Семь дней Мартина - Мансуров Дмитрий Васимович. Страница 27

Река сужалась до тех пор, пока не разделилась на три ручейка, стекавшие с высоких холмов. Мартин отметил, что на пути каждого из трех ручейков зачем-то было выкопано по яме.

Ковер полетел к вершине и остановился, преодолев треть расстояния до нее. Ручеек вытекал из-под овального камня-окатыша, под которым оказалась тонкая расщелина. Кто-то явно принес камень и положил около бьющего из земли ключика по одному ему известным причинам: в наличии камня не было никакого смысла.

Мартин снял тулуп и шапку: здесь было несравнимо теплее, чем в лесу.

– Что скажешь? – спросил он у волка, приземлившегося у камня и принюхивающегося к воде.

– Пока ничего.

– Я пойду, посмотрю, что там за ямы, и для чего их выкопали.

– Если что, зови на помощь.

Мартин направился вниз по течению, не отходя от ручейка дальше метра, и у самого подножия холма наткнулся на круглую яму и два деревянных столбика с железными кольцами и сгнившими цепями-кандалами. Ручеек вливался в яму, стены которой были обложены окатышами.

«Похоже, вода не волшебная», – решил Мартин: ручеек течет среди обычной травы, ничем не отличающейся от той, что растет в округе, а поскольку живая вода увеличивает срок жизни, то трава должна была вымахать до немыслимых размеров: ведь растения растут до самой смерти. С другой стороны, неизвестно: действует вода на растения или нет?».

Мартин сел на корточки перед колодцем, опустил в воду руку, поводил ей и дотронулся до камней.

– Ложный след. Вода вкусная, но обычная! – отчитался Всеволод. – Сделаем вид, что остановились здесь передохнуть на пять минут, и полетим дальше.

– Тебе никогда не попадалось ничего похожего? – спросил Мартин, показывая на кандалы. – Не похоже на колодец для воды.

Волк отрицательно покачал головой.

– Наверное, здесь свободолюбивые грязнули в мучениях теряли последнее, что у них оставалось, – предположил он.

– Думаешь, здесь совершали ритуальные убийства? – задумался Мартин.

– Какой ты кровожадный! – отозвался волк. – Прям как я. Все намного проще: грязнуль впервые в жизни мыли с ног до головы. Чтобы они не разбили тазики в припадке антимыльного бешенства, специально выкопали такие ямы – их не сломаешь. Чтобы грязнули не дрались и не бились в конвульсиях от попадания в глаза мыльной пены, бедняг перед очищающей процедурой приковывали к столбам. А сейчас колодцы заброшены, потому что чистюлям все таки удалось соблазнить грязнуль чистотой и комфортом, или грязнули умудрились убить всех чистюль.

– Душераздирающая версия, – признался Мартин. – Но маловероятная. Взрослый уместится в колодце по пояс, а детей и приковывать не надо: они и без того обожают плескаться в речке с утра до вечера, только волю дай.

– Самое невероятное обычно оказывается самым верным, – объяснил волк. – Я с давних пор иду от сложного к простому.

– И как часто ты оказывался прав?

– Пятьдесят на пятьдесят. Откуда ни начинай, побеждает золотая середина.

– С нее и надо начинать, – предложил Мартин.

– Бесполезно, – возразил Всеволод, – Это не простая середина, а золотая, и она в любом случае вычисляется путем длительных умозаключений.

– Да? Тогда ну их, пошли остальные ямы осмотрим.

Вторая яма оказалась точно такой же, с похожими столбиками и кандалами, но была обложена не окатышами, а шершавыми камнями. Гадая, что к чему, Мартин поднялся вверх по ручью и увидел, что исток ручейка прикрыт точно таким же шершавым камнем. И в третьей яме камни отличались от первых двух. Налицо явное деление ручьев по определенному признаку. Но что оно означает?

Пришлось вызвать мага.

Появившийся в зеркальце Григорий жевал кусок жареной курицы. Маг кивнул в знак приветствия, проглотил кусок, вытер рот и пальцы платком, и сказал:

– И тебе приятного аппетита!

– Спасибо, но я не ем!

– Совсем? – изумился маг. – И никогда не пробовал?

– Это вы о чем? – не понял Мартин.

Маг озадаченно посмотрел на стол перед собой, соображая, что он сейчас ляпнул.

