Малышка и Карлссон-2 - Гурова Анна Евгеньевна. Страница 92
– Это, братан, кино,– сказал Шурин.– В кино всегда в конце всё хорошо.
– Хрена себе – хорошо! – возмутился Баран.– Их там, типа, порезали всех!
В палату заглянула пожилая медсестра. Высказалась недовольно.
– Чё она сгрузила? – спросил Баран.
– Просила потише,– перевела Лейка.– Еще сказала: через десять минут они тут будут что-то такое делать с пациентом, поэтому нам предложено выметаться.
– Понятно,– пробормотал Баран.– Нет, ну вот ведь непруха… Всё из-за этой…– поглядел на Катю и смягчил выражение: – …суки! Найду – натрое порву!
– О-о! Нашлась! – Баран обратил внимание на цепочку, которую Малышка всё еще держала в руках.– Отдали шведы, да? А цепура его где?
Катя вопрос проигнорировала. Она думала.
Если действительно виноваты выгравированные ею руны, то, может, надо выгравировать что-то такое… отрицающее.
– Лейка, не знаешь, как отменить руну? – спросила она.
– Может, перевернуть? А зачем тебе?
– Надо. Нет, думаю, перевернуть – не подойдет…– Катя потерла пальцем пластинку.– Ладно, пошли отсюда.
Карлссона они нашли там же, где оставили. На скамейке. Но выглядел он получше.
– Здорово, братан! – приветствовал его Баран. (С Шурином Карлссон поздоровался молча.) – Ну чё, нашел должника своего?
– Нашел,– сказал Карлссон.
– А у нас, видишь что. Ты ушел, а мы, это… Ну, беда, в общем.
– Я знаю,– ответил Карлссон.
– Лейка, такси поймай,– попросила Катя.– В гостиницу поедем.
– В «Шератон»?
– Нет, в нашу. Шурин, вы где остановились?
– Так, у девчонок одних… местных.
– Телефон мой запишите, хорошо? Это мобильный и – в номере.
– И адрес сразу дай,– попросил Шурин.– А нашего я не знаю. Узнаю – позвоню. Бывай!
И они ушли. Здоровенные, в черной коже… Но какие-то потерянные.
Уже в такси Катя спросила:
– Карлссон, как можно отменить руну?
– Какую, кто резал?
– Руну эйвас. А резала я сама.
– Покажи.
Катя показала.
– Может, ее просто зачеркнуть?
– Нет. Если на дереве, можно было бы срезать, а с серебром – не получится. Металл всё равно будет помнить.
Некоторое время ехали молча.
На спину сиденья такси кто-то наклеил стикер «пацифик», самолетик в круге с надписью по-шведски: «Бог против войны. А ты?»
Лейка, сидевшей впереди, надоело молчать. Она повернулась и спросила:
– Слышь, Катерина, а помнишь, ты на банкете говорила про какую-то идею. Перед тем как из госпиталя позвонили. Что за идея такая?
– Да так, идейка,– наматывая на палец цепочку, пробормотала Катя. Ее мысли были заняты руной эйвас.– Скаллигрим подкинул. Организовать что-то такое вроде детективного агентства…
– Почему – детективное? – удивилась Лейка.
Катя не ответила. Она смотрела на стикер… Вдруг поняла, что нужно сделать. Открыла сумочку, достала косметичку, положила серебряную пластинку на зеркальце, взяла маникюрные ножницы, подождала, пока такси остановилось у светофора, и острием ножниц решительно процарапала на серебре вокруг грозной руны неглубокую бороздку.
Потом сбросила всё обратно в сумочку, откинулась на спинку, закрыла глаза – и увидела баньши. Баньши печально улыбался. Впрочем, иначе улыбаться он не умел…
…А в шести километрах от тронувшегося такси, в палате интенсивной терапии шведского госпиталя имени Олафа Святого у больного, зарегистрированного под именем Николая Иванова, человека, в жилах которого текла толика тролльской крови, дрогнули веки…
Конец второй книги