Полная заправка на Иссоре - Михайлов Владимир Дмитриевич. Страница 13

– В какой участок вы их везете? – поинтересовался прекослов.

Офицер покосился на него, словно раздумывая: отвечать или не стоит?

– Не в участок. В Сброд. Наверное, будут подвешивать к большому колоколу.

И зычно скомандовал:

– Чего уснули? Выводить!

– Ох! – воскликнул Изнов после сильного тычка между лопаток. И тут же получил второй – за нарушение тишины. – Где ты, свобода слова?

– Да здесь она, – пробормотал Меркурий, с аристократической стойкостью перенося такой же удар прикладом. – Для одной стороны. Для другой существует полная свобода молчания. Если, конечно, не идет допрос.

– Вы уверены?

– Побои стимулируют память. Я начал многое вспоминать об этом мире…

– Ладно, – буркнул Федоров. – Воспользуемся хоть этой свободой.

На лестнице их догнал прекослов.

– Я с вами, – сказал он.

– Но вы же знаете, – почти шепотом, опасаясь нового тычка, проговорил Изнов, – что мы ничем не можем заплатить вам…

– Если бросить вас одних, то наверняка вам не удастся заплатить даже потом – и не потому, что вы не захотели бы. А так – остается хоть какая-то надежда, – ответил прекослов. – И кроме того – на моей нынешней работе так редко приходится общаться с приличными людьми…

– Ты тоже молчи! – угрожающе сказал прекослову солдат. – Не то сам схлопочешь!

Их запихнули в тесный броневик, где сидеть пришлось у солдат на коленях. Солдаты потели и пахли чем-то вроде смеси чеснока со скипидаром. Броневик страшно трясло. Прекослова в машину не пустили – просто оттолкнули и захлопнули дверцу. Он успел крикнуть только:

– Я найму автомобиль – потом поставлю в счет!..

Броневик вилял, судя по доносившемуся извне шуму, по все более оживленным улицам.

– Я чувствую себя маленькой девочкой, – сообщил Федоров. – Надеюсь, их любопытство знает пределы. Ненавижу таких – трехглазых и с носом уточкой. Вас тоже столь нежно обнимают? Я уже почти уверился в том, что я – девушка, переживающая семнадцатую весну.

– Не волнуйтесь, – откликнулся Меркурий. – Это просто чтобы мы не сталкивались головами.

– Меня укусили за ухо, – пожаловался Изнов.

– Это понятно: в такой тесноте вас нельзя стукнуть промеж лопаток.

– Но я ведь молчу!

– Может быть, вы слишком активно ерзаете у него на коленях. Как знать, с чем это способно у него ассоциироваться.

– Но вас же не кусают?

– Просто мы с Мерком ростом повыше, и до наших ушей им не дотянуться. Так что утешьтесь: вы страдаете, быть может, за чужие грехи. Интересно, долго нам еще ехать?

– Дьявол, – сказал Изнов. – Меня опять укусили.

– Терпение – достоинство дипломата, – наставительно сказал Федоров.

– Вам-то откуда знать это? – поинтересовался Меркурий.

– Увы, нас везут не для вручения верительных грамот, – вздохнул Изнов. – Что же такое этот пресловутый Сброд?

– Сброд не может быть ничем, кроме сброда, – ответил Федоров. – Ага, получил?

Солдат, опекавший советника, зашипел.

– Что там такое? – встревожился Изнов.

– Он стал слишком вольничать. Я его лягнул.

– Не позволим себе поступать опрометчиво, – предостерег Меркурий. – В конце концов…

– В конце концов будет конец, – сказал Федоров. – Но прежде чем он наступит, я постараюсь исполнить свое последнее желание.

– Как следует выпить? – попытался угадать Меркурий.

– Засветить между глаз тому, на котором я сейчас сижу.

– Не спешите, друзья, – посоветовал Изнов. – Опыт говорит, что в разных местах существуют различные обычаи. У вас в Империи, Меркурий, нам тоже многое показалось непривычным и странным. Может быть, и здесь все, что с нами происходит, – только лишь своеобразный ритуал, который…

Он не договорил: броневик остановился, тряска прекратилась. Задняя дверца отворилась, и солдаты стали выскакивать наружу и строиться в две шеренги, фронтом одна к другой. Арестованных вывели, поддерживая. На сей раз приклады не применялись. Последними выбрались трое солдат, на чьих коленях арестованные проделали весь путь.

