Гаджет (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 41

Баркер заерзал:

– Замечательная история, доктор! Но наши читатели, полагаю, с ней хорошо знакомы, а многие и пользуются услугами клиники «Нано-дент». Не могли бы вы добавить какие-нибудь небольшие, но интересные детали?

Гулливер задумался:

– К примеру… к примеру, я никогда не рассказывал, что в первый раз Ферлок взял с собой крошечную масляную лампу, чтобы осветить больной зуб. И надо же было так случиться, что лампа опрокинулась, и горящее масло попало Мэри на язык! Ей было очень больно, но она нашла в себе силы вначале выплюнуть Ферлока, а уже потом начать кричать. В противном случае, боюсь, мой отважный лилипут оглох бы до конца дней своих… Конечно, после этого мы стали пользоваться системой зеркал, дающих прекрасное и безопасное освещение.

– Замечательно! – воскликнул Баркер. – Очень жизненно и трогательно! Я восхищен вашей супругой, доктор!

Гулливер скромно улыбнулся.

– А когда вы решили применить лилипутов при хирургической операции? Я слышал несколько разных версий…

– В одна тысяча семьсот четвертом году, – сказал Гулливер. – Первый опыт был в одна тысяча семьсот третьем, но больной скончался, и я не считаю этот опыт удачным. А вот в семьсот четвертом все получилось просто великолепно! Плотнику на лесопилке отсекло руку чуть ниже локтя. Это случилось прямо на моих глазах – и я решил рискнуть! Вместо того чтобы ограничиться остановкой кровотечения, я наложил тугие жгуты, принес всех имевшихся у меня тогда лилипутов – и Ферлок вместе со своим младшим братом, кузнецом, соединили кость медными скобами. В это же время женщины-лилипутки тщательно сшили между собой поврежденные сосуды, нервы, сухожилия, а потом и края раны. Впереди были долгие и трудные месяцы выхаживания, но, как вам известно, через два года Том прекрасно владел едва не потерянной рукой! К моей глубокой печали, это не исцелило его от пристрастия к джину, и как-то раз, на той же самой лесопилке… – Гулливер вздохнул. – А меня тогда поблизости не было.

– Примерно в те годы вы придумали слово «нанотех», верно? – спросил Баркер. – Но почему?

– Видите ли, слово «лилипут» звучало насмешливо и пренебрежительно. Моих работящих и умелых лилипутов надо было называть как-то иначе. Я взял слово «нано» – от греческого nanos – карлик, и слово «тех» – от греческого techne – искусство, мастерство, умение. Получилось благозвучное и гордое слово «нанотех» – карлик-умелец. Потом уже появилась наука «нанотехнология», началось деление на нанотехнологию медицинскую, нанотехнологию строительную, нанотехнологию дипломатическую и военную… – Гулливер вздохнул. – Видит Бог, я никогда не думал, что мои милые лилипуты станут орудием шпионажа и войны!

– Не думали? – с легкой, едва заметной иронией спросил Баркер.

Гулливер вздохнул:

– Мне и самому доводилось оказывать услуги короне, это не секрет. Но мои маленькие трудолюбивые нанотехи с их смешными войнами остро– и тупоконечников… Знаете, все началось из-за харчевни «Черный Бык» на Феттер-Лейн… кстати, вам не случалось там бывать? Искренне рекомендую, лучшая лилипутская кухня в Лондоне! Так вот, харчевня находилась у меня в долгосрочной аренде, но внезапно начала пользоваться дурной славой. Стали говорить, что в ней нещадно разбавляют вино, что вместо лилипутской говядины подают обычную телятину… Разумеется, меня это никак не устраивало. Я попросил одну милую пару лилипутов подежурить в харчевне – после чего главного повара с позором выгнали на улицу. Затем случилась история с неверной женой герцога N… впрочем, о деталях я умолчу. А уже потом ко мне обратились из адмиралтейства. Но если использование лилипутов для сыскного дела я могу одобрить, то нанотехи-диверсанты – опошление самой сути нанотехнологии! Вы только представьте себе гордых строителей, корабельных дел мастеров, которые вынуждены сверлить дырки во вражеских трюмах! Ну а нанотехи-поджигатели? Это ведь просто опасно!

