Имя твое – номер - Нестеров Михаил Петрович. Страница 50

– Доносишь, что ли, кому-то?

– В этом-то продажном городе? – хмыкнул оперативник таким тоном, словно был Бэтменом.

– Все, приготовились, самолет рулит к трапу.

– Или наоборот.

– Или наоборот, – согласился Косов.

В это время кто-то из парней в зале прилета включил магнитолу, раздалась известная песня Боссона «All because of you» («Все из-за тебя»).

– А, вот это кто прилетает, – наконец-то сообразил Косов. Он-то был равнодушен к «попсе», а вот его дочь записи этого Боссона гоняла днем и ночью.

В зале к этому времени установился такой шум, что невозможно было разговаривать. Пришлось вмешиваться милиции. Несколько человек в форме оттеснили молодежь. Еще несколько милиционеров вплотную подошли к зоне паспортного контроля, чтобы не допустить давки там.

Косов едва не подпрыгнул, когда толпа взревела и подалась вперед. Он стал на цыпочки и, поддаваясь всеобщему ажиотажу, попытался, как в знаменитой песне, разглядеть певца. И увидел его сразу. Одетый в джинсовый костюм, в темных очках, с модной дорожной сумкой, он изобразил свой фирменный жест, на этот раз чуть приседая на одно колено.

Не пропустить бы Романова, вдруг забеспокоился Косов. Скорее бы прошла знаменитость. Он мельком глянул на лазерный диск в руках парня. С фотографии на Косова смотрела копия лохматого, крашеного парня, сходящего в гордом одиночестве с трапа. Хотя… нет. Спереди и сзади шли жлобы с короткими стрижками и с такими выражениями на лицах, будто в любую секунду были готовы выполнить приказ придушить своего сладкоголосого босса. На последней ступеньке звезда обернулся и помахал стюардессе. Она ответила ему тем же.

Олссон проходил через обычную зону, что еще больше взбудоражило публику. Пока что они не могли подобраться к нему вплотную: швед проходил паспортный контроль. По просьбе пограничника снял очки, поднял кончики губ – как на фото. Обернулся и поприветствовал поклонников жестом руки.

Косов уже давно не смотрел на него. Все его внимание было сосредоточено на остальных пассажирах. Он вдруг подумал о том, что Романов выйдет в числе последних или вообще останется в салоне. Он изучил лица телохранителей певца, ища хоть какое-то сходство. Хотя какое там сходство…

Он был так сосредоточен, что едва не столкнулся с певцом, снова надевшим черные очки. Он хотел извиниться, что-то сказать, но его снова привлек голос. Пограничник окликнул зарубежного гостя:

– Мистер Олссон?

– Да?

– Вы забыли ноутбук.

– Большое спасибо.

Романов вернулся за компьютером и, словно эта процедура была ему знакома, обратился к милиционеру на английском:

– Пожалуйста, сэр, помогите моим телохранителям проводить меня к такси.

Он шел в окружении охранников, милиционеров и по мере возможности давал автографы. Охранники не успевали твердить: «Спасибо. Следующий. Не вы. Я решаю, вы правы. Вы, пожалуйста. Спасибо».

Косов обернулся. Он выискивал глазами не шведа, которого уже и след простыл. Он смотрел на пустую площадку для прессы. Не опустевшую, а пустую. На встречу со знаменитым певцом не прибыл ни один журналист.

Он считал пассажиров, проходящих паспортный контроль, считал тех, кто уже прошел эту процедуру и теперь ждал свой багаж. Где Романов? В самолете остался?

И снова перед глазами странное видение: бегущий по взлетной полосе человек с чемоданом и плащом, перекинутым через руку. В нем вдруг Косов узнал себя. Убегающего от неминуемой расправы.

Он сорвался с места, ничего не объясняя подчиненным. Выбежал из здания аэропорта через застекленную дверь и едва ли не схватил за грудки милиционера.

– Где человек, которого вы провожали до такси? Вы проводили его до машины? Он уехал? – сорвался на фальцет Косов.

– Минут десять назад. Вы говорите о шведе?

– Пожалуй, о нем.

