Последний контракт - Нестеров Михаил Петрович. Страница 53

Собственно, Скворцова взвалила это дело на свои хрупкие плечи, по-мужицки прокряхтев в ухо Баженова: «У вас есть доказательства причастности конкретных лиц или организаций к финансированию террористов?»

Вот какая задача была поставлена. А личные отношения между Матиасом и кремлевским администратором Груздевым, пусть даже они решаются при помощи взрывчатки, – это дело десятое, этим можно заняться прямо сейчас.

Это дело повело в сторону едва ли не с самого начала. Задачи обмельчали и породили разборки. Мелкие разборки. «Где, – спрашивала себя Катя, получившая в разработку свое первое дело, – где та интрига, закрученная на финансировании террористов, сливе секретных документов, убийстве майора Косоглазова? Почему сейчас Баженов кажется пустобрехом? Собака просто лаяла, а хозяин, вооружившись дробовиком, не обнаружил во дворе того самого дядю фраера. Пальнуть не в кого».

– Рассказывай, рассказывай, Сережа, я слушаю.

И слушала, как боевики Марковцева брали заложника, с плотным мешком на голове везли его в монастырь, а Бараев тем временем договаривался с силовыми структурами о выкупе. В то время в Чечне легально действовали структуры, представляющие информацию о заложниках, и со стороны постоянного члена Совбеза никакого криминала в его деятельности не было. И когда «дипломат» Марковцева был до отказа набит стодолларовыми купюрами, один из боевиков «Щита» сделал ноги, прихватив всю «казну».

– Это и стало началом конца. Я взял еще одного заложника и на нем погорел. Бараев почувствовал чемоданное настроение в моем отряде и попросту решил кинуть меня. Я убил трех его боевиков и отправился париться на нары. А ты спрашиваешь, обязан ли мне чем-нибудь Алексей Михайлович Матиас. Я часто сравнивал это с каменщиками, нанятыми для строительства дома. Возвели один этаж, а потом деньги кончились и стройку заморозили. Что-то франкмасонское чудится в этом сравнении.

– Почему?

– Не почему, а когда. Когда каменщики представляются свободными.

«Вот здесь надо кисло улыбнуться». И Катины губы слегка искривились.

– Вопрос: Матиас может финансировать чеченских боевиков? Если да, то как это доказать?

– Брать с поличным. Пусть даже на провокации. Готовится теракт – захват школы, самолета, любого объекта. Сколько нужно денег? Для наемников-профессионалов со стороны – много. Они безыдейные, они на этом просто зарабатывают. Тот же Матиас никогда не выложит на это крупную сумму. Он уложится в пятьдесят-шестьдесят тысяч долларов – на покупку оружия, снаряжения, транспорта. Потому что чеченские террористы идут на риск за идею. Они обработаны, их не надо спасать от собственной смелости. Шахиду нужны деньги на том свете? Что для банкира полтинник зелени? Сегодня один выкинет, завтра другой, а наживаются все вместе.

Как? На этот вопрос ответили недавно полковник Баженов и генерал Розанов, а вот сейчас – Сергей Марковцев.

И почему бы не представить того же Матиаса, который в своем кабинете отсчитывает кому-то пятьдесят «штук». Зная, что вскоре где-то грохнет и его доходы поползут вверх.

– Я помню, Матиас отмазывал группу латышских стрелков, захваченных в ходе спецоперации. Причин не знаю. Но ты спроси себя, почему он был связан с членом Совбеза Бараевым, террористом по сути?

Скворцова ответила: они делали деньги, делили их.

– Алексей наверняка поддерживает связь с кем-то из администрации Чечни – без мощной поддержки он бы не договорился и не скупил акции грозненского завода.

– Да, ты прав. Я несколько раз была в Чечне. Там нет ни одного чиновника, ни одного руководителя предприятия, который не содержал бы какую-либо группу боевиков. Нет ни одного министра, который бы кого-то не поддерживал из бойцов так называемого сопротивления. Ведь что получается, – рассуждала Скворцова. – Матиас покупает грозненское предприятие, когда в Кремле все давно поделили и распланировали. Отдав все доходы от добычи нефти в Чечне на восстановление мятежной республики, кремлевские администраторы вовсю участвуют в доле. Та же контрабанда, только узаконенная. Тот самый жирный пирог, от которого они кормятся. Вот и все ответы. А Матиаса угораздило разинуть рот на небольшой кусочек этого пирога. Провокация, сказал ты? Можно так спровоцировать, что мало не покажется.

На лишние две сотни, которые он то ли выиграл, то ли проиграл, Алексей накупил пива и своей любимой макрели-скумбрии. Пиво уже не лезло в глотку, а копченая макрель казалась плохо прожаренным войлоком. Но он все пил и пил, чувствуя тупую тяжесть в голове и предчувствуя такой же гнет наутро.

Среди ночи ему стало откровенно плохо, но помогла оставшаяся бутылка. Алексей выпил ее не отрываясь и снова завалился спать.

Встал в шесть утра – разбитый, с подрагивающими руками. Первым делом попытался восстановить в памяти вчерашний разговор в баре. Восстановил в целом, отдельные моменты куда-то улетучились, подобно эфирным парам, чего не скажешь о парах похмельных.

В этот раз он добирался на работу на метро, упустив возможность подкалымить частным извозом.

На своего подчиненного – охранника секции №3, на котором он машинально заострил свое внимание, Алексей посмотрел как на врага. Прикинул, что он не знает его, но ему нужно узнать его фамилию. Как? Надо глянуть на его нагрудный карман. Глянул и увидел более чем скромную надпись: «Служащий охраны».

«Резидент из меня никакой», – пришел к выводу Алексей.

Он занял место за стойкой, формой напоминающей полумесяц и не соприкасающейся со стеной; два промежутка служили входом и выходом в рабочую зону профайлинга. Монитор стоял на широкой полке стойки, телефоны находились полкой ниже.

За обедом, состоящим из бифштекса, тушеной капусты и картошки-пюре плюс кусочек торта на десерт, Алексей продолжил тему, озаглавленную «Что ты делаешь?». А делал он следующее. Вот сегодня он уже не знал ни одной причины, которые позволили бы ему отказаться от предложения Сергея, заодно и от денег. Он попросил отсрочку, которая не пошла на пользу никому. Так, время потянул.

Теперь вся жизнь Алексея закрутилась вокруг одного человека, как бы он от этого ни убегал. Перемены начались с тревог и сомнений, но они выгнали его из бытовой обыденщины и рабочей рутины. Круг интересов, ползущий по оси с тремя остановками: дом – работа – бар, расширился, его поезд сделал остановку в самом неожиданном месте, где его встречал всего лишь один человек.