Тело угрозы - Михайлов Владимир Дмитриевич. Страница 121

Скажем сразу: никакой паники на борту не возникло: астронавты были достаточно хорошо тренированы на возникновение нештатных ситуаций, да и все жизненно важные механизмы и системы не были повреждены – следовательно, было время, чтобы трезво оценить положение и выправить его.

Как только это стало ясным, Брюс принял решение выйти в космос, посмотреть – не осталась ли антенна в сфере досягаемости: изнутри ее не было видно, может быть, она вообще осталась на месте, а нарушен только контакт? Следующим его действием должно было стать обследование поврежденного двигателя и установление возможности его ремонта. Удастся это – можно считать, что все в порядке. Если же нет – тогда придется думать дальше.

Женщине очень не хотелось выпускать его в пустоту, что совершенно понятно. Но она – такой же профессионал, как и сам Брюс, – отлично понимала, что именно с этого надо начинать.

И пока центр НАСА продолжал неустанно вызывать корабль, Брюс облачился в пустотный скафандр и, проделав все необходимые действия, совершил то, что уже не раз приходилось ему делать во время дежурства на Международной КС: вышел, закрепил фал и, не отдаляясь от корабля, прежде всего направился к выходу двигателя, с тем чтобы во вторую очередь добраться до места крепления антенны.

Внешняя камера исправно показывала его на мониторе, за которым внимательно следила Бриджит.

Она не была, однако, единственной, кто с большим вниманием наблюдал за действиями командира «Амбассадора». Потому что почти сразу выход Брюса был замечен и на «Урагане», где пытались сообразить – что именно произошло у американцев и почему они никак не реагируют на вызовы на их частоте, хорошо известной российскому экипажу.

Поняли они довольно быстро: как только «Амбассадор», медленно вращаясь, повернулся к ним той своей стороной, над которой еще совсем недавно возвышалась решетка антенны.

Сейчас ее не было.

После непродолжительного наблюдения ее удалось обнаружить – остатки ее достаточно быстро удалялись примерно в том направлении, откуда тело пришло. Стало совершенно ясно, что это устройство потеряно безвозвратно.

– Теперь с ними не поговоришь, – хмуро проговорил командир «Урагана». – Мы даже не знаем, что с ними. Может, их продырявило насквозь? Хорошо, если успели влезть в скафандры.

– Ну, один-то, во всяком случае, успел.

– Как там наш центр?

– Связи не будет еще сорок минут: спутник в тени.

Командир, услышав эту весть, принял решение самостоятельно:

– Иду на сближение с американцем.

Инженер предупредил его:

– Только на стыковку не рассчитывай. Глухо.

– Это еще почему? У нас же все…

Но инженер успел уже снять показания со всех приборов и прогнать их через компьютер.

– Только что выяснилось – отчего мы тогда дрогнули. Нас чиркнуло как раз по стыковочному узлу. Конфигурация нарушена – немного, но хватит, чтобы отменить стыковку.

Командир кратко высказался, не отрываясь от монитора и едва заметными движениями пальцев направляя корабль к терпящему бедствие. «Ураган» подползал на самой малой скорости, теперь она измерялась уже сантиметрами в секунду. После паузы проговорил:

– Похоже, они и хода лишились – видишь, он там перед дюзой завис. Так что придется тебе, наверное, тоже сходить прогуляться – спросить, что и как, у него же в скафандре, надо полагать, связь действует. Может быть – помочь надо в ремонте.

– Не хотелось бы, – откровенно сказал инженер, – не согласовав с Центром. Нам таких инструкций не давали. Если бы была угроза жизни – понятно, но тогда этот парень действовал бы иначе. А так – он на нас и внимания не обращает. Подождем четверть часа.

– А пока ты соберешься, они и пройдут. Думаю, Центр возражать не станет – теперь, когда обстановка с телом прояснилась. А уж на новый обстрел они теперь не пойдут, хватит с них и того, что уже получили.

– Ты командир, – ответил инженер. – Начинаю одеваться. Но ты, – повернулся он ко второму пилоту, – как только связь установится…

– В тот же миг, – откликнулся тот.