– Посол, – сказал Федоров, пытаясь расправить плечи. – Что мы с вами будем кричать, когда нас станут расстреливать? Что-нибудь патриотическое вроде «Да здравствует демократия»? Проклянем жестокость и произвол? Или споем что-нибудь веселенькое?

– Осторожно, осторожно, – пробормотал Меркурий. – Еще накликаете!

– Да вы никак суеверны!

– Можно подумать, что вы – нет.

– Думать можно что угодно, – сказал Федоров, поеживаясь. – Лично я думаю, что на таком ветру долго стоять без теплой одежды вредно для здоровья. Черт бы взял эти наручники. Я бы им сейчас устроил пожар в борделе. В конце концов, их здесь не так уж и много, и вряд ли они владеют боевыми единоборствами… Эх, и почему только мы оставили в корабле прекрасные синерианские автоматы?

Снаружи было не так тесно, как в броневике, и советник терранского посольства в изгнании снова получил тычок в спину.

– Ну, ехидна, погоди… – только и пробормотал он.

– А вот и наш прекослов подоспел, – заявил Изнов таким тоном, словно более близкого существа у него в мире не было.

– Просто прелестно, – обрадовался и Федоров. – Надеюсь, он объяснит, куда же нас привезли. Прекослов, это что за хибара: всепланетная гауптвахта?

– Почему? – удивился законовед. – Это Дворец Сброда. Поздравляю вас с прибытием в цитадель демократии и правосудия Иссоры!

Здание, перед которым их высадили из броневика, смахивало на старинный комод, украшенный немногими, но зато массивными финтифлюшками. На самом верху фасада было видно несколько цифр, как поняли уже поднаторевшие в здешней письменности пришельцы.

– Это что? – поинтересовался Федоров у прекослова. – Тоже насчет стоимости жизни? Или последний биржевой курс?

– Великая дата, – произнес прекослов торжественно, даже откашлявшись предварительно. – С нее начинается история. Именно в тот час всеиссорский Сброд объединил в себе все формы власти.

– Вот как, – проговорил Изнов. – Начинается история, это понятно, это знакомо. А что было здесь до этого начала? Во времена, так сказать, доисторические? Мир ведь, надо полагать, возник несколько раньше?

– Возможно, он и существовал, – осторожно ответил наставник арестованных, – но это не значит, что имела место и история. – Он на всякий случай оглянулся на солдат. – Весь тот мир вряд ли заслуживает даже серьезного упоминания. А вот в тот час началась Постоянная и Бесконечная Эра. Власть Сброда. Путь Великого Бреда.

– Скажите, прекослов: откуда столь странное название – Великий Сброд? Мне оно кажется несколько обидным – по меньшей мере.

– Отчего же, если оно соответствует истине? Все дело в способе передвижения. Если люди съезжаются вместе – это съезд. Сходятся – значит, сход. Слетаются – получается слет. Ну а у нас они сбрелись. Дороги на нашей великой планете находились тогда не в самом лучшем порядке…

– Еще хуже, чем сейчас? – поинтересовался внимательно слушавший советник посольства.

– Откуда вы знаете, каковы они сейчас?

– Сужу хотя бы по городским улицам.

– М-да… Ну, возможно, они тогда были чуть лучше – время ведь прошло с тех пор, а время никого не красит.

– Времени, значит, прошло много, да на дороги его не хватило?

– Были дела поважнее. Народ собрался – и был провозглашен Великий Бред. Тоже от слова «брести», разумеется.

– Ну хорошо, – сказал Изнов. – Из вашего объяснения я понял, что Сброд – это нечто вроде парламента?

– Не только. Хотя собреды как бы избираются. Он вообще – Власть.

– Прекрасно. Но скажите, пожалуйста: если это – столь высокое учреждение, почему же здесь оказались мы? Ведь нас собираются обвинить, насколько я могу понять, по чисто уголовному делу – но такое можно было бы сделать в любом суде самого невысокого ранга…

– Разумеется, в любом участковом суде в качестве первой инстанции. Но друг мой, собредам ведь тоже хочется что-то делать, они порой изнывают от безделья и готовы заняться чем угодно – лишь бы выступать, говорить страстно, горячо, убедительно…