Паника-upgrade. Кровь древних - Мазин Александр Владимирович. Страница 33

– Значит, ты со мной, убийца-масаи? – ухмыльнулся белый.

– А куда я денусь! – Чернокожий тоже осклабился и погладил приклад лежащего рядом здоровенного, как гранатомет, ружья. – А ты, Муку?

– Я только пилот! – тонким голосом воскликнул Муку. – Я в ваши игры не играю!

Большой негр захохотал, а белый успокаивающе похлопал пилота по плечу:

– Мы знаем, Муку, мы всё знаем. Ты, главное, заставь эту птичку отнести нас в нужное место, а дальше – дальше мы сами. И помни про толстую шлюху! Считай, что летишь на праздник.

– То-то будет праздник у браконьеров, когда вас прихлопнут, – пробормотал пилот и отправился в диспетчерскую выправлять новые документы.

Белый вытащил из кармана скатанные в рулончик доллары и сунул чернокожему.

– Пусть полежат у тебя, – сказал он. – У Генерала ко мне претензий нет, но его родня таких, как я, не любит.

– Угу, – согласился негр. – Старый, жесткий, совсем невкусный.

Глава пятая

Античные стихи и сексуальное насилие

Когда они вернулись в отель, портье подобострастно осклабился и протянул Тенгизу аккуратно сложенные в папочку документы.

– Факс от вашего почтенного папы, – сообщил он на ужасном английском.

– Скажи, чтобы мне сделали копию, а эти отправили в Земельный департамент с указанием: для господина Буруме.

– Все сделаем непременно! – заверил портье.

Бой подхватил запыленную сумку, и Саянов с Лорой направились к лифту.

Через полчаса они, голые, валялись на просторной, как теннисный корт, кровати и предавались неге.

Тенгиз откинулся немного назад, искоса взглянул на девушку.

Лора делала вид, что ей всё равно. Но это было не так.

– Он был верующий, твой прадед? – спросила Лора.

– Вряд ли. Он был полковник и коммунист.

– Ну и что?

– Тогда верующих в коммунисты не брали, – пояснил Тенгиз. – Ты не знала?

– Жаль, что ты не пишешь стихов! – сказала Лора и вздохнула.

– Разве я плохо их читаю? – спросил Тенгиз.

Свесившись с кровати, он налил полный бокал сока и протянул девушке. Лора выпила примерно треть, а остальное выплеснула себе на живот и размазала ладошкой.

– Шиза, – обреченно констатировал Тенгиз.

– Сам ты – шиза! Ты будешь лизать мой животик и чувствовать вкус грейпа!

– Дай сюда, я тоже пить хочу! – Тенгиз отобрал у нее бокал, начал наливать себе, но Лора толкнула его в спину, и он выронил кувшин. Густое желтое пятно расползлось по ковру, как маленькое солнце. Тенгиз выругался.

– Ты не матерись, а лучше слазай в холодильник и принеси мне пива, – заявила Лора.

– Сходи сама, психанутая! – рявкнул Тенгиз… и слетел на пол, прямо в грейпфрутовую лужу.

Лора снова захихикала и погладила себя по ноге, которой так ловко спихнула его на пол.

Молодой человек поднялся, посмотрел на нее сверху, упер кулаки в бедра и произнес:

– Знаешь, чего мне сейчас хочется?

– Меня! – мурлыкнула девушка.

Она опрокинулась на спину, забросила правую ногу на согнутую в колене левую, раскинула руки…

Спустя четверть часа Тенгиз оторвался от нее и, откатившись в сторону, принялся стирать простыней с груди коктейль из пота и грейпфрутового сока.

Лора грациозно соскочила на ковер и, покачивая узкими бедрами, отправилась в ванную. Она чувствовала себя отлично.

– Иди сюда! – позвала она сквозь шум льющейся из душа воды.

– Нет уж! – отозвался Тенгиз. – Я лучше подожду, пока ты освободишь место!

– Здесь хватит места на четверых! – возразила девушка.

Тенгиз услышал, как она выключила душ и плюхнулась в ванну.

Лора была права: там хватило бы места на четверых. Ванна походила на маленький бассейн. Вода в ней была проточная. И это в стране, где большую часть воды добывают из-под земли или привозят в цистернах.

– Иди сюда, лентяй! – еще раз позвала Лора. – Я не буду к тебе приставать!

– Так я тебе и поверил, – пробормотал Тенгиз.

Но встал и побрел в ванную. Перевалившись через бортик, он плюхнулся в теплую воду и жалобно застонал.

– Ага! – сказала Лора. – Я слышу: ты еще достаточно бодр, чтобы сыграть пару-другую сетов.

– Ты обещала! – напомнил Тенгиз жалобным голосом.

– Ну и что? – лениво произнесла Лора. – Я – девушка ветреная и всё уже забыла. Знаешь, есть такое понятие: девичья память?

Она покачивалась на воде, подложив под голову надувную подушку и разглядывая мозаику на стене: трех обнаженных чернокожих девушек, весело улыбающихся под зелеными листьями пальмы. На фоне океана. У океана был цвет медного купороса, а крона пальмы – такой ядовитой зелени, что и мысли не могло возникнуть о подобном цвете у настоящей листвы.

– У тебя патологическая склонность к насилию! – заявил Тенгиз.

– Угу, – охотно согласилась Лора. – Насилие у меня в крови. Ты знаешь, что меня насиловали шесть раз только на улице?

– Вот как? – Тенгиз повернулся и с интересом посмотрел на подругу. – А я думаю, ты врешь.

– Вот еще! – Лора фыркнула. – Разве я стала бы этим хвастаться? Разве на меня это похоже?

– На тебя – похоже, – улыбнулся Тенгиз. – Тем более что ты никогда мне не рассказывала.

– Ты мне тоже многое не рассказывал! Например, занимался ли ты онанизмом?

– Тебе это интересно?

– Очень!

– Пусть это останется моей маленькой тайной! – Тенгиз захихикал. – А насчет изнасилования, думаю, ты врешь.

– А вот и не вру! Первый раз меня прихватил какой-то азер…

– Уверена, что именно азер?

– Да какая разница! Какой-то черный!

– Неужели настоящий негр?

– Если бы! Это был наш «черный»! А мне, между прочим, было всего четырнадцать лет! А на вид – еще меньше. Я была такая маленькая! Он показал мне огромный нож и затащил в какую-то машину. Наверняка – угнанную. Я страшно перепугалась. У меня чуть сердце не остановилось! Но мне, можно сказать, повезло: этот маньяк кончил, даже не успев стянуть с меня трусики! Я тогда еще носила трусики. – Лора кокетливо улыбнулась. – Представляешь?

– С трудом, – сказал Тенгиз.

Он не знал, верить ей или нет. Лора Кострова любила пофантазировать.

– Ну и что было потом?

– А потом, – продолжала девушка, – мимо проехала милицейская машина, и урод от страха едва не перерезал мне горло. И опять мне повезло. Он так перепугался, что уже был ни на что не способен. Выпихнул меня из машины и укатил.