Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Бернс Джеймс Макгрегор. Страница 93

Как и следовало ожидать, Фарли оказался на высоте и съезд одобрил кандидатом на выборах Беннета. Американская лейбористская партия, сама расколотая на респектабельных лидеров профсоюзов и воинственных левых радикалов, отказала Беннету в поддержке и выставила своего претендента. Республиканец Дьюи легко добился одобрения кандидатом и имел неплохие шансы в борьбе с раздробленной оппозицией.

Рузвельта, казалось, меньше беспокоили эти неудачи, чем обвинения, что он уделяет слишком много времени политике. Когда нью-йоркская «Геральд трибюн» поместила карикатуру на эту тему, президент послал негодующее письмо мисс Огден Рейд, своему личному другу и супруге издателя газеты. Рузвельт писал, что за эти годы его кожа превратилась в шкуру носорога, но бывают моменты, которые вынуждают его объясняться с настоящими друзьями. На самом деле количество времени, утверждал президент, которое он оторвал отдел, связанных с войной, для участия в политической борьбе в штате Нью-Йорк, равняется нулю. В перечне своих политических акций, не относящихся к войне, он упомянул два назначения, один телефонный звонок и одно письмо. «Это заняло времени больше, чем нанесение вам однажды восхитительного визита, совершившегося, между прочим, в „военное“ время!»

Но время, президентское время, — как раз тот ресурс, который следует вкладывать в политику, если президенту нужно влиять на исход выборов. Его старый противник Гамилтон Фиш заслуживал самого пристального внимания. Фиш представлял собой одного из многих американских политиков, которых Рузвельт ненавидел всеми фибрами души. Но как друзья, так и враги конгрессмена сходились в одном: Хэм посвящал много времени работе в своем избирательном округе, который простирался от границы Коннектикута через округ Датчисс и реку Гудзон в Оранжевый округ и до границы Нью-Джерси. Он находил время совершать поездки по населенным пунктам округа и на публичные мероприятия, поддерживать связи с организациями ветеранов и организацией «Американские матери золотых звезд», способствовал своим политическим влиянием получению избирателями округа работы, разных услуг, признания. В свой одиннадцатый срок пребывания в конгрессе он стал самым опытным республиканцем в комитетах по регламенту и внешней политике палаты представителей и сделался бы председателем одного из них или обоих, если бы республиканцы завоевали в ноябре большинство в нижней палате.

Итак, Фиш — заметная мишень, но Рузвельт не стремился поразить ее прямым ударом. Он обсуждал проблему с Уилки, с частью руководства демократов в округе Датчисс. Показывал свою библиотеку издателю из Покипси, который пообещал, что все три его газеты будут добиваться снятия Фиша с выборов в конгресс. Президент не слишком доверял организации демократов. Он действительно считал, что, если демократы не имеют собственного подходящего кандидата, они должны объединиться с просвещенными республиканцами, чтобы выдвинуть республиканца. Но Рузвельт ничего не предпринимал, чтобы реализовать свою идею в собственном избирательном округе. Противникам Фиша из числа республиканцев не удалось снять его с номинации на первичных выборах, а демократы выдвинули малоперспективного кандидата. Осенью Рузвельт расстался с надеждой устранить Фиша из конгресса.

В 1942 году Рузвельт, в отличие от предпринятых четыре года назад энергичных усилий по «зачистке» политических противников, занимался выборами лишь в одном штате помимо Нью-Йорка. Это «великолепно оправданное исключение» — штат Небраска, где старина Джордж Норрис, весьма специфичный сенатор, друг президента и человек прогрессивных взглядов, сошелся в борьбе не на жизнь, а на смерть с консервативным республиканцем. Многолетняя поддержка Норрисом Рузвельта в периоды войны и мира, исключая случаи президентского покровительства отдельным политикам, снискала сенатору как неприятности, так и содействие. Президент заявил журналистам, что не изменит ни слова в том красноречивом ободрении Норриса, с которым выступил шесть лет назад в Омахе, в Аксарбенском колизее. Тогда Рузвельт говорил, что «...значение кандидатуры Норриса выходит за рамки штата и партии... это один из выдающихся пророков Америки... человек, которым руководит только его собственная совесть». Рузвельт послал Норрису копию той речи, добавив, что «если это сочтут изменой, то пусть каждый гражданин Небраски знает об этом».

