Лабиринт отражений - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 34

Ее тело бледнеет и меркнет, рассыпается облаком сиреневых искр, платье на земле тает, словно пригоршня снега. Миг – и я остаюсь в одиночестве, под небом, которое просит упасть в него, затеряться в облачном тумане, стать еще одним человеком, не знающим грани между мирами.

И Вика будет со мною всегда, мы станем равны, и мне никогда не придется отвечать поцелуем на вопрос…

Я мотаю головой, с силой тычусь в жухлую листву.

Это бывает. Всем дайверам знаком миг, когда хочется стать таким, как все.

Надо бежать…

Глубина-глубина, я не твой… отпусти меня, глубина!

Экранчики перед глазами, холодный ветер из кондиционера.

– Съела? – спросил я глубину. – Вкусно? Зубки не болят?

Глубина молчала. Ей нечем ответить. Она вновь проиграла.

Мир словно разломился на две половины. На ту, где была любовь, и на ту, где я катался по полу, обнимая пустоту. Будь проклято это раздвоение – после которого чувствуешь себя идиотом.

Я снял шлем. Тело было ватным, разбитым. Отоспаться бы. Потянувшись, я вырвал кабель костюма из порта.

– Сбой периферии! – испуганно сказала «Виндоус-Хоум». – Леня, проверь разъемы виртуального костюма!

– Пауза, – приказал я. Распрямился, вставая.

Костюм надо постирать.

Я прошел в ванную, разделся, влез под душ. Постоял полминуты, ловя запрокинутым лицом тугие струи воды. Потом подхватил с пола костюм, взял кусок хозяйственного мыла и занялся стиркой.

Вот так обычно и портят дорогостоящие вещи – поленившись… или постыдившись… идти в химчистку.

Предельно аккуратно выстирав костюм, я повесил его на плечики и зацепил на крюк над ванной. Потекли струйки воды. Выжимать ткань, внутри которой идут сотни проводков, датчиков и имитаторов давления – еще большее безумие, чем стирка. Ладно, понадеемся на репутацию фирмы «Филипс». Может быть, они учли даже русскую безалаберность.

Мой старый виртуальный костюм – китайский, но довольно приличный, валялся в шкафу. Я все собирался его продать, но не находил времени дать в сеть объявление. Теперь это меня порадовало.

Натянув трикотаж веселенькой раскраски, я прошелся по комнате. Ничего. Немножко маловат стал, но пойдет. Помахивая шнуром, я даже стал что-то насвистывать.

Викины слова – чушь. Она и впрямь фантазировала, а я утратил критичность. Сеть – это просто сотни тысяч компьютеров, подвешенных к телефонным линиям. Виртуальность – домыслы сознания.

Невозможен электронный разум на базе «пентиумов» и «четверок».

Это любой компьютерщик объяснит… если не поленится спорить с очевидной глупостью.

Я воткнул разъем в порт, и «Виндоус-Хоум» радостно сообщила:

– Обнаружено новое периферийное оборудование. Провести подключение?

– Да.

Мой основной костюм будет сохнуть дня три. Пускай уж «Виндоус-Хоум» подключит старый костюм как следует.

– Датчики движения… тест прошел… имитаторы давления… тест прошел… энергопотребление… тест прошел… ограничение критических перегрузок… тест провален! Внимание, данная модель виртуального костюма не укладывается в предельно допустимые параметры безопасности! Возможен дискомфорт при виртуальных контактах! Не рекомендуется…

– Продолжить тест, – приказал я. Все китайские костюмы страдают этим грехом – непоправимым, с точки зрения западноевропейцев и американцев. Если в виртуальности меня расплющит бетонной плитой, то костюм может отреагировать очень уж энергично и оставить на теле пару синяков. Честно говоря, меня это не особо тревожит.

– Тестирование завершено. Рекомендуется прервать подключение оборудования.

– Принять оборудование, – надевая шлем, сказал я.

– Ты серьезно? – спросила «Виндоус-Хоум».

– Да.

– Оборудование подключено, – скорбно согласилась программа.

deep

Ввод.

Ветер усилился. Я ежусь, отступая от обрыва. У меня мокрая голова, и стоять тут не очень-то уютно.

Особенно одному.

Беру термос, наливаю себе глинтвейн. Пару глотков, просто чтобы согреться. Мы еще придем сюда, вместе с Викой.

