Близится утро - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 23

– Все что угодно, ваше святейшество! – Тон мадьяра не оставлял сомнений, что он и впрямь готов на все.

– Эти скромные иудеи, – Жерар кивнул в нашу сторону, – на самом деле выстолбы, такие же братья во Искупителе, как мы с тобой. Важные дела, касающиеся Церкви, привели их в Аквиникум. Важные и сугубо конфиденциальные. Им нужен верный провожатый, который не будет задавать вопросов и никогда никому не расскажет о том, что увидит. Никому!

Ференц закивал.

– Им потребуется обойти весь город, – продолжал Жерар ровным тоном, временами отхлебывая из кружки. – И Буду, и Обуду, и Пешт, потребуется – так и окрестности. Они не знают вашего языка, так что им нужен переводчик. Они не знают местности, так что им нужен гид. Днем и ночью, с утра до вечера и с вечера до утра.

Ни малейшего колебания в глазах Ференца не было. Он все-таки схватил руку епископа и припал к ней с поцелуем. На этот раз Жерар отнял руку не сразу. Устало произнес:

– Я верил, что ты поможешь Церкви, так же, как она всегда готова помочь тебе. Ты можешь начать сейчас?

– Да. – Ференц вскочил. – Конечно!

– Отец… – Петер нерешительно посмотрел на епископа. – Может быть, лучше мне стать провожатым? Я знаю город лучше отца, поверьте. И столковаться с кем угодно смогу, вы же знаете, папа! И… и это мой долг!

– Ты ведь… – начал Ференц, но осекся.

– Нет, он уже не болен, – сказал Жерар. – Что ж… может быть, тут есть своя правда.

– Но, Петер, ты все равно слаб, ты не сможешь ходить быстро! – возразил Ференц.

– Я тоже не смогу, – внезапно сказал Антуан. – Старость – тяжелая болезнь.

В чем-то Жерар был прав. Наше неторопливое путешествие по улицам Аквиникума больше пристало выздоравливающему от смертельной болезни юноше, чем полному сил мужчине. Я сам порой склонен к неспешным прогулкам, а тут еще прибавлялась потребность следить по сторонам, но и меня неспешный шаг Антуана сдерживал и немного раздражал.

Аквиникум – красивый город. Ну, не самый красивый из тех, что мне доводилось видеть, но все-таки шарм в нем был. Величественная Буда, встающая на холмах по левому берегу Дуная, деловой Пешт, район мастеровых и торговцев, множество мостов занятных конструкций, обилие скульптур – были тут и обычные, полководцам и наместникам, а были и занятные: к примеру, памятник тому самому Геллерту – циклопических размеров каменная бочка, раздирая которую, вылезал на свет Божий мускулистый, словно борец, епископ. Размером бочка была с дом в три этажа, и выглядела устрашающе. Памятник делал какой-то знаменитый руссийский скульптор, за большие деньги выписанный в Аквиникум, но восторга у жителей он явно не вызывал.

По настоянию Антуана мы посидели в уютной кофейне, где выпили кофе с яблочными пирожными. Бледный, но явно здоровый Петер взирал на мир с видом заново родившегося человека, как оно, впрочем, и было. Наверное, с таким лицом я шел по улицам Урбиса, вырвавшись из ямы…

– Ты хорошо владеешь галльским? – спросил меня Антуан на языке веселых обитателей Лютеции.

– Да, неплохо. – Я кивнул. Вряд ли в кофейне окажутся знатоки галльского, мадьяры вообще слабы к языкам.

– Что ты думаешь об исцелении этого юноши?

– Наверное, то же, что и ты, Антуан, – осторожно ответил я. – Это немыслимо, но…

– Прошу прощения, мсье, – торопливо вмешался Петер. Говорил он по-галльски! – Простите, но мне знаком этот язык, и если ваш разговор не для чужих ушей…

Мы переглянулись.

– Спасибо, Петер, – поблагодарил его Антуан. – В разговоре… в нем нет особых тайн… Но мы хотели поговорить наедине. Какие еще языки ты знаешь?

– Романский и мадьярский, конечно. И еще руссийский, иудейский, османский, германский, иберийский. Остальные языки Державы… понемножку. Китайский учу, но он очень трудный, почти как руссийский.

Угораздило же нас!

Мы с Антуаном растерянно взирали друг на друга, сообразив, что при таком знатоке поговорить секретно не удастся.

