Директива – уничтожить - Нестеров Михаил Петрович. Страница 62

– Что это?

– Где? – не понял тот, шаря глазами по паркетному рисунку.

– Вот здесь. – Имам очертил пальцем окружность, указывая директору на пятно. – Неужели не видите?

Директор пребывал в растерянности. Он медленно повел головой, ощупывая глазами каждый квадратный сантиметр линолеума.

– Извините, уважаемый, ничего не вижу.

– Я говорю о желтом пятне на линолеуме, – терпеливо настаивал на своем имам. И повторил: – Неужели не видите?

Директор сейчас рад был бы заметить любое пятно на полу, любой дефект, однако глаза всюду натыкались на идеальную поверхность линолеума. Странно. Может, после скоротечного обморока у имама перед глазами остался какой-то блик? Директор на всякий случай взглянул в окно. Через неприкрытые окна в зал яростно врывались солнечные лучи. Он облегченно вздохнул, когда перевел взгляд на пол: теперь его глаза на несколько мгновений поймали на полу желтое пятно.

– Вижу! – радостно сообщил он имаму. – Это солнечный блик. Только он не на полу, а в глазах.

Имам, покачав головой, направился к выходу.

Остановившись возле машины, он, движимый каким-то потусторонним чувством, неожиданно спросил:

– Скажите, как зовут мальчика, который сидел по правую руку от вас?

Директор удивленно склонил голову набок. Имам заметил некоторое замешательство директора, отнеся на свой счет.

– Марат Шамсутдинов, – директор почтительно склонил голову. – Один из лучших учеников. Можно мне сказать ему, что вы интересовались им? Мальчик будет горд.

– Можете сказать, – имам устраивался на заднем сиденье машины. – Всего хорошего, да благословит вас Аллах.

Его собеседник, смиренно сложив на груди руки, прошептал короткую молитву. Когда он открыл глаза, машина имама уже выезжала со двора школы.

«Ай-ай-ай, – сокрушался директор, спеша к дверям. Поднимаясь по уличной лестнице, он увидел в окнах озабоченные детские лица. Директор встретился глазами с Маратом Шамсутдиновым. – Нужно обрадовать мальчика, сказать, что имам спрашивал о нем». – И директор заспешил в школу.

…Имам, согнав с себя оцепенение, решил покончить с неловкостью – снять с себя вину перед учениками за прерванную лекцию. Он поднял трубку телефона, которым пользовался довольно редко, предпочитая обращаться к своим помощникам.

Секретарь директора школы Фаина Усланова сообщила, что директора сейчас нет, он только что уехал, но она срочно свяжется с ним. У него с недавнего времени появился сотовый телефон: не роскошь, а необходимость. Шли каникулы, дети в школе находились как бы в летнем лагере, еще это можно было сравнить с продленным днем во время учебного года. Представитель компании сотовой связи Рафик Фахрутдинов убедил директора, что тому нужна ежеминутная связь. Это было более чем любезно с его стороны: он делал дорогой подарок да еще убеждал в его необходимости.

– Я вам тут же перезвоню, – пообещала секретарша.

Имам сказал «хорошо» и положил трубку.

Фаина с особым тщанием нажала на телефонном аппарате несколько кнопочек и поднесла трубку к уху.

– Алло, Нурат Мирзоевич, только что вам звонил имам.

Вот это неожиданность!

Директор, не так давно научившийся водить машину, не очень уверенно стал менять ряд на дороге, вызвав целый рой возмущенных гудков. Остановившись, он возобновил разговор.

– Ты говоришь, звонил имам?

– Да, Нурат Мирзоевич. Я сказала, что вы перезвоните ему. Я правильно сделала? – Девятнадцатилетняя Фаина затаила дыхание.

– Конечно, девочка, ты все сделала правильно. Боюсь только, что я забыл номер телефона имама.

– Сейчас я вам продиктую. – Девушка, открыв справочник, быстро нашла номер. – Слушаете? Записывайте.

Директор отключился и набрал номер имама.

– Ас-салам алейкум, уважаемый.

– А, Нурат Мирзоевич, ва алейкум ас-салам.

– Боюсь, что моя секретарша что-то напутала, она еще очень молодая, но она сказала, что вы звонили мне.