– Согласен с вами, – кивнул Баркер. – Если наши любезные маленькие человечки выйдут из подчинения и примутся жечь все налево и направо? И чужих, и своих?

– Вот, вот, вот, – энергично закивал Гулливер. – Вы правильно меня поняли!

– А что вы думаете по поводу незаконной торговли нанотехами, доктор? – с любопытством спросил Баркер.

– Безоговорочно осуждаю! – Гулливер даже повысил голос. – Все мои лилипуты приехали в Англию добровольно, каждому было заплачено золотом… ну, с нашей точки зрения – немного, но ведь для лилипутика одна гинея – уже целое состояние. А эта отвратительная работорговля, эти сачки, клетки… я не питал теплых чувств к императору Гольбасто Момарену, но его трагическая судьба… И главное – зачем? Лилипуты размножаются так замечательно быстро, так неприхотливы в содержании, с такой радостью отправляются на заработки в Англию! Не было и нет никакой нужды в этих нецивилизованных поступках.

Потянувшись за бутылкой, Гулливер щедро налил себе и Баркеру еще хереса.

– Вопрос несколько неловкий, не для печати, – задумчиво произнес газетчик. – Ходят слухи, что среди дам высшего света некоторое время назад появилась новая забава…

– Нет. На эту тему я говорить не буду! – резко ответил Гулливер. – Это просто омерзительно!

– Согласен с вами, – поддержал его Баркер. – Скажите, доктор Лем… – Он запнулся, сообразив, что назвал Гулливера народным прозвищем.

Но Гулливер только улыбнулся:

– Ничего страшного. Мне льстит это имя, друг мой. Итак?

– Доктор Лемюэль, – смущенно продолжил Баркер. – Что вы думаете о перспективах нанотехнологии?

– Я возлагаю большие надежды на выведение новых пород лилипутов, – с воодушевлением произнес Гулливер. – За последние десять лет в результате интенсивной селекции рост взрослого лилипута уменьшился на целый дюйм!

– А какие-то новые отрасли нанотехнологии?

– В первую очередь – горнодобывающие нанотехи, – сказал Гулливер. – Подобно гномам из сказок, нанотехи будут дробить и сортировать руду, отыскивать драгоценные камни и выбирать золотые песчинки из пустой породы. Опыты уже ведутся и крайне обнадеживают. А сельское хозяйство? Борьба с вредителями, переборка зерна, внесение в землю удобрений… Очень большие перспективы у бытовой нанотехнологии. Уборка помещений, прочистка труб… нельзя забывать и обо всех этих новомодных штучках: музыкальные шкатулки, карманные ящички с нанотехами-художниками… ваш диктофон, в конце концов. Позволите взглянуть?

– Пожалуйста. – Газетчик пододвинул диктофон к Гулливеру. Тот с любопытством осмотрел коробочку. За черными ажурными решеточками сидели две лилипутки и что-то быстро писали в крошечных тетрадочках.

– Зачем две? – спросил Гулливер.

– Это новая нанотехнология, – пояснил Баркер. – Во-первых – дублирование записей. Во-вторых – так им веселее, и они работают гораздо надежнее.

– Прекрасная идея, – согласился Гулливер. И поглядел на настенные часы, где пожилой нанотех как раз переводил минутную стрелку на деление вперед.

– Последний вопрос, доктор, – произнес газетчик, понимая вежливый намек. – Скажите, а что в ваших ближайших планах?

– Путешествие! – Гулливер улыбнулся. – Я чувствую, что засиделся в Лондоне. Бизнес мой процветает, нанотехи прочно вошли в нашу жизнь. Пора поискать новых чудес! Я уже договорился с Джоном Николесом, капитаном судна «Адвенчер»…