– Я могу выйти, – нервно предложил Петер. – Простите, мне очень жалко, что я вас огорчил. Но я думал, что знание языков, наоборот, поможет.

– Это редкостный дар, – сказал Антуан. – Поистине редкостный. Мне доводилось встречать подобных тебе, но куда реже, чем, к примеру, владеющих Словом.

– У меня умение говорить, – признался Петер. – Это с детства. Я даже не понимаю, почему другим так трудно учить языки.

– Мы не можем все время отгонять тебя, – подумав, решил Антуан. – Поэтому… поэтому…

Петер напрягся. Он явно считал себя обязанным нам послужить и боялся, что его прогонят прочь.

– Поэтому мы кое-что объясним тебе, – решил Антуан. – И сказанное останется тайной.

– Пусть падет на меня гнев Искупителя, если я ее выдам! – жарко произнес Петер.

– Нам требуется найти четверых, – сказал Антуан. – Это молодая и красивая женщина обычного, чуть худощавого телосложения и среднего роста. Второй – мужчина средних лет, высокий, широкоплечий, сильный, говорящий с небольшим германским акцентом. Кстати, акцент такой должен быть тебе хорошо знаком, ибо родом он из-под Вены. Еще одна женщина, средних лет, или, вернее сказать, старше средних, лицо обычное, симпатичное, но невнятное. И последний – мальчик-подросток, ничем особо не примечательный. Цвет волос, форма носа, полнота и подобные приметы ничем нам не помогут. Все эти люди будут маскироваться, прятаться, перекрашивать волосы, подкладывать подушки под одежду. Женщины могут попробовать одеться мужчинами. Мальчик может попробовать переодеться в девушку. Они могут быть все вчетвером, или попарно, или даже поодиночке. У них наверняка есть верные люди в Аквиникуме, которые помогут скрыться. Петер размеренно кивал.

– Вот и все, пожалуй, – решил Антуан. – Если мы найдем этих людей, это не принесет зла. Наоборот. Но задача не из легких.

– Кого важнее найти? – спросил Петер.

– Мальчика, – неохотно признался Антуан. – Впрочем, достаточно найти хотя бы одного из четверки. Да, кстати! Очень может быть, что их нет в Аквиникуме. Что они еще не приехали, уже уехали или вовсе тут не объявятся.

Если бы мне довелось услышать такую задачу, я бы за голову схватился. В большом городе искать четверых беглецов, имеющих надежную поддержку! Да еще знать, что они могут вовсе в городе не находиться!

Но Петер думал.

– Мы можем привлечь к поиску еще кого-то? – спросил он.

– Нет, – тут же отрезал я. – Никого. Ни твоих лучших друзей, ни твою невесту, ни твоих родителей. Никого!

– Если они прячутся у верных людей, то их не найти, – сказал Петер. – Другое дело, если все-таки рискуют выходить на улицы города.

– Аквиникум – большой город, – кисло сказал я. – Ходить по улицам – бесполезное занятие.

– Не по улицам. – Петер замотал головой. – Нет! Эти люди бывали у нас раньше?

– Вряд ли, кроме Ар… – Я замялся. – Кроме мужчины.

– Даже если они прячутся, то им интересно будет посмотреть на город, – сказал Петер. – Может быть, стоит искать их в самых знаменитых местах? Опера, старинные бани, соборы, дворец Вайдахуньяд, подземная церковь, смотровая башня…

– У вас одних бань – больше сотни, – заметил Антуан. – Велик ли шанс?

Петер кивнул, соглашаясь. Потом задумчиво сказал:

– Да, в каком-то одном месте их искать бесполезно. А вот если… – Он задумался. – Просто так ходить по улицам эти люди вряд ли станут, правда? Наверное, наймут экипаж. С темными стеклами, занавесями. Чтобы можно было поездить по городу, осмотреться, где-нибудь выйти… Надо пройти по всем каретным дворам и расспросить, не нанимал ли кто в последнее время закрытый экипаж на четверых. Дни стоят теплые, таких заказов много не будет.

Мы с Антуаном переглянулись. Да, конечно, веры в подобную затею было немного. И все-таки это уже шанс!

– А ты молодец, Петер, – сказал Антуан.

У первого каретного двора, куда привел нас Петер, было многолюдно. В основном здесь толпились крестьяне, нанимая грузовые повозки, но были и люди побогаче, арендующие прогулочные экипажи.