– Нет, все правильно. Она ничего не напутала. У меня к вам просьба, Нурат.

– Что вы!

– Да, просьба. Видите ли, я хочу довести до конца одно дело. Получилось, что я не сдержал слова, моя лекция прервалась по мой же вине, даже не дойдя до середины.

– О, хадрат, вам не следует беспокоиться об этом. Наоборот, это мы должны беспокоиться о вашем здоровье. – Директор сделал паузу. – Как вы себя чувствуете, уважаемый?

– Спасибо, Нурат Мирзоевич, хорошо. Что вы скажете о том, если завтра в десять часов я посещу вашу школу и все-таки прочту лекцию?

– Не смею вас отговаривать. Благодарю вас.

Имам попрощался и положил трубку.

Это было вчера.

…Поставив машину на яму, Климентьев подмигнул Антону и указал глазами на открытую дверцу.

Знакомыми оказалась и сама «Волга», и незаметный майор Якунин на заднем сиденье.

– Меня зовут Алексей, – представился Климентьев, подавая руку Антону. Потом указал в глубь салона: – А это Володя.

Якунин, прикрыв глаза, кивнул.

Антон сел на переднее сиденье, разложив на коленях несколько листов бумаги. Климентьев занял свое место.

– Смотрите, – Антон указал на длинный список, – это перечень ключевых слов, которые так или иначе интересуют Дробова, генерала в отставке, лидера движения «Красные массы». Именно для него было совершено хищение со склада артвооружения.

Климентьев внимательно посмотрел на список.

– Ты сказал, ключевых?

– Да, эти слова включены в реестр автопоиска. Вообще у Дробова сильный информационный отдел, они отрабатывают сто процентов радиосообщений. Для этого у них есть все – мощные компьютеры, антенны, сканеры для радиоперехвата… Генерал почему-то интересуется словами, так или иначе связанными с религией: святой отец, имам, раввин, муфтий…

– Ага, вижу, – кивнул Климентьев.

– Короче, предстоит проанализировать всю эту информацию, сопоставить ее с сообщениями прессы, радио, телевидения. Я не знаю… не исключено, что готовится что-то серьезное. Скорее всего террористический акт, возможно, это будет происходить в храмах. Цели? Цели нужно искать в самой программе «Красных масс». Бумаги я получил от человека, работающего на Дробова. Он же дал домашний номер телефона твоего шефа, Берегового. В «Красных массах» парня называют компьютерным рабом.

– Ты встречался с ним лично?

– Нет, я не рискнул это сделать. Бумаги мне передал мой… знакомый. К сожалению, ни тот, ни другой не знают истинных планов Дробова, хотя по разрозненным сведениям можно додумать общую картину. Теперь еще несколько листов. На них я подробно описал тот вечер, когда у склада артвооружения, где я нес караульную службу, произошла инсценировка моего вооруженного нападения на караульных. Я…

Климентьев остановил Антона прикосновением руки.

– Погоди, Антон, ты все это можешь рассказать сам, не спеша, в спокойной обстановке. Тем более что Береговой уже ждет нас.

Антон, соглашаясь, пожал плечами, сложил бумаги и засунул их между сиденьями. Обернувшись на курящего Якунина, он попросил сигарету. Майор протянул ему пачку «Явы».

Климентьев посигналил, ворота открыли, и «Волга» выехала из гаража.

Прикурив, Антон обратился к Алексею:

– Заедем на минутку в одно место, мне нужно будет кое-что сделать.

– Далеко?

– Нет. Тушино-Светлогорский проезд знаешь?

– Да.

– Почти в самом начале улицы стоят пять или шесть коммерческих киосков. В половине второго меня там будет ждать один человек. Всего несколько слов.

Климентьев умело управлял автомобилем. На всем протяжении пути от сервиса Лациса до бензозаправки на Тушино-Светлогорском он не поймал ни одного красного света светофора, причем ехал с постоянной скоростью около 70 километров в час.

Они проехали заправку, Антон указал рукой вперед.

– Во-он те киоски. Прижимайся. – Проехав сто метров, Климентьев затормозил. Антон открыл дверь. – Я мигом.

Вслед за ним из машины вышел Якунин.

Антон, глядя на него, усмехнулся.