Чистовик - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 20

– Мы? Люди?

Котя ухмыльнулся.

– Ну да. Разве мы с тобой не люди, а?

– А потом, подчинив себе ресурсы Земли и, возможно, в союзе с Твердью, мы отобьем у Аркана и мой мир, – сказала Иллан. – Главное – держать Твердь на расстоянии, не позволить им занять место Аркана…

– Так ты не собираешься… – я запнулся, пытаясь сформулировать все более четко, – все разрушить? Превратить функционалов в обычных людей, к примеру? Или всех людей в функционалов? Или… ну, все разрушить?

– Зачем? – хором воскликнули Котя и Иллан. Переглянулись. Котя продолжил:

– Ты будто старых фильмов насмотрелся. Революционных. Зачем же разрушать хорошо работающую систему?

– Функционалов спасти… от рабства. – Я посмотрел на Иллан.

Девушка пожала плечами:

– Рабство заключается в том, что нами командуют с Аркана. В системе «поводков», привязывающих нас к нашей функции. А так… это же замечательно. Разве тебе не нравилось быть функционалом?

Нравилось ли мне?

Я вспомнил, как вокруг меня медленно обустраивалась моя башня. Твердыня, крепость таможенника. Как открывались ворота в другие миры. Патриархальный, викторианский и святочный Кимгим… а ведь есть еще тысячи интересных мест в Верозе, мире независимых городов-государств. Как таинственная Белая Роза обернулась гостиницей, гостиница – схваткой… такой яркой, киношной, где я выступил непобедимо и красиво, словно Джеймс Бонд. Как на берег выползал исполинский кальмар, как мчалась ему навстречу бронированная машина на спиртовой тяге… Как шумно, весело и вкусно было в ресторане Феликса…

А это ведь только один мир из множества!

Заповедник – с теплым морем и бескрайними лесами, чистым воздухом и сияющими в ночи звездами…

Антик – ожившая Утопия…

Миры, миры, миры…

Веер миров, раскрытый передо мной.

– Конечно, нравилось, – сказал я. – Если бы… если бы они не убили Настю…

– Я недооценил Иванову, – горько сказал Котя. – Это моя вина. Конечно, вы тоже ухитрились всех разозлить, но… – Он встряхнулся. – Не будем сейчас об этом, Кирилл. Девушку не воскресить. Давай лучше покажем им кузькину мать!

Я посмотрел ему в глаза – Котя не отвел взгляд.

– Давай, – согласился я. – Давай сделаем этот мир лучше. Хотя бы этот… если не получается со всеми и сразу.

8

Как сделать мир лучше – это каждый понимает по-своему. Но все вместе люди знают и понимают, что в этом лучшем мире им не придется работать, их будут любить и хранить всей огромной счастливой землей.

К сожалению, каждому видится свой путь к построению такого замечательного общества. И если разобраться, то ни старания философов, ни усилия социологов так и не способствовали изобретению ничего более жизнеспособного, чем классическая Утопия – где даже у самого скромного землепашца было не менее трех рабов.

Человечеству просто не хватает изобилия двуногого скота. Обращать в рабство своих ближних уже как-то немодно, а делать роботов из шестеренок или белка мы пока не научились. Но как только научимся – она у нас будет.

Утопия.

Та, которой человечество достойно.

Я так и не понял, какие все-таки отношения были у Коти с монахами буддистского монастыря, кем они его считали и почему прислуживали. Но утром вся моя одежда была в идеальном состоянии, чистая и выглаженная, а когда я вышел из маленькой комнатки, где ночевал, – в «английской» зале уже был подан завтрак.

Причем совершенно не отвечающий миролюбивой религии: омлет, колбаса, сосиски…

– До чего ты довел монахов… – пробормотал я, глядя на Котю. Он уже уминал сосиски, сбрызгивая их кетчупом перед каждым укусом. И одет он был так, будто спустился к завтраку в пафосном отеле, – брюки, пиджак, свежая рубашка. Только галстук не повязан…

– О, ты бы знал, чего это стоило! – горделиво ответил Котя. – Они на обед мне курицу сварят!

– Живьем? – предположил я, накладывая себе омлет – остывший, но на вид вкусный.

Котя хихикнул.

– Иллан еще спит, – сообщил он, хоть я и не спрашивал. – Будешь дожидаться, пока она встанет, или сам двинешься?

