Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Бернс Джеймс Макгрегор. Страница 59

Оба лидера и их помощники немедленно погрузились в обсуждение военных проблем. Рузвельта в первую очередь занимала, однако, не военная стратегия, а декларация «ассоциированных наций», выражающая единство и устремления коалиции, противостоящей «Оси». Президент и премьер-министр, опираясь на проект документа Государственного департамента и активно сотрудничая, как в Арджентии, написали каждый свой вариант, а затем составили из двух текстов один. Проект нужно согласовать со многими правительствами, и эксперты продолжили работу над ним, а руководители двух стран обратились к насущным вопросам войны.

В канун Рождества оба стояли в проеме южного портика, наблюдая традиционную церемонию — зажигали огни на елке. Внизу, в холодной тьме, за ней следила толпа зрителей. Обратившись к слушателям как к «соратникам в борьбе за свободу», Рузвельт сказал:

— Наше самое эффективное оружие в этой войне — убежденность в достоинстве и дружелюбии человека, которому посвящено Рождество...

Президент представил Черчилля; тот не уступил ему в красноречии:

— Мне оказана честь прибавить подвеску к ожерелью из рождественской доброй воли и доброжелательности, которыми наш знаменитый друг, президент, окружил дома и семьи Соединенных Штатов.

На этот раз Рождество не семейный праздник — сыновья и внуки отмечали его вне своего дома. Рузвельт и Черчилль присутствовали на межконфессиональном богослужении, обедали в компании 60 человек, слушали рождественские гимны (навестив их исполнителей) и затем до поздней ночи обсуждали вопросы войны.

Черчилля и его коллег, вырабатывавших военную стратегию в обеспеченной в приказном порядке тиши кают-компании «Герцога Йорка», занимал главный вопрос: заставят ли президента американцы, возмущенные нападением на Пёрл-Харбор, направить основные усилия на войну против Японии, оставив Англию бороться в одиночку со странами «Оси» в Западной Европе, Африке и на Ближнем Востоке; приказала ли долго жить тщательно сформулированная стратегия «приоритет Атлантики», после того как первые японские бомбы сброшены в Тихоокеанском регионе? Этот основной вопрос заключал в себе много сопутствующих. Если Рузвельт сохранил приверженность стратегии «приоритет Атлантики» (а побудить его к этому — первейшая задача Черчилля), каков план нанесения удара по Гитлеру? Каким образом сдерживать Японию в Тихоокеанском регионе, пока союзники сосредоточатся на Германии? Как организовать управление военными операциями на обширных Тихоокеанском и Атлантическом театрах войны? Насколько новые планы увеличат потребности в поставках военного снаряжения и транспортных средств?

В отношении стратегии «приоритет Атлантики» Черчилль сомневался недолго. Рузвельт и его военные помощники очень скоро дали ему ясно понять, что даже под угрозой серьезных военных неудач в Тихом океане американцы все еще считают Германию главным противником, а победу в Европе — решающим фактором всей глобальной стратегии. В эти беспокойные дни фундаментальному пересмотру долговременной стратегии приоритетов времени действительно почти не уделялось. Старый план «Дог» воспринимался как почти само собой разумеющийся. Успокоившись, Черчилль в ходе первой вечерней беседы перешел к следующему вопросу — стратегии в Европе.

Премьер редко бывал в столь блестящей форме. К выработке планов для Европы он подошел с максимальной серьезностью и во время поездки через океан отшлифовал их со своими военными экспертами. Сейчас Черчилль с Бивербруком и Галифаксом по бокам знакомил со своим проектом Рузвельта, Халла, Гопкинса и Веллеса. Если немцев остановят в России, говорил премьер, они предпримут что-нибудь еще, вероятно нападение на Северную Африку через Испанию и Португалию. Жизненно важно предотвратить это. Затем он познакомил присутствующих со своим планом «Гимнаст»: высадка американских войск в Северо-Западной Африке, в районе Касабланки, и затем их наступательная операция совместно с британскими войсками вдоль побережья Северной Африки в Тунис.

