Демонстрация силы - Нестеров Михаил Петрович. Страница 71

– Ты прав, я получил навыки диверсионной работы, но применить эти знания на практике сразу же после армии не смог бы. Нужно время, чтобы остыть, осмыслить, оглядеться, сравнить. Просто пожить нужно, обзавестись гражданскими позициями, а не вариться в котле только военных. Я долго думал над этим, поэтому говорю так уверенно. Парни вроде нас, не пожив, не подумав, натурально гибнут. Кто они? Заводные машинки. И вот пружина распрямляется, и их не остановить. Не знаю, как мне удалось постепенно ослабить этот напор… Может, повезло или вышло случайно.

– И все-таки ты завел пружину, – вынужденно сказал Абрамов.

– Да, – согласился Джеб, – но завод был уже не армейский, а мой собственный. К тому времени я научился управлять собой. Во всяком случае, считал, что научился управлять эмоциями.

– Ты уже говорил об этом, – скривился капитан. – Но я так ничего и не понял. Тебе ставилась задача обшарить судно в поисках алмазов и за неимением оных снять драгоценные украшения с гостей Хакима. Ты сорвал запланированное разбойное нападение. Ты откланялся за убитых охранников и отбыл восвояси. И Хаким поступит соответственно, вот увидишь: он постреляет вас в холле гостиницы. И тогда ты точно узнаешь, повезло тебе или ему. Закономерность это или случайность.

– В кабинетах легко планировать и рассуждать на далекую от твоего понимания тему. На карте одно, на деле совсем другое. Ты ни разу не видел глаз противника, который ломается под твоим напором. Не представлял, какие мысли кружатся у него в голове. Для тебя Камиль террорист, для меня – пока еще нет. Я работал с ним как с гражданским. Применил бы к нему твои военные технологии, он бы раскусил наши намерения сразу же. В тот момент, когда в мою ладонь шлепнулось бы ожерелье его любовницы. Я бы отпугнул его натуральным разбоем, на который ты делал основную ставку. Ему нужны профессионалы, а не тупые дебилы. Я поймал порожняк и дал команду уходить. Я не опустился до беспредела. Таких уродов, которые Камилю даром не нужны, можно найти в любой портовой забегаловке. Он не стал бы обременять себя никакими проверками, а ваша операция провалилась бы к чертям собачьим. В наших действиях он увидит лишь одну ошибку, связанную с катером Али Махфуза, и притянет рыбака к ответу. Я не дурак и выкинул был пенопластовую зашивку, если бы действительно хотел утопить катер. Теперь послушай то, чего ты пока еще не знаешь.

– Чего… – невольно сглотнул Абрамов, предчувствую очередную подлянку, – я не знаю?

– Напоследок я сказал Камилю: «Я знал, что на яхте нет контрабанды».

– Зачем?

– Потому что это правда. Это именно тот ключ, который вскроет историю наших разбойных нападений на морские суда. На что ты уповал с самого начала. Другие варианты вообще не работали.

– Значит, ты облагородил планы военной разведки, навел, так сказать, тюнинг. Показал себя планировщиком. Ну-ну.

– Цыплят по осени считают, Александр Михайлович.

Абрамов несколько секунд сидел молча и неподвижно. Чувствуя в глубине души правоту молодого собеседника, он тем не менее не мог согласиться с его доводами. Во всяком случае, не сразу. Он считал себя мастером выходить из разговора, оставляя инициативу за собой. Вот и сейчас решил, что нашел окончание этой нервной беседе. Для начала он чуть нараспев назвал его имя и фамилию:

– Евгений Блинков… Тебе стоило взять кличку не Джеб, а Ебэ. Ни разу не задумывался над этим?

– Джебом в профессиональном боксе называется сильный короткий удар, – молниеносно парировал Блинков. – Ни разу не задумывался над этим?

Абрамов кисло усмехнулся. Он вспомнил не только этот термин. В данном случае он напоролся на коронный встречный удар противника. Который… был близок к правоте. Против его истины не попрешь: у него было время остыть, осмыслить, оглядеться, сравнить; просто пожить, как сказал он, обзавестись гражданскими позициями. Чего не мог примерить на себя сам Александр Абрамов – человек военный до мозга костей. А ведь они почти ровесники. Абрамову тридцать, Блинкову двадцать семь.

– Ты помнишь контактный номер Саккары?

– Конечно.

– Ты можешь связаться с ним в любое время суток. У вас все готово? – спросил капитан, смягчая тон.

– Да. Шмотки собраны. Все указывает на то, что мы в любой момент готовы валить отсюда. Сколько сейчас? – Джеб отметил время на часах. – Половина четвертого. Время говорит за то, что Хаким проглотил нашу наживку. – Блинков улыбнулся.

– Чему ты радуешься?

– Пытаюсь угадать, в какой форме мы получим приглашение на собеседование с Камилем.

«Приглашение, – повторил про себя капитан. – Избежав на борту яхты беспредела, который мог вылиться в оторванные вместе с ушами цацки, он может рассчитывать и на приглашение».

И как следствие, появилась надежда на постоянную связь с агентурной группой Блинкова. Сам факт джентльменского поведения Джеба может расположить к нему Хакима. Если, конечно, он наплюет на трупы своих охранников и не станет таить обиду.

Кто вы, мистер Хаким? Что у вас на уме? Где сидит ваша ненависть? Вопросы, на которые уже реально вскоре сможет ответить Блинков.

Забрезжившая реальность породила нереальное видение: Джеб и Камиль, улыбаясь друг другу, ведут непринужденный разговор – сегодня, завтра, послезавтра; их отношения потихоньку перерастают в дружбу. Они нашли общий язык: Камиль ответил на вопросы из разряда «Кто вы, мистер Джеб?», а Блинков – «Кто вы, мистер Хаким?». Отчего-то именно эти мысли заставили Абрамова зябко поежиться. Все, что угодно, только не дружба между этими людьми. Хотя бы потому, что Абрамов не знал ответа на последний вопрос, на чем основана ненависть Хакима и чего ради он, миллионер, стал на сторону террора.

Звонок из Griffin’s Insurance застал Хакима в душе. Набросив на плечи свежий халат, Камиль слушал Андреаса. Англичанин греческого происхождения, как и рассчитывал Камиль, справился с работой в сжатые сроки.

– Я послал факс на твой номер, – докладывал Гриффин, – в нем найдешь все подробности.

Фирма Андреаса, как, впрочем, и все крупные страховые компании, располагала разветвленной агентурной сетью. Некоторые морские компании различных стран, включая и российские, предпочитали заключать договора с Griffin’s Insurance, уже давно утвердившейся на восточноевропейском рынке. Не привлекая к работе агентов, а лишь оперируя вводной Камиля Хакима о новороссийских фирмах, работающих по драгоценным камням и металлам, Андреас выделил российское предприятие «Алмаз-Инвест». И только потому, что во главе этой фирмы стоял Юрий Хургаев. Именно Хургаев мог похвастаться личным знакомством с главой страховой компании. Он на протяжении трех лет страховал у «Гриффинс Иншюранс» грузы, отдавая предпочтение зарубежному партнеру по нескольким причинам. Прежде всего потому, что российские компании не давали сколько-нибудь полной гарантии, находя в местных законах массу лазеек для ухода от ответственности.