– Поем и двинусь, – сказал я, косясь в маленькое окошко. За окном был серый холодный рассвет и подсвеченные розовым горные пики. Хотелось читать Рериха и Блаватскую.

– Я тебя перемещу в Москву, – сказал Котя. – Хорошо? Оттуда есть три удобных прохода в Орызалтан. Там найдешь Андрюшку… – Он выложил передо мной конверт. – Тут письмо. Можешь прочитать, я не заклеил.

Я взял конверт – ой, древность-то какая, на нем была марка с надписью «Почта СССР» – и спрятал в карман. Котя продолжал:

– В письме я прошу Андрюшу обеспечить тебе безопасный проход в Твердь, контакт с кем-то из их руководства. Неофициально, конечно. Но путь проверенный, уже много раз так вели дела.

– А я думал, что с религиозными фанатиками дела вести нельзя…

– Я тебя умоляю, Кирилл! – Котя фыркнул. – Фанатики бегают и выполняют приказы. А руководство всегда вменяемо. Уверен, если мы сможем потягаться с Арканом – они тоже быстро пойдут на переговоры.

– Так что мне узнавать? Просить помощи? – ковыряясь в омлете – нет, все-таки он был невкусным, спросил я.

– Ну да. Так, мол, и так… ты функционал, который порвал со своей функцией. А поскольку ты друг куратора – ты его, то есть меня, тоже убедил пойти против Аркана. Ну, рассказал о своем визите туда, про злую повитуху Иванову… я проникся. И вот мы готовы выступить против Аркана. Нам бы только узнать, как делать людей функционалами…

– Или обратно людьми.

Котя улыбнулся:

– Именно! А еще – обнаруживать чужаков, закрывать проходы между мирами… Дел много. Но мы готовы и делегацию Тверди принять, и транспортом ее здесь обеспечить, и деньгами.

– Они в нашем мире рехнутся, – сказал я.

– Не исключено! – весело ответил Котя. – Но могут набычиться, помолиться – и адаптироваться.

– И мне дадут ответ? Сразу?

– Это вряд ли. – Котя покачал головой. – Бюрократы – они всюду. У церковников тоже. Так что, изложив всю нашу позицию, возвращайся в Орызалтан. Либо поживи у Андрюши – он человек гостеприимный, либо езжай в Москву. Честно говоря, не знаю, как тебе будет спокойнее.

– А как держать с тобой связь?

– Я почувствую, когда ты появишься в нашем мире, – ответил Котя. – Но на всякий случай… если вдруг я потеряю эти способности…

Он вынул из кармана черную кожаную визитницу – предмет для прежнего Коти совершенно непредставимый. Вручил мне серебристый прямоугольник.

Там был только номер. Длинный номер.

– Спутниковый, – сказал он. – А что делать? Зачем отказываться от техники?

– Угу. – Я спрятал визитку. – Круто.

Котя и спутниковый телефон – это тоже было удивительно. Куда удивительнее того, что он был куратором функционалов на планете Земля…

– Я тоже не бездельничать собираюсь, – пояснил Котя. – У меня сейчас будет разговор с одним политиком…

– С Димой? – блеснул я эрудицией.

Котя захихикал:

– Ты как человек, который подружился с одним китайцем, а потом встретил другого и говорит: «А я знаком с господином Сунь Вынь – вы его не знаете?» Нет, Котя. У меня будет встреча посерьезнее. С Петром Петровичем… если тебе это имя что-то говорит.

– Передавай привет Саше, его референту, – ответил я.

Котя запнулся и посмотрел на меня с явным удивлением.

– Ого… И когда ты… впрочем, ладно. Может, ты и галстук завязывать умеешь?

Он достал из кармана пиджака свернутый рулончиком шелковый галстук – золотистый, с едва заметными фиолетовыми рыбками. Явно недешевый.

– Умею, – сказал я. – Отцу завязывал. Он вечно то мать просит ему галстук завязать, то меня.

– А я так и не научился, – сказал Котя.

Я молча примерил галстук на себя и соорудил простенький виндзорский узел.

– Спасибо, – набрасывая галстук на шею, сказал Котя. – А ты возьми-ка курточку. В одной рубашке ты по Москве много не нагуляешь. Во внутреннем кармане есть денежка…