Связь восстановилась точно вовремя. Вызывал Центр управления полетами:

– Передайте обстановку. Видите ли американца? Что у них там могло случиться? Связь с ним у НАСА утеряна. Видимо, был разговор наверху – нам спущено указание оказать всякую возможную помощь – прежде всего в спасении экипажа, если существует угроза.

Командир доложил обстановку.

– Вас самих не задело? – спросили тревожно.

– По касательной, – ответил капитан. – Все в норме, кроме стыковочного узла. Он слегка задет и для использования в таком виде не годится. Имеется заметная деформация.

– Скверно. Ремонт на орбите возможен?

– Руками еще не щупали. Но судя по компьютеру, необходимой точности добиться вряд ли удастся – да и времени понадобится куча. Так что эвакуировать людей оттуда можно будет только в скафандрах, от борта к борту.

И, помедлив, продолжил:

– Что касается спасения – то сколько мы сможем разместить, подумали? Наши возможности вам известны, а их там – шестеро, помнится?

– Всего только двое. Так что не волнуйся.

– Да? Маловато вроде бы… Двоих, конечно, разместим. Сейчас находимся от них в трехстах метрах, дистанцию сохраняю, инженер выходит к ним для получения информации и возможной помощи. Если у вас нет возражений, конечно.

– Никаких возражений. Но есть дополнение: так или иначе, но сделать все нужно быстро. Потому что через три часа с половиной получите приказ отходить от тела и данные по нужному курсу. И вам, и американцам – если у них не восстановится связь. Драпать во все ноги, понял?

– Что, уже?

– Пора. Армада прошла полдороги. Пока еще связь с ракетами есть, но хилая уже, а скоро и совсем… Ты же знаешь – на такие дистанции их телеметрия не рассчитана. Так что возможно некоторое рассеивание. Это не меч летит, а метла. И прутья ее все-таки разных классов, возрастов, есть, как всегда, разброс в скорости – для земных масштабов ничтожный, но на такой трассе… И вообще…

– Вас понял, – доложил командир. – Выпускаю инженера.

– Ты не забыл дать ему белый флаг? Шутка.

– Обойдется. Поднимет руки вверх, и все ясно. Шутка.

– Желаем удачи. Не провороньте приказа на отход.

– Да уж это – никак.

– Конец связи.

9

Ракеты действительно прошли уже половину предназначенного им пути, и пора была вносить последние коррективы в прицельные данные. Можно было, наверное, сделать это и раньше, но тут боролись два противоречивых аргумента: чем раньше скорректируешь – тем больше у каравана, у каждой его ракеты останется времени на новое отклонение, и это плохо. Чем позже – тем меньше вероятность, что поправки будут приняты каждым компьютером и надлежащим образом сработают. Это тоже плохо. Какое из двух зол считать меньшим – мнения разошлись, но в конце концов возобладало второе – по большинству голосов. Американцы согласились, потому что уповали в первую очередь на свои собственные ракеты с великолепной электроникой, россияне – полагаясь на кривую, которая вывезет, а еще больше – на «авось».

Неотрывно следящие за убегающим множеством новых небесных тел телескопы, когда пришло время, констатировали, что решение было вроде бы правильным: большинство – почти девять десятых – выпущенных ракет послушно изменило курс и направилось к новой точке встречи; на этот маневр были израсходованы предпоследние граммы топлива – и теперь в героях ходили те, кто при подготовке старта настоял все-таки на том, чтобы каждый двигатель был запрограммирован на выключение не тогда, когда топливо выгорит досуха, но до этого – чтобы сохранить возможность маневра в пути. Самый же последний остаток надлежало использовать, согласно заложенной программе, лишь тогда, когда цель – Тело Угрозы – будет достоверно опознана и придет пора ложиться на боевой курс.

Но это – в самом конце. А пока – в общем и целом – можно было с облегчением перевести дыхание, что и было сделано во всех местах, где размещались посты Международного центра управления залпом; на самом деле единого центра, в одной какой-то точке планеты, не существовало, но был телемост на частоте, наглухо закрытой для всех прочих, и были так называемые посты, которые этот мост и соединяли, не отключаясь ни на миг.