Ковчег - Гейман Александр Михайлович. Страница 2

- Ну, а что? - сказал он себе. - Ну, в майке. Скажу, что потерял ключ, не могу выйти. Пройду тут по навесу к Мишке, вот и все. А если это у меня глюки - ну, пусть лечат.

Антон жил на втором этаже, и под окнами его квартиры как раз проходил навес, тянулся вдоль всего этажа, а ключи от дверей, как известно, имеют свойство время от времени теряться, так что случаи маршрутов "окно соседей-навес-мое окно" были не столь редки. Сходное Антон собирался предпринять и сейчас. Он отворил раму. Лемминги (пеструшки?) уже вскарабкались на стол и, путаясь под ногами, что-то пищали. Он не слушал их, он высунул одну ногу, опустил на бетонную плиту, приставил вторую...

То, что вверху-нет, внизу-сбоку-где-то слева-большое-сияет-летит рядом-те, что комочки-пушистые, далеко-лучатся-лететь падать-радость-нн-зза-нет...

- Ты так рехнешься, - сказал Голос. - Лучше уж будь человеком. Ну-ка!..

Что-то в нем прояснело, и Антон разглядел то, что он видел и ощущал так не по-человечески странно. Своего тела он не видел. Но остальное открывалось ослепительно ясно. Справа была Земля - планета, как ее показывают снимки из космоса - облачная каша и в ее просветах зеленое и синее, суша и море. По сторонам зияла Вселенная, чернота, разноцветные шары звезд - и он бок-о-бок с планетой летел-падал в эту вселенскую черноту. Потом снова заговорил Голос, и Антон услышал то, что он уже внутренне знал: все это было только видением. Не было планеты и летящего рядом с ней человека - вглубь космоса устремлялся луч, информационный заряд, что-то вроде свернутой голограммы, а еще верней - световой споры. И Антон был малой частичкой этого, он летел, валился с ней в бездну - и может быть, где-то там им когда-нибудь встретится что-то пригодное, чтобы приземлиться и прорасти всему, что летело теперь бок-о-бок с ним этим лучистым сияющим зернышком. Голос еще долго беседовал с ним, но Антон так и не узнал, что же погнало этот корабль-луч через бездну была ли то некая катастрофа и пришлось вот так спасаться или же Земля оставалась на месте как была, а в космос улетал ее лучистый слепок, копия. Да и какая разница? Впрочем, он, вероятно, расспрашивал Голос обо всем этом и еще о том, кто смог создать и отправить в странствие это лучистое послание о Земле. Может быть, он получил и ответы. Он не запомнил. В конце концов он устал от всех новостей и захотел вернуться хотя бы туда, на свою маленькую кухню с облезлым потолком и говорящими мышами.

- Тебе надо себя там увидеть,- сказал Голос.

Он увидел. Он уже карабкался с навеса, ставил колено на подоконник, а со стола у самого окна к нему совались любопытные пеструшки. Они опять что-то пищали и норовили нырнуть у него под рукой туда, в раскрытое окно:

- М'па-небо-пусти-он-я-интересно!

- Ну уж нет,- отвечал Антон,- вы там пропадете.

Он не знал, понимают ли его зверьки и рукой сбросил их на пол, вылез и закрыл окно. Есть ему уже не хотелось, но он все-таки попил чаю и сжевал пару бутербродов. У колбасы был вкус колбасы, у чая - чая, у хлеба - хлеба. Почему бы и нет, вообще-то? Если учесть, что вещество та же энергия, то... Мысли блуждали. По крайней мере, сейчас хоть что-то понятно. Антон поглядывал за окно и старался не думать, что все там - мираж: эти люди и дома и автобусы,- их, наверное, давным-давно нет, а вот тут они как настоящие... Нет, лучше о другом - как ему теперь попасть в ванную?

- Ну, умереть с голоду, положим, не дадут, - произнес Антон, наклонившись над своими мышками. - А с остальным как? Я вот умыться хочу. И, допустим, еще кое-чего. А?

Но лемминги подбирали крошки хлеба и колбасы с полу и не откликались. Может, они умели только говорить, а не понимать человеческую речь. А может, это Антон стал понимать по-мышиному.

- А если представить себя в ванной?

Антон закрыл глаза и попытался увидеть, как это бывает по утрам: струя воды из крана, раковина, ванная, плеск, брызги...