Очень надеюсь, что ей здесь было хорошо. Не так уж много в виртуальности мест, которые мне безоговорочно нравятся.

– Пока, – говорю я реке, ветру, осеннему лесу. Иду к выходу.

Если прогуляться до «Лабиринта» пешком, то я как раз убью остаток времени.

А дайверы закончат свои попытки спасти Неудачника.

Почему-то я уверен, что у них ничего не выйдет.

1010

Первое, что я вижу, выходя на тридцать третий уровень, – развалившийся на газоне Анатоль. Моя первая мысль – что и на старуху бывает проруха. Но Анатоль приподнимает голову и машет мне рукой.

Неудачник тоже на месте – в своем уголке.

– Эй, Стрелок! – Анатоль явно не собирается менять горизонтальное положение на вертикальное. – Ползи сюда!

Я присаживаюсь рядом, вопросительно киваю.

– Мы хотим отказаться от этого… – Анатоль кивает на Неудачника: – …задания.

Молчу. Пусть выговорится.

– Я в карму не верю, – говорит Анатоль. – Если человека тащишь к выходу, бережно, как хрустальную вазу, а он дохнет – значит сам того хочет.

– То есть?

Анатоль снижает голос до шепота:

– Слушай, у тебя свои резоны его спасать… пробуй. Но вначале подумай – он двое суток в глубине. Видал таких орлов раньше?

– Да.

– Голос охрипший, ходит как автомат, понимает все с третьего раза… Так?

Смотрю на Неудачника и качаю головой.

– Значит, он ест и пьет. Посещает сортир. Ориентируется в происходящем. – Анатоль привстает, садится на корточки. – Стрелок, этот парень нас за идиотов держит. Либо он здесь по заданию дирекции – проверяет, как мы работаем. Либо – такой же дайвер, как и мы. Либо – и то, и другое разом.

Мне нечего ответить, Анатоль, конечно же, прав. С точки зрения нормальной логики иных вариантов быть не может. Но у меня в последнее время нелады с нормальностью.

– Крейзи пошел в дирекцию, – говорит Анатоль. – Или они признаются, что устроили проверку наших способностей, или пусть не требуют невозможного.

– Они решат, что Неудачник – дайвер, – соглашаюсь я.

– Вот!

– Это очень удобная версия, Анатоль. Шутник дайвер, решивший поиздеваться над индустрией развлечений и своими коллегами… Не останавливать же весь «Лабиринт» из-за такой мелочи.

– Стрелок, я пер его через весь уровень, – устало говорит Анатоль. – В зеркальном зале перестрелял гвардейцев.

Киваю. С его снаряжением и опытом – это возможно.

– Знаешь, что было потом? – В голосе дайвера прорывается злость. – Он уронил винтовку. И та шарахнула его прямо в лоб!

Я молчу. Что тут скажешь?

Неудачник не хочет выходить с уровня…

– Сил у меня нет… – Анатоль сплевывает на травку. – Видеть его, козла, не могу. Не то что спасать.

– Анатоль, бесцельно ничего не делается.

– Тогда чего он добивается? А? Я тебе скажу! Чтобы мы разорвали контракт! Чтобы самому устроиться на тепленькое место! Одному… или в паре с кем-нибудь. С дайвером, который его якобы спасет!

Он смотрит мне в глаза, и я принимаю вызов:

– Ты обвиняешь меня в двойной игре?

Дайверы не подставляют дайверов. Нас слишком мало. Для того и был создан Кодекс, для того мы и собираемся три раза в год, пренебрегая осторожностью и взаимным недоверием.

Если дайверы начнут в Диптауне разборки между собой – пострадает вся сеть. А жизнь сети – главное. И без того у нее достаточно врагов в реальном мире.

– Не знаю. – Анатоль отводит глаза. – Нет, наверное. Извини. Но тебя тоже подставляют. Кто заказал тебе спасение Неудачника?

– Анонимное лицо. У меня есть канал связи с ним, но боюсь, что он одноразовый и слишком хорошо защищенный.

– Этот аноним может быть дайвером?

Пожимаю плечами.

– Вот и делай выводы. Мы уже опростоволосились, ты нашумел на весь «Лабиринт», но тоже облажаешься. Тогда придет дяденька со стороны, вытащит Неудачника и получит контракт.

Анатоль встает, расстегивает бронекостюм на груди, деловым тоном предлагает: