Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Бернс Джеймс Макгрегор. Страница 112

Любопытно, что Рузвельт реагировал на кризисную ситуацию с рабочей силой, которую предсказывали несколько месяцев раньше, довольно пассивно. Комиссия по рабочей силе в военной промышленности во главе с Полом Макнаттом не овладела ситуацией заранее по разным причинам: Совет по военному производству и военные министерства превосходили комиссию в контроле за положением; кризис с рабочей силой обнаруживался медленнее, чем другие кризисы; ни Макнатт, ни его ведомство не располагали достаточным влиянием и силой. Президент вынашивал идею назначения министром труда Икеса с наделением его властными полномочиями, но оставил свою задумку, когда столкнулся с предупреждениями (в том числе и со стороны молодой жены Икеса), что для 69-летнего министра внутренних дел совмещение двух работ слишком тяжелая нагрузка. Рузвельт, казалось, был скорее озабочен тем, что слишком много федеральных чиновников получали отсрочки от военной службы, чем более важными проблемами.

— Готов биться об заклад, — говорил он Гаролду Смиту, — что в сотнях правительственных учреждений молодые люди, не обремененные многочисленным потомством, запускают копировальные машины, делают светокопии, в то время как эту работу могут успешно выполнять женщины и старики.

Возможно, рабочая сила — проблема слишком масштабная, требующая коллективных усилий и неконкретная, чтобы овладеть чувствами Рузвельта, который привык заниматься ближайшими, ясно очерченными вопросами. В конце концов он поручил заниматься рабочей силой Макнатту. Как оказалось, меры, рассчитанные на устранение дефицита рабочей силы (например, призыв на военную службу прежде всего безработных, а не занятых на работе или строительство военных заводов и заключение контрактов прежде всего в районах, изобилующих рабочей силой), принимались не в то время, когда могли принести наибольшую пользу. Возникавшие проблемы, такие, как чрезвычайный набор пополнений или привлечение квалифицированных рабочих из армии, решались главным образом путем импровизаций. В середине 1943 года обостряющимся кризисом с рабочей силой серьезно обеспокоен Белый дом. К концу года ощущалась острая нужда в законах для этой сферы.

Все это бледнело, однако, перед лицом трудовых конфликтов 1943 года, по крайней мере в период чрезвычайного правления Белого дома. «Проблема трудовых отношений снова выходит на передний план, — писал Рузвельт в конце года Макензи Кингу, — но за десять с половиной лет моего президентства без „трудовых конфликтов“ едва ли проходило шесть месяцев». В 1943 году без кризисных ситуаций в трудовой сфере едва ли проходила неделя. Год начался с того, что 15 тысяч горняков угольных шахт объявили несанкционированную забастовку и президент был вынужден принудить их вернуться на работу. За этим конфликтом последовали неоднократные забастовки на предприятиях по производству резины, пластмассы, на железной дороге, в угольной и многих других отраслях. Рузвельта так часто принуждали возвращать людей на работу, что Белый дом перестал восприниматься в качестве арбитра последней инстанции. В ходе всех этих затруднений администрация подвергалась сильному давлению или со стороны конгрессменов, которые беспокоились за избирателей из своих избирательных округов, или тех, кто стремился ловить рыбу в мутной воде.

Полем самых ожесточенных сражений на трудовом фронте стали битумно-угольные шахты. Двухлетний контракт горняков и хозяев шахт истекал весной 1943 года. Джон Л. Льюис, как всегда неестественно резкий, требовал двухдолларовой надбавки в день вопреки стабилизационной программе Рузвельта. Льюис стал доминирующей и вместе с тем изолированной фигурой. Только что умерла его жена. Льюис ненавидел Рузвельта, который был теперь злодеем для радикалов, хотя раньше считался их героем. Возглавив борьбу за упразднение старого посреднического совета, Льюис пользовался возможностью бойкотировать Совет по труду в военной промышленности, публично требовал от его руководства уйти в отставку и перестать отбрасывать свою «черную тень» на американских рабочих.

В конце апреля шахтеры начали бастовать. Рузвельт призывал их вернуться на работу в шахты «не как президент, не как главнокомандующий, но как друг людей, работающих в угольных шахтах».

Осенью 1940 года, когда Льюис призвал своих горняков голосовать против Рузвельта, они поддержали своего друга в Белом доме; теперь президент добивался от своих друзей, чтобы они подключились к борьбе за рост производства, но они поддержали Льюиса. Главнокомандующий решил послать на угольные копи войска. Вместе с Бирнсом и Шервудом он подготовил беседу у камелька с обращением к народу. Еще на пути в Овальный кабинет к своим микрофонам Рузвельт узнал, что шахтеры возвращаются на работу через два дня. Тем не менее президент не отменил беседы; вел он ее в предостерегающей тональности:

— Прекращение снабжения углем даже на короткое время — это игра жизнью американских солдат и матросов, безопасностью всего нашего народа.

Президент возложил всю полноту ответственности за забастовку на профсоюзное руководство шахтеров.

— Ваши сыновья, шахтеры, служат в армии, во флоте и морской пехоте. Ваши сыновья в эту самую минуту, в эту секунду, возможно, сражаются в Новой Гвинее, на Алеутских островах, Гвадалканале, в Тунисе либо в Китае или защищают в штормящем море от атак подлодок транспорты с войсками и снаряжением.

Он перечислил одного за другим шахтеров или их сыновей, раненных или отмеченных наградами. Он взывал к гордости шахтеров:

— Стойкость ваших сыновей, служащих в наших вооруженных силах, неудивительна: они вышли из великолепной, суровой семьи.

В заключение Рузвельт сказал:

— Полагаю, угольщики не станут продолжать забастовку против своего правительства.

В этот вечер, когда шахтеры собрались возвращаться на работу, президент отмечал день рождения Бирнса в компании тех, кто работал над беседой у камелька по радио. Президент запевал «Хэппи бёсдей», затем обратился к песне «Когда я стану слишком старым, чтобы мечтать» вместе со своим вершителем мобилизационных программ — Бирнсом. Душа компании Шервуд танцевал и хлопал в ладоши, напевая «Когда идет рыжий — рыжий Робин, Боб скачет вприпрыжку рядом».

Однако беседа у камелька оказалась растраченной попусту. Шахтеры, вернувшиеся на работу, ожидали решения Совета по труду. Когда им отказали в надбавке, они снова забастовали. Летом обстановка становилась все более запутанной. Льюис «рекомендовал» шахтерам вернуться на работу, однако его рекомендации почему-то не имели эффекта. Икес, владевший шахтами в качестве управляющего «Солид фьюелз», препирался с Советом по труду в военной промышленности, который подозревал министра в тайных сделках с Льюисом и требовал, чтобы президент дал указание генеральному прокурору Биддлу прекратить аресты шахтеров. Конгресс метал громы и молнии, — он принял закон Смита — Коннэли, ограничивающий права рабочих на забастовки. Рузвельт наложил на закон вето, частью из-за того, что закон обесценивал обязательство профсоюзов не бастовать. Однако конгресс преодолел президентское вето солидным большинством голосов в обеих палатах.

В Белый дом передали текст передовицы из армейской газеты «Старз энд страйпс»: «...от имени американского солдата проклинаю твою черную угольную душу, Джон Льюис».

Терпение президента иссякло: он распорядился, чтобы Стимсон, Макнатт и генеральный директор службы воинской повинности Льюис Б. Херши отменили возрастные отсрочки шахтеров от военной службы и начали набор в армию бастующих горняков в возрасте от 38 до 45 лет. Это давало временный эффект. Шахтеры стали летом возвращаться на работу, а осенью снова забастовали. Президент опять выступил с обращением к ним. Он приказал Икесу вновь взять шахты под свое попечение и выделить Совету по труду больше денег. Многие горняки вернулись на рабочие места, другие воздержались. Однако неурядицы в угольной промышленности преследовали президента и в 1944 году. Казалось, прийти к соглашению с Льюисом невозможно. Бирнс, убежденный, что лидер шахтеров занимается саботажем даже тогда, когда, казалось бы, сотрудничает, попросил Рузвельта передать свое мнение Льюису, но президент этого не сделал — он знал пределы своей власти.