Око вселенной - Михановский Владимир Наумович. Страница 6

Посреди мыслящего города располагалась площадь, имеющая форму правильного восьмиугольника. Со всех сторон её теснили строения, воздвигнутые в разное время. В самом центре площади возвышалась башня из литого хрусталя, нестерпимо сверкавшая под солнцем, В ней располагался тот, кто положил здесь всему начало, кто и поныне координировал всю деятельность чудовищно огромного комплекса, объявшего собой всю целиком планету. Во все концы планеты круглосуточно летели его импульсы-распоряжения: нечастые – ночью, более активные днём.

Он, Дор, сам себя именовал с незапамятных времён Оком вселенной. Увы, Око с каждым годом слабело…

Он был стар, очень стар.

Быть может, предчувствуя приближение необратимой кончины, он начал время от времени записывать на плёнку собственные внезапно возникающие мысли или просто яркие клочки воспоминаний. Человек назвал бы эти записи дневником.

Зачем Дор делал это? Пожалуй, он и сам бы не сумел объяснить. Видимо, ему, как и всякой достаточно высокоорганизованной системе, не хотелось, чтобы после смерти все созданное им погибло, поглощённое хаосом запустения.

«…Никогда не забуду, как „Электрон“ мчался, приближаясь к субсветовой скорости. Картина мира вокруг резко изменялась. Одни звезды куда-то пропадали, другие начинали светиться фиолетовым пламенем. Я знал, что с точки зрения земного наблюдателя время на корабле как бы застывает, подобно студню. Проверить этот вывод теории относительности я не мог: хронометр на борту, показывающий собственное, или корабельное, время, работал как обычно, без всяких отклонений. Что же касается связи с Землёй, то она при таких скоростях была почти невозможна. Правда, я ловил какое-то время сигналы с Земли, но они были очень слабы и почти не поддавались расшифровке. В одном из них мне почудилась команда вернуться. Но я этого не мог бы сделать, даже если б и захотел. Я, однако, не хотел этого.

Куда бы я хотел лететь? Все направления в пространстве были для меня абсолютно равнозначны. Всё-таки нужно было научиться управлять кораблём. Постепенно продумывал, как к этому приступить.

Полети я на Марс, я навсегда остался бы прикованным к этой планете. Словно грешник к ядру, любил приговаривать Рикардо Гардмен. Быть может, он имел в виду атомное ядро?… Об этом я уже не узнаю никогда. Каждую секунду расстояние между мной и конструктором-воспитателем увеличивается почти на триста тысяч километров.

Шли годы, складывались в десятилетия, которые, в свою очередь, слипались в медленные, неуклюжие века. Так шло корабельное время в отличие от земного которое текло, разумеется, гораздо быстрее.

„Электрон“ нёсся к галактическому ядру. Земля вспоминалась все реже, как далёкий и нереальный сон.

Однажды я решил, что нельзя же вечно лететь сквозь вселенную, подобно световому кванту. Пресытившись полётом, я подумывал о каком-нибудь пристанище.

…Нет, я и теперь не жалею о содеянном. Люди сами воспитали во мне неуёмную жажду познания – пусть же расплачиваются за это!..

Я научился заряжать корабль энергией на ходу, используя встречные силовые поля. Теперь я использовал энергию для постепенного торможения.

Мне надоели звезда за звездой, созвездие за созвездием, искривлённые поля, космические ливни. Все больше давала о себе знать изначальная программа, заложенная в меня воспитателями Зелёного городка: мне хотелось начать планомерное освоение какой-нибудь планеты – неважно, пусть это будет не Марс. И такая подвернулась. Планета – обломок чёрной звезды. Надо ли говорить, что поверхность планеты безжизненна?… Тут я положил начало новой цивилизации».

Дор на несколько мгновений отвлёкся от фиксатора мыслей. Перед внутренним взором вялого, опавшего серебристого шара медленно проплыли картины того, что сделано им на безымянной планете. Артезианские шахты прошивают планету по диаметру насквозь во всех направлениях. Одни манипуляторы, созданные по его проекту, неустанно грызут породу, добывают руду, другие выплавляют из неё металл, третьи делают из металла новые манипуляторы, новые машины… Во все стороны рассылаются космические аппараты. Возвращаясь, они приносят информацию о пространстве, удовлетворяя ненасытное любопытство Дора.

