Последний контракт - Нестеров Михаил Петрович. Страница 64

Уже через несколько минут все телефонные станции и сотовая связь будут перегружены одними и теми же вопросами: «Ты где сейчас, не на Курчатова? Слава тебе… А ты что, не слышал?»

Цепная реакция.

Через час вся страна будет прикована к телевизорам и радиоприемникам. Но получасом раньше к ним приникнет остальной мир. По редакционным коридорам прошуршат крылья стервятников, экипированных камерами, микрофонами, и захлопают вокруг эпицентра. «Какой объект на очереди?»

Руслан Гареев, стоявший во главе диверсионной группы, уже реально мог представить бой у стен Кремля.

Головная машина резко свернула влево. Следующая – вправо. Последняя, проехав десять метров прямо, остановилась в двух десятках метров от полыхающих на стоянке автомашин.

Подгруппа из пяти человек занялась жизнеобеспечением. Боевики миновали широкую площадку и ворвались в помещение пожарного расчета.

Из двенадцати человек там осталось восемь. Под прицелами автоматов они открывали ворота и занимали места в «ЗИЛ-131». Смена, считавшаяся здесь самой ленивой, наконец-то дождалась своего часа. Пожарная машина остановилась рядом с горящими машинами, брандмейстеры высыпали на землю, раскатали брезентовый рукав и занялись тушением. Воистину люди делятся на две части: на тех, кто разжигает пожар, и тех, кто тушит его.

Другая подгруппа боевиков готовила живой заслон. Сотрудников института выводили на площадку и вешали на них радиоуправляемые замыкатели.

Работа была поставлена четко. Команда: «Первая пятерка пошла!», и пятеро служащих с одним заминированным шли к образовавшейся бреши. «На колени! Не поворачиваться, смотреть вперед! Вторая пятерка пошла!»

Вскоре между первым и вторым КПП образовалась упорядоченная толпа из ста человек, пять рядов по двадцать заложников в каждой. Ее контролировали четверо боевиков с автоматами и пультами дистанционного управления.

Руслан отметил время. Теперь он мог сказать, что захватил объект, фактически недоступный для штурма. Он первым, взяв оружие на изготовку, проник через рухнувшую стену. И увидел то, что рассчитывал увидеть: трупы. Черные от копоти и словно в насмешку обмытые, тела спецназовцев были разбросаны по всему помещению. Решетчатая дверь оружейной комнаты была искорежена. Оружие лежало вповалку, но, судя по всему, было исправно.

Руслан ударил в решетку ногой и вошел в комнату. Взял в руки штурмовой автомат, стряхнул с него толстый слой свежей пыли и передернул затвор. Поднял его над головой, но тут же опустил, едва не коснувшись стволом низкого бетонного потолка: пробный выстрел в воздух мог оказаться фатальным для него. Руслан прицелился в мертвого спецназовца и придавил спусковой крючок. Пули вспороли мокрую одежду, оставили следы на шее и лице трупа.

– Хорошо, – энергично кивнул Руслан и передал автомат товарищу. – Вооружайтесь тут. Разбирайте боеприпасы, посмотрите, что за спецсредства оставили нам.

47

Игорь Аксененко долго всматривался в неподвижную картинку на дисплее, после чего хрипло, едва слышно изрек:

– Готов…

Может, потому ограничился этим коротким словом, что сам, настраиваясь на мощный взрыв, готовя себя к этому, не мог проглотить тугой комок, подступивший к горлу. Оказался не совсем готов к тому, что услышит, увидит, почувствует. В момент взрыва ему показалось, что машина сдвинулась с места, а сам он, как после лобового столкновения, подался вперед, и тут же его отбросило назад. До хруста в шее.

В конторе Адамского он все время торчал на обеспечении. Все кровавое постоянно пролетало мимо и только в отдельных случаях касалось его краем. И только сегодня Аксененко впервые пожалел о своей причастности к службе безопасности банкира. Он вдруг ощутил себя причастным к взрывам жилых домов, метро и электричек. Только после этого к нему пришло заметное облегчение: он знал столько, что перестал опасаться за свою жизнь. А ведь всего минуту назад, когда грохнуло, покосился на Семенова, на Валерия Соболева, недавно побывавшего в Афинах. И если раньше он мог мысленно поискать защиту среди правоохранительных органов, то сейчас нет. Ему корячилась минимум «двадцатка».

Готов…

Вторая видеокамера, прикрепленная к спинке сиденья и направленная на объект, снимала сейчас вторжение боевиков. Еще минута, и Семенов, выключив запись, