Процион - Ливадный Андрей Львович. Страница 28

Мари даже не порывалась бежать, она лишь сделал вид, что поправляет платье.

– Капитан Ковальский? – Левая рука цепко, сильно сжала плечо Яна, в то время как правая неуловимым движением выхватила оружие. – Вы арестованы.

Мари одернула платье, фиксируя взглядом происходящее.

Лицо Яна приобрело землистый оттенок.

Его глаза смотрели на Мари, взгляд был печальным, потерянным, он словно прощался с ней… навеки.

– Все в порядке, мэм. Мы вынуждены забрать вашего спутника. Ни о чем не беспокойтесь.

Не человек.

До этого в городе Мари не встречала андроидов, которых по внешним признакам невозможно отличить от людей.

Но все когда-то происходит впервые. Однажды она видела подобных существ, но то происходило в "запретке".

Голос. Глаза. Жесты. Слишком правильное построение фраз, отсутствие интонаций… и как наглядное сравнение, – взгляд Яна, отчаявшийся, безмерно усталый, человечный, до непроизвольного спазма в груди.

Они пришли не за ней.

Ян медленно покачал головой.

Не дергайся Мари. Ты ничего не изменишь. – Вот что говорили его глаза.

Он устал. Устал жить, потеряв смысл, цель, сам не веря собственным доводам о справедливости каждодневных деяний.

Ян так нельзя. Ты…

Мари не ожидала, что чувство, оставшееся где-то в глубинах памяти, вдруг рванется на волю, будто раненная птица, решившая либо погибнуть, либо сломать прутья клетки.

На ее глаза внезапно навернулись слезы.

Инстинкты. Извечная борьба души и рассудка, когда ситуация вдруг идет в разрез с чувством самосохранения, и разум тонет…

– Я думаю мне лучше уйти.

– Мы вас не задерживаем.

В глазах Яна медленно таяла угасающая искра надежды.

Он как безумец в глубине души надеялся… на что? На чудо?

Нет, она все делала правильно. Нет смысла погибать. У нее есть смысл жить, он же потерял его, утопил в кровавых буднях…

Злое и сладкое слово жизнь .

Почему в такие секунды обыденные вещи становятся особенно острыми, желанными, – дышать, мыслить видеть, осязать…

Мари уходила.

Звук ее тонких каблучков тонул в ковровом покрытии пола… и тем отчетливее неожиданнее ударили два сухих выстрела и, вторя им, звонко отозвался прошибаемый пулями металлокерамический сплав.

Ковальский резко обернулся, вскакивая, выворачиваясь из-под судорожно рвущих одежду пальцев, он успел увидеть глаза дройда, которые уже потускнели, став похожими на мутное стекло…

Машины.

По нервам ударил истошный женский визг, полупустой зал на секунду замер, и тут же наполнился движением – посетители вскакивали со своих мест, Мари все еще стояла спиной к входу, фиксируя взглядом падение двух искусственных тел, а двери уже начали открываться…

Мгновенья.

Ян вырвал оружие из скрюченных пальцев дройда, ладонь ощутила холод рукоятки, обостренное восприятие впитывало блаженное ощущение веса – в руку лег привычный надежный АПС [2] , и мир изменился, меняя краски…

– Пригнись!

Мари резко присела, над головой оглушительно, уверенно, с оттенком злого облегчения в металлическом звуке дважды рявкнул АПС, вбивая отнюдь не полимерные пули в открывающийся дверной проем.

Движения Яна были отточены до той степени смертельного автоматизма, когда рассудок выпадает из темпорального потока реальности, позволяя телу полностью выработать усвоенный с годами рефлекторный навык: автоматические двери, снабженные объемным детектором, послушно начали смыкаться, как только пули отшвырнули назад человеческое подобие, облаченное в экипировку специальных подразделений службы правопорядка, а Ковальский уже был рядом с Мари – подхватив второй АПС, он прижался спиной к ее спине, защищая собой от вероятного огня на поражение…

Не многим дано испытать в своей жизни подобные мгновенья, когда сквозь тонкую материю вечернего платья чувствуешь напряжение мышц закрывающей тебя спины, и сама вздрагиваешь, невольно считая ритмичные толчки отдачи.

Спина к спине.

Будто не было десяти лет разлуки, и время обернулось вспять.

Девять…

Последние два патрона в стволах.

– Прикрой, перезаряжаю!

Смертельное движение, похожее на танец .

Шелест вечернего платья, тонкое кружево мыслей, запах… острый запах стреляных гильз, смешавшийся в воздухе с тонким ароматом духов, бледные испуганные лица – карусель образов на периферии сознания, – она развернулась, по-прежнему ощущая его спину, и оружие в руках Мари заговорило часто и сипло, короткими очередями отвечая на неприцельный огонь со стороны парковочной площадки.

Двери ресторана заклинило, покрытые паутиной трещин сдвижные створки продолжали судорожно дергаться, между ними застряло, упав друг на друга, пять или шесть андроидов, – приличная преграда для пуль, – искусственные тела дергались, словно агонизируя, принимая на себя свистящую смерть…

Сухой сдвоенный щелчок электромагнитных затворов.

– Мари, бесполезно держать вход!

Она понимала это не хуже чем Ян.

Вопрос – как вырваться отсюда? Единственное реальное средство спасения – ее "Акцепт", но до него сейчас как до луны – кажется рядом, а не дотянешься…

– Ян, уходим. Через подсобки. На параллельную улицу!

– Догонят.

– Делай что говорю. Поверь!

Ковальский уже отыскал взглядом неприметную дверь, за которой только что скрылся перепуганный официант.

…

На парковочной площадке привлеченный звуками выстрелов начал собираться народ.

Всегда найдется группа любопытных, для кого даже шальной разлет пуль не препятствие, а скорее болезненный магнит.

Более здравые или трезвые посетители ночного клуба спешили к оставленным на стоянке машинам.

Среди возникшей суматохи неслышно заработал двигатель "Акцепта".

Мощный внедорожник первым покинул парковочную площадку, его водительское сидение пустовало, но на данное обстоятельство никто не обратил внимания, – все взгляды были направлены к входу в ресторан.

…

Удар плечом вышиб дверь.

– На пол дурень!

Официант, секундой ранее скрывшийся в подсобке, застыл, словно парализованный, загораживая и без того узкий проход.