориду. Другой авиатор, заместитель директора, пребывал во Франции, на Лазурном берегу.

– Никто работать не хочет! – возмутился по этому поводу Буслаев.

Затем он выяснил именем всемогущей ФСБ, мобильные телефоны руководителей авиакомпании и принялся им названивать во Флориду и на Лазурный берег – оба телефона сообщали, что «абонент не отвечает или временно недоступен».

– Отставить! – скомандовал хмурый Петренко Буслаеву. – Давай посмотри здесь, в аэропорту, корешки авиабилетов того рейса, которым Данилов улетал в среду. Составь список пассажиров. Затем прогляди на пасс-контроле: кто пересекал границу сегодня одновременно с ним. Потом сравни оба списка. Совпадающие множества фамилий содержат искомую. Понял?