Приют ветеранов - Михайлов Владимир Дмитриевич. Страница 25

– Нет проблем.

– В таком случае, и у меня тоже. Роялист едва успел поднять палец, как к нему поспешил обер.

Закрыв за собой дверь, Докинг неподвижно постоял с полминуты, прислушиваясь и привыкая к темноте. Темнота, правда, была не полной: свет с улицы пробивался. Номер был обставлен так же, как и его собственный, и планировка такая же – только в зеркальном отражении. И в нем было пусто. Докинг вздохнул с облегчением: у него успело уже зародиться подозрение, что Берфитт в номере, но не дышит. Берфитта, однако, не оказалось.

Зато почти все остальное было на месте. Костюмы висели в шкафу. Туфли стояли – шесть пар. Чемодан. Один. А судя по количеству платья, обуви, белья – должно было быть самое малое два. Значит, Берфитт исчез с чемоданом. Куда-то выехал. За город. Или еще дальше. Но с возвратом. Это было интересно.

Докинг осмотрел стол. Ничего интересного, кажется.

Тогда он вернулся к шкафу. Начал проверять карманы висевших пиджаков и брюк. Попутно отметил, что в шкафу остались и пальто, и даже плащ – там, куда отправился Берфитт, наверняка не стояли холода. Обстоятельство, которое стоило взять на заметку.

Поиск в конце концов привел хоть к небольшому результату. В кармане одного из пиджаков обнаружился аккуратно сложенный листок бумаги. Какие-то заметки, сделанные от руки.

«По меньшей мере, странно. Кто же из деловых людей теперь пишет от руки? Он это писал, или кто-то другой, адресовавший записку Берфитту? – Докинг вынул из кармана крохотный фонарик. Провел лучом по неровным строчкам. – Написано кое-как. Вероятно, писать пришлось в обстановке, когда под рукой не было ноутбука или неудобно было им воспользоваться. Да и бумага какая-то… – Докинг потер бумагу пальцами. – Похоже, салфетка. Значит, за обедом. Что же за срочность такая была? Что-то важное для Берфитта? Или, быть может, кто-то дал координаты девицы, приходящей по вызову?

Нет, не девица. Что-то другое. «Приют лучш. место – 40 от кольцевой – лес. «Липки». 20 га. Народный банк. Строения. Переделки миним. Подряжена польская строит. фирма. Обещать инвест. Фонда. Решает Симоняк. Принимает. С ним 28».

Больше на салфетке ничего не было. Но и этого хватило.

«Двадцать восьмого Берфитт будет, если только смысл записки понят правильно, в Москве или близ нее вести переговоры по этому вопросу. Сегодня двадцать третье. Через пять дней Берфитт должен быть здесь. А где он проведет эти пять дней? Поблизости, в гостях? Или еще где-то?»

Больше ничего найти не удалось. Ни в столе, ни в карманах.

«Что еще? Телефон. Он ничего не даст. Хотя…»

Докинг приблизился к телефонному столику. Аппарат оказался с ответчиком. У Докинга был обычный. Вероятно, за особую плату можно заменить. Ответчик, однако, отключен. Конечно, иначе он сработал бы, когда был звонок. Но, возможно, что-то сохранилось на кассете?

Докинг включил магнитофон, предварительно уменьшив звук до предела.

Запись сохранилась только одна. На чистом английском: «Я мистер Берфитт. В настоящее время меня тут нет. Если хотите что-то передать, продиктуйте после короткого сигнала».

Сигнал. На английском же, но с заметным акцентом: «Мистер Берфитт, ваш заказ на билет до Майруби выполнен. Получить билет и рассчитаться можете в регистратуре. Вылет завтра в соответствии с расписанием».

«Значит, в Майруби. Что может интересовать его там? – Докинг напряг память. – В Майруби нет клиники фонда. И нет в Ксении никаких Приютов. А где есть? Ну? Ты же помнишь, помнишь… В Раинде, вот где. Недалеко от границы. Что же еще есть в Раинде? Как будто, ничего. За исключением… Надо спокойно подумать. Без эмоций. Где находятся лаборатории «Братьев», откуда был вывезен весь запас пресловутого бета-углерода? В Зиаре, в Паниа-Мутомбо. Это Восточное Касаи. Из этого городка груз могли отправить водным путем – по реке Санкуру, по которой можно попасть в реку Касаи, а дальше – в Конго. Путь медленный и ненадежный. Но если игроки предпочли сухопутье, то через Паниа-Мутомбо проходит лишь одна дорога. В западном направлении она ведет в Канангу, главный город Западного Касаи, и дальше – в конечном итоге – приводит в Гиншасу, столицу.