Ему в лицо плеснуло мокрым. Антон открыл глаза. Да, ему было где ополоснуться - целая река и пустой песчаный пляж. Купальня что надо! И вода была теплой - Антон уже сидел в ней по грудь. Другой берег виднелся где-то далеко, он едва проступал в дымке. Антон поплыл в его сторону, конечно, не из желания достичь его, а просто так, по привычке. Вода была на удивление покойна и прозрачна, но метров через пятьдесят все изменилось - Антон ощутил течение, вода помутнела, и вдруг - в каких-то пяти метрах из реки вымахнула большая зубастая голова на длинной и не столь уж тонкой шее. Ящер! Антон отчаянно греб к берегу, а сзади плескало - ближе, ближе... Он обернулся - и чуть не у лица увидел зубастую пасть.

Он не успел ничего подумать и тем более сделать. Перед глазами его вдруг возникло видение - голубые глаза обезьянки, той, в вольере зоосада. И опять он ощутил какое-то струение между ними, а в следующий миг Антон уже шлепал по мелководью, выбегая на берег. Сердце колотилось, мысли отсутствовали. Он оглянулся - погони не было, никаких ихтиозавров или крокодилов, лишь тихая-тихая водная гладь и легкая волна от его движения.

Антон присел на песок. Вот так принял ванну! Сзади зашуршало. Он подпрыгнул на месте, но это были всего-навсего близнецы. Теперь они были покрупней - сурки или там байбаки, в зоологии Антон не разбирался. Но он узнал их сразу - белое пятнышко и разноцветные глаза. К тому же, оба опять принялись трещать:

- М'па-вода-далеко-нет-цап-кусать-страшно-плохо!

- Это я уже знаю,- отвечал Антон. - Где вы раньше-то были?

Зверьки потерлись около него, а потом побежали по берегу, останавливаясь и оглядываясь на Антона. Он понял так, что они зовут его с собой. Антон пошел вдоль пляжа, и тот вывел его к набережной, в город, что он видел вчера. По его улицам Антон ходил долго, знакомился, любопытствовал. Все выглядело не совсем так, как если бы люди здесь миг назад были и вдруг все враз исчезли. Скорее, походило на хороший макет в натуральную величину - или, не исключено, копию. Было слишком чисто, без мусора, и не было никаких оставленных на мостовой машин или трамваев. А в остальном все было настоящее или почти - и так же все выглядело в квартирах, они оказались не заперты, и в некоторые Антон заглянул. Он решил подобрать здесь жилье поприличней и поселиться. Пока, по крайней мере. В одной из комнат он нашел книжный шкаф и, конечно, заглянул - не просто из любопытства, он подумал, что не худо подобрать библиотеку на будущее - может быть, есть книги на английском, если уж не на русском. С этим, однако, вышел полный облом. Книги-то были, но Антон не мог разобрать в них ни одной буквы. Только он начинал вглядываться, как значки расплывались, превращались во что-то несусветное, как это иногда бывает во сне. Антон чувствовал, что требуется какое-то усилие, еще чуть-чуть - и получится, но - не получалось. Среди этих занятий его совершенно врасплох застиг громкий трубный звук. Он несся с улицы - трубил слон, и вчера его клич звучал в точности так же. Антон поспешил к окну - он подумал, что звери-таки выбрались из того зоопарка и бродят по городу.

Увидел же он совсем другое: из окна открывался вид на зоопарк возможно, тот самый, вчерашний. Только теперь в нем было полно народу, шло гулянье, а в самом центре был сооружен аттракцион: огромная карусель, на верху которой находился круглый бассейн метров шесть в поперечнике, в центре бассейна на каменной тумбе стоял слон, и слон набирал из бассейна воду и брызгал ее вниз, на головы людей, что кружились на карусели.

Он все-таки не один! Антон отшвырнул книгу и со всех ног кинулся к зоопарку. Он обежал дом и очутился как раз у входа, у широченной лестницы, ведущей вверх к парадному помпезному входу. Одним духом он одолел ступеньки и шагнул за ворота, мимо ушей пропустив чей-то возглас. Что ж, он попал в зоосад. Но не тот, что видел из окна. И даже не в тот, где побывал вчера (если тут вообще существовало вчера). Теперь были два ряда клеток, вольер с обеих сторон от широкого и длинного-предлинного прохода между ними. Звери там были самые разные, мелкие, крупные, копытные, грызуны, хищники, птицы, рептилии - воистину, всякой твари по паре. И Антон не просто гулял и глазел на братьев своих меньших - нет, он катил перед собой какую-то тележку, останавливался у каждой клетки и накладывал корм в кормушки.