Однако примеры такого красноречия и убежденности в ходе выборов в конгресс в 1942 году редки. Это довольно странная борьба за голоса избирателей. В сентябре, в разгар общенациональной выборной кампании, главы основных партий выключены из нее: Рузвельт — из-за того, что совершал неафишируемую инспекционную поездку по стране, Уилки — потому, что все еще находился в своем глобальном турне. Разлука не способствовала сближению двух партийных лидеров. Уилки вел переговоры с руководством союзников и нейтралов с присущими ему энтузиазмом и экспансивностью. Он советовал президенту в частном порядке осуществить поставки пшеницы в Турцию и публично высказался за открытие второго фронта в помощь России. Уилки неприятно удивило, когда он узнал в Чунцине, что Рузвельт посчитал его призыв к открытию второго фронта не заслуживающим внимания, и снова поразило, когда президент высмеял «стратегов пишущих машинок». Рузвельт стремился дать ясно понять, что он поддерживал миссию Уилки, а о втором фронте упоминал только для того, чтобы урезонить ретивых газетчиков. Однако недоверие в отношениях двух политиков особенно обострилось, когда в середине октября Уилки вернулся из поездки, и это не удалось загладить радушным приемом его в Белом доме.

Все лето и начало осени Хэдли Кэнтрил продолжал отбирать в Принстоне данные о политических настроениях по отношению к президенту. То, что он обнаружил, не внушало оптимизма. Во время формирования великой коалиции против «Оси» американцы стали высказываться за участие в войне несколько меньше, чем после Пёрл-Харбора. Во время войны против нацизма антисемитизм распространился в Америке несколько больше, чем до войны. При всем сочувствии администрации к неграм черные отдавали предпочтение в грядущих выборах республиканцам. Маргарет Мид оказалась права — люди хотели, чтобы их президент стал жестче, требовательнее к ним, общался с ними, чтобы это стало четко выраженной политикой.

Кэнтрил предупреждал президента — все это обещает неблагоприятный исход осенних выборов; но не был уверен, что проймет этими предостережениями Рузвельта, который все еще придерживался линии на уклонение от межпартийной борьбы.

Таким образом, выборная кампания, лишенная драматического столкновения антагонистов или четко очерченных проблем, дотащилась в ноябре до первого вторника после первого понедельника. Фактически каждый кандидат от любой партии поддерживал всесторонние военные усилия, планы на послевоенный период и часто даже Франклина Рузвельта, по крайней мере как военного лидера. Демонстрируя согласие по крупным политическим проблемам, политики занимались малозначащими вопросами, проявляли местные пристрастия, заигрывали с разными деятелями. Преобладала, по мнению журналистов, политическая летаргия. Некоторые сторонники с 1940 года Уилки поддерживали либеральных демократов, кто-то из сторонников «нового курса» предпочитал республиканцев, стоявших за вмешательство в войну, заурядным демократам; однако провозглашенная как-то партийная перестройка заглохла. Оставалось мало сомнений в итогах выборов. Специалисты в целом сходились в мнении, что республиканцы улучшат свои позиции в конгрессе, но не получат преобладания ни в сенате, ни в палате представителей.

— Надеюсь, вы довольны выборами! — воскликнула школьница, когда президент проголосовал в ратуше Гайд-Парка.

Увы, это было не так. В заявлении накануне выборов Рузвельт не сказал ни слова о демократах или республиканцах или даже о важности избрания кандидатов, поддерживающих военные усилия, — просто выразил надежду, что люди примут участие в голосовании. Но население и к этому отнеслось без энтузиазма. Процент участия в выборах оказался гораздо ниже ожидаемого, поэтому число голосовавших за республиканцев относительно выше. Кандидаты от республиканской партии набрали в конгрессе на 44 места больше, чем в прежние выборы, и приблизились (209 мест) вплотную к демократам (222 места). В сенате республиканцы завоевали 9 мест и, что более важно для их будущего, несколько губернаторских постов в больших городах. Потеряла свои места значительная часть приверженцев «нового курса», не получив ни слова поддержки от президента, от которого вели свое происхождение. Легко добились мест в конгрессе Хэм Фиш и много других консервативных изоляционистов. Две партии закрепили свои позиции на Капитолийском холме. Президентские республиканцы приобрели пару потенциальных лидеров национального масштаба после победы Эрла Уоррена в Калифорнии (он обошел когда-то грозного Кулберта Олсона), Дьюи в Нью-Йорке (опередил кандидата от коалиции демократов и представителей американской лейбористской партии). Из четырех партий только президентские демократы — партия Рузвельта — проиграли.