Но таскать такой груз через большие города не очень желательно.

Восточное же направление – это маленькие городки и местечки: Чафа, Сентери, Катанки и прочие. А под конец дорога эта приведет в горы Митумбу, в город Букаву. Иными словами, на самую границу с Раиндой. Только переправиться через неширокую Рузизи, и ты в Раинде.

Хорошо. Но почему именно Раинда?

Да хотя бы потому, что там еще не так давно шла жестокая междоусобица. На этнической почве. А там, где убивали, громили и жгли, всегда бывает меньше порядка и куда больше возможностей спрятать то, что нужно спрятать хорошо. Надолго или ненадолго, все равно.

И Томпсон Одинга находился именно в тех местах. А теперь в ту сторону направился Берфитт. Не совсем туда, правда. Но в Раинду отсюда вряд ли летают. А в Ксению – регулярно. Правда, от Майруби до Раинды путь не самый ближний. Откуда ближе? Из Уганды. Почему Берфитт не направился туда? Видимо, рейс его чем-то не устраивал. Так или иначе, он полетел в Майруби. И весьма возможно, что это как-то связано с его московскими переговорами. Но не исключено, что и не только с ними…

Конечно, так сразу однозначно не ответишь. Однако если сейчас Берфитта здесь нет, то в Москве делать нечего. Потратить эти дни на театры и галереи за казенный счет просто совесть не позволяет. Да и дело не должно стоять. Значит, надо лететь в Майруби. Это один вариант. Но есть и другой: разыскать этого самого господина, – Симоняк, да? – и переговорить с ним; представиться… ну, хотя бы ревозором того же фонда, от имени которого выступает Берфитт, и под предлогом выяснения, не превышает ли Берфитт своих полномочий, уточнить, о чем они разговаривали или будут разговаривать.

Однако тут есть и опасность: если этот господин еще не в курсе дела, – а возможно ведь, что на двадцать восьмое назначена лишь первая встреча, – то твой визит может только вспугнуть его, насторожить, и это лишь затруднит дальнейшую работу. Он поделится сомнениями с Берфиттом, и тот сразу же сообразит, что за ним приглядывают. Нет, пожалуй, лучше идти по следу, а не забегать вперед.

Значит, надо лететь. Вот только хватит ли денег? Туда-обратно, да и там понадобятся, безусловно. Впрочем, на худой конец, из Ксении можно будет обратиться в Службу. Выругают, конечно, но я буду уже там. Если же известить сейчас, Фэрклот может просто запретить: мотив-то посторонний, начальника сейчас интересует рынок наркотиков и роль Берфитта в восстановлении наркотроп. О Приютах он и слышать не захочет, а уж об «углеродной» проблеме тем более: старик глубоко обижен тем, что его организацию к этому горячему делу не подключили.

Ничего другого не остается, кроме полета на свой страх и риск. Но разве так уже не случалось? Бывало, и не раз… Итак, решено».

Докинг выключил магнитофон. И направился к двери. Вышел в коридор, как привык, бесшумно. И сразу же застыл, не успев даже затворить за собой дверь.

Застыл потому, что увидел: возле двери, что вела в его номер, стоя, по счастью, спиной к Докингу, работал человек в цветастой, даже на взгляд дорогой пижаме. Немолодой, судя по затылку с густой проседью волос, подстриженных по предыдущей моде. Человек пытался тихо и аккуратно справиться с замком.

Докинг сомневался лишь долю секунды. Едва касаясь ногами пола, приблизился, даже дыхание выключил на эти секунды. Одновременно занес руку для удара. И нанес его, ребром ладони по горлу, чтобы не убить, но выключить на достаточно долгое время, как раз в то мгновение, когда взломщик, печенками, наверное, ощутив опасность, стал распрямляться и поворачиваться. Но не успел. Кулем осел на пол.

Открыв ключом дверь, Докинг втащил тяжелое тело в номер. Полотенцами – ничего другого не пришло в голову – связал руки и ноги за спиной и стянул их вместе.

Покончив с этим, вытер лицо платком – просто так, чтобы успокоиться: вспотеть он просто не успел, да и работа была не тяжелой, противник и на самом деле оказался не из молодых. К тому же совершенно безоружным – даже ножа не нашлось. Только отмычки. Ну и, естественно, руки. Десять пальцев. Длинных, сильных пальцев.