– А что?

– Да, понимаешь, забыл взять у него автограф. Дочь очень просила.

Глава 19

Впервые на связи

В Гриневиче, инструктирующем своих подчиненных, порой проглядывал генерал. В таких случаях он всегда говорил по делу, ничего лишнего, чтобы до сознания инструктируемых доходила только суть. Порой он говорил прописные истины. Романова насмешил один эпизод. Он, Вихляй и братья Панины, выпускники диверсионных школ, слушали, «что чаще по сравнению с другими встречаются следующие типы ловушек»:

– Самострелы. Чаще это дробовики с проволочной растяжкой. Самодельные взрывные устройства. Фальшивые ступени лестниц.

– Наступил – и в выгребную яму, – прокомментировал Вихляй.

Гриневич оставил его замечание без внимания и продолжил:

– Хозяева домов и квартир перестраховываются, не всегда доверяя фирменным системам защиты от проникновений в жилища. Они устанавливают фальшивые двери, за которыми провал. А внизу, возможно, острые колья.

– Смазанные дерьмом. Алексей Викторович, мы это уже проходили. Мы обходили все, что обойти нельзя. Мы же не из деревенского сортира собираемся красть картины. Вы нам современные виды сигнализаций давайте.

Гриневич продолжил после длительной паузы:

– Хорошо. Вы считаете себя мастерами обходить всевозможные ловушки. Перед скрытым проникновением на объект вы в течение нескольких дней изучали подступы к нему, планировку здания, определяли типы ловушек, внутренние укрепления и так далее. Это долгая работа, требующая внимания. Вы могли заметить тепловизионную установку уже после того, как она засекла ваши действия. Если на вас есть приборы, улавливающие облучение от данной установки, на задание вы не пойдете. Что сделает владелец системы, с помощью которой было предотвращено хищение ценностей и, возможно, убийство? Он обратится за справками в специализированный центр, не поступал ли в продажу усовершенствованный вариант такой системы. А если средства сигнализации подвели владельца дома, он заменит систему более надежной. Это психология.

Заменит, повторил про себя Романов. Заменит систему более надежной. Потому что старая подвела его, сквозь нее невидимыми тенями прошла группа Вихляева. Лопухнулись парни лишь на финише.

Самые надежные системы продаются в самых надежных салонах, а таких по Москве единицы. Еще и потому, что классных специалистов, способных установить высокоточное оборудование, не так уж и много.

Романов снял квартиру возле Останкинской башни. Прошел официальную регистрацию на имя Николая Ильичева. В одном из многочисленных автосалонов купил «БМВ».

Он был на верном пути, поскольку получил (впервые и только сегодня!) месседж от Школьника:

«Наблюдения за домом клиента показали: он меняет системы слежения. Тип и марка приобретенного им оборудования неизвестны…»

Романов улыбнулся. Он не следил за домом Курбатова, но замену систем слежения вычислил самостоятельно.

«…Ответь, где ты».

Костя отрапортовал коротко:

«Дома».

По-настоящему качественные и профессиональные услуги в плане оснащения жилища средствами сигнализации, наблюдения оказывали не магазины как таковые, а специализированные центры, зачастую именуемые выставками.

Романов был неплохо знаком с такими фирмами, занимающими лучшие площади в престижных зданиях столицы. С рекламой товара и продаваемых услуг встречаешься на подходе к салону…

Костя не увидел зеркальной витрины. То есть стекла было предостаточно, только оно было либо затемненным изнутри жалюзи, либо чуть заметно тонированным, словно проявились на свету радужные пятна от моющего средства.

Он подъехал к салону на черном «БМВ» и с минуту не выходил из машины. Словно ждал реакции охранника, лет двадцати шести невысокого парня, на нестандартную ситуацию возле салона. Запоздало, но он все же доложил по рации начальству.

Романову на миг показалось, что перед ним офис Михаила Курбатова, а возле застекленных дверей стоит его охранник.

Он каждую секунду находился в работе. Даже сейчас. Мысленно представлял то одну, то другую возможную ситуацию; как бы поступил он, как – его оппонент, как развивалась бы дальше ситуация.