Воодушевленный премьер хотел, чтобы операция по высадке произошла как можно быстрее — в течение трех недель. Он располагал 55 тысячами солдат, готовых погрузиться на корабли по первому зову. Реализация этого плана зависела в основном от согласия на сотрудничество французских властей в Северо-Западной Африке. Черчиллю показалось — он конфиденциально сообщил об этом членам своего военного кабинета, — что Рузвельт одобрил осуществление операции независимо от «наличия или отсутствия приглашения» французов.

Возможно, Рузвельт в этот первый вечер старался быть вежливым хозяином; возможно, как опасались отсутствовавшие Стимсон и Маршалл, президент, не имея возле себя военных экспертов, оказался слишком податливым под напором красноречия и энтузиазма Черчилля. Однако оптимизм самого Рузвельта в отношении высадки союзников в Северной Африке заметно поубавился на следующий день, когда оба лидера приняли участие в заседании представителей военного командования двух стран. На этот раз президент высказывал соображения, содержавшиеся в меморандуме министерства обороны, где делался упор на обороне Британских островов как главной «крепости» и защите морских коммуникаций в Атлантике, но придавалось мало значения операции американских войск где-нибудь в Средиземноморье. Стимсон и Маршалл добились одобрения такого подхода президентом на совещании военных за день до прибытия на него англичан, однако министр обороны был крайне удивлен и обрадован, что его шеф решил высказать свою позицию Черчиллю и его сопровождению на основе меморандума.

В то время как надежды Черчилля на операцию «Гимнаст» не оправдались, президент высказал ряд других серьезных предложений. Сообщил о своем желании взять на себя оборону Северной Ирландии, высвободив там британские силы для других задач. Согласился с тем, что острова Восточной Атлантики имеют большое стратегическое значение, но отдавал в этом смысле предпочтение скорее островам Зеленого Мыса, чем Азорам. Президент приветствовал успехи англичан в Ливии, но усомнился, что дислокация там американских войск принесет пользу. Затем остановился на другой части земного шара — Тихом океане. Сказал, что удерживать Сингапур крайне необходимо; США сделают все возможное для сохранения под своим контролем Филиппин или как минимум для обороны Голландской Ост-Индии.

К тому времени, когда слово взял Черчилль, инициатива была полностью в руках президента. Премьер-министр все еще цеплялся за операцию «Гимнаст», подчеркивая, что наступление англичан на Тунис может обеспечить поддержку французов или спровоцировать конфликт между Берлином и режимом Виши. В любом случае Африка предоставляет прекрасные возможности. Однако Маршалл относился к операции «Гимнаст» сдержанно, поскольку она требовала от США большого количества войск.

Обнаружившиеся разногласия между союзниками еще долго влияли на их стратегию. Выдвигая операцию «Гимнаст», Черчилль бросал вызов стратегическим установкам и складу мышления Маршалла и его соратников, особенно Стимсона, как профессиональных военных. Американцы стремились к долговременному накапливанию сил и затем массированному, концентрированному удару по главному звену «Оси» — Германии. Любая другая операция, если она не служила осуществлению главной цели, считалась распылением сил. Черчилль полагал, что американский стиль планирования военных операций, как и в торговле и промышленном производстве, предусматривал «широкие, всеохватывающие логические выводы в максимальном масштабе»; англичане больше опирались на прагматизм и импровизацию, стараясь скорее приспособиться к ходу событий, чем доминировать над ним. С точки зрения американских военных, подобная стратегическая установка вела к погоне за мелкими выгодами, распылению усилий, к той «периферийности», которой отличался образ мышления Черчилля со времени его плана установления контроля над Дарданеллами в Первую мировую войну. Англичанам, с их ограниченными ресурсами и, возможно, более спокойным взглядом на историю, такая стратегия представлялась более реалистичной, гибкой и искушенной. Кроме того, Черчилль опасался, что длительная подготовка американцами решительного наступления приведет к накапливанию на американских складах оружия и снаряжения, которые он планировал использовать в ближайшие месяцы.