– А, тьфу ты, не обращай внимания! – отмахнулся он. – Обычно люди говорили мне, что не пьют, это я по привычке вопрос задал. Трезвенники в наше время – штука редкая. Присоединяйся к трапезе, вместе веселее!

– Некогда, – отказался Мартин, – Я нахожусь на первом предполагаемом месте.

– И что обнаружил? – в руках мага словно по мановению волшебной палочки вместо куриной ножки оказалась перьевая ручка, а вместо лепешки – лист бумаги. Григорий кратко чертыхнулся, увидев, что стекший на пальцы куриный жир превратился в синие чернила, а лист бумаги оказался на треть обкусанным. – Торопливость меня погубит.

Бумага и перо вновь обернулись курицей и лепешкой, маг отложил их в сторону, очистил стол и руки заклинанием, и призвал с полочки чернильницу с пером и чистый лист бумаги.

– Диктуй, – сказал он.

– Здесь течет обычная вода отличного качества. Но это мелочи. Здесь три колодца непонятного назначения. Вам что-нибудь известно о существовании трех колодцев помимо Учкудука?

– Нет. Опиши.

– Я лучше покажу, – Мартин повернул зеркальце. Маг зачеркал пером по бумаге.

– Я узнаю, в чем дело, и расскажу тебе, – пообещал он. – Что ж, одним местом меньше. Наши шансы на обнаружение волшебной воды увеличиваются с каждым разом, это радует.

– Меня обрадует только находка воды, а не оптимистическая статистика.

– Уговорил, – Григорий крест-накрест перечеркнул точку на подлетевшей к столу карте. Мартин ждал, когда маг расскажет о втором предполагаемом месте, но внезапно раздался далекий пронзительный крик.

– Э-эй!!! Ты что там делаешь, парень?! Немедленно уходи и забери с собой свою собаку! Эту воду запрещено трогать!

Кричал молодой человек лет восемнадцати, практически ровесник Мартина.

Всеволод оскалился. Мартин ахнул: сам того не подозревая, далекий в расстоянии и недалекий относительно разума незнакомец смертельно оскорбил говорящего волка.

– Ну, сейчас я ему покажу собаку! – рявкнул Всеволод, стремительно срываясь с места. – Ты, бесхвостая обезьяна, а ну стой, куда побежал?!

– Погоди, Всеволод! – прокричал Мартин вслед волку. – Мы же волшебную воду ищем, а не за идиотами гоняемся!

Но волк уже убежал далеко вперед, и Мартин запрыгнул на ковер-самолет, на ходу объясняя магу:

– Извините, Григорий, тут непредвиденное осложнение, позже договорим.

Ковер-самолет стрелой полетел над землей, скашивая верхушки травинок. Мартин торопился настичь волка до того, как тот нагонит и бросится на незнакомца, чтобы волчьими методами объяснить его ошибку: оставлять после себя трупы местного населения – не самый удачный способ метить изученные места.

– Одно другому не мешает! – отозвался Всеволод на бег на предложение напарника. Он устрашающе взвыл, и у Мартина от ужаса побежали мурашки. Незнакомец несся, не разбирая дороги, но расстояние между ним и волком уменьшалось на глазах: человеку сложно соревноваться в скорости с разозлившимся хищником.

– А кто недавно убеждал Григория в чистоте помыслов и мирном характере? – прокричал Мартин. Волк притормозил и что-то пробурчал о редких исключениях, а Мартин подлетел к запыхавшемуся бегуну и рывком вздернул его на ковер за воротник.

– Сп… Сп… спа… си… – пытался поблагодарить Мартина парень, но тот отрицательно покачал головой и молча указал назад. Крестьянин лишился остатков дара речи: волк мчался за ковром по воздуху, не отставая ни на метр, – бо… бо… же… ж м…ой!

– Ты зачем волка оскорбил, недоумок? Кайся, пока он тебя не разорвал! – потребовал Мартин. – Извиняйся и молись, чтобы он понял и хотя бы посмертно простил.

– Я не… то есть, вы не… вы не должны были подходить к ямам и тревожить воду! – забормотал моментально раскаявшийся во всех грехах крестьянин. – Над ними висит страшное проклятие, и мы двести лет не беспокоили эти ручьи, опасаясь разбудить Нагати. Если он проснется, мы обречены!

– Мартин, отдай мне эту слепую макаку! – требовал догоняющий ковер Всеволод. – Я научу его отличать пресмыкающихся собак от настоящих волков!