«Да, я – Око вселенной, – подумал он. – А для существа или системы низшего порядка я представляюсь чем-то вроде божества…» На этом сознание Дора затуманилось, щупальца подогнулись, и он снова впал в дремотное состояние.

Привычным движением щупальца, не сдвинувшись с места, Дор включил увеличение. Из глубины потрескавшегося экрана на него глядело странное сооружение. За время своего существования Дору приходилось иметь дело только с одним космическим кораблём – «Электроном», который прочно сохранился в его памяти. Некоторое время Дор внимательно сравнивал оба корабля. Новый корабль был несравненно более совершенным. «Он принадлежит не человеческой, а гораздо более высокой цивилизации», – сделал вывод Дор.

Корабль пришельцев шёл, ни о чём не подозревая. Чтобы всесторонне обследовать его, Дор распорядился отправить навстречу кораблю космический аппарат, как раз готовый к запуску. Аппарат должен был облететь корабль и передать изображение с разных точек. «Разумные существа, если они там имеются, едва ли сумеют обнаружить бустер, – подумал Дор. Здесь слишком сильны космические ливни. На фоне помех и шумов, создаваемых ими, маленький юркий аппарат должен остаться незамеченным».

Пока послушный бустер мчался к цели, наращивая скорость, Дор продолжал размышлять. Представители чужой цивилизации, да ещё высокоразвитой, ему здесь, пожалуй, ни к чему. Они могут разграбить и присвоить все, что создано им на безымянной планете. А его, Око вселенной, уничтожат. И впрямь, зачем он им? Все что мог, он уже сделал и теперь напоминает выжатый лимон. Они-то в этом быстро разберутся! А оружия для самозащиты у него нет. Никакого. Ни в одну из программ, которые он осуществлял, оружие не входило.

Инстинкт самосохранения Дора оказался решающим. Дор решил только подождать передачи с посланного бустера, прежде чем приступить к действиям.

Да, оружия для защиты у него нет. Но есть одно преимущество – внезапность. Чужой корабль летит, ни о чём не подозревая. Он, Дор, пошлёт несколько аппаратов, которые изучат его, прежде чем существа на корабле успеют сообразить, что, собственно, происходит.

Вскоре Дор убедился, что чужой корабль угодил в гравитационную ловушку, из которой и сам он сумел вырваться с превеликим трудом. Мощность двигателей этого корабля слишком мала – значит, им из ловушки не вырваться.

От бустера пришёл сигнал о том, что он достиг корабля пришельцев. Дор расслабился – это значит отключился от всех прочих источников информации и принялся поглощать сведения, сообщаемые его посланцем.

Нудно, час за часом, тянулось время. Дор поглощал и обдумывал информацию, поступающую с юркого бустера, который, подобно маленькой пчёлке, неутомимо облетал огромную для него тушу корабля.

Идёт на ионной тяге… Это для него мало интересно. Дор с помощью сателлитов давно и сам научился конструировать такие.

Сплавы, из которых сделана обшивка… Что ж, это может представить интерес. Но для этого надо исследовать образцы непосредственно здесь, в лабораторных условиях, а не на расстоянии. Велеть взять образцы сразу? Нет смысла, пожалуй: можно спугнуть пришельцев. Нет, убежать, покинуть ловушку они уже едва ли смогут – корабль слишком глубоко погрузился в силовую яму. Но они смогут насторожиться, привести в ход боевое оружие, если оно у них имеется, – тогда справиться с ними будет гораздо труднее.

Ну а всё-таки: управляется корабль машинами-автоматами или живыми существами? На запрос Дора его посланец, включивший инфразор, вскоре ответил:

– Корабль, несомненно, управляется живыми существами.

– Сколько их на борту?

– Я насчитал двадцать семь биологических единиц, – сообщил бустер после продолжительной паузы.

«Это ничтожно мало для такого огромного корабля, – рассудил Дор. – Значит, они широко пользуются автоматикой. С нею ознакомиться будет интересно. Возможно, что-либо удастся использовать для улучшения работы здесь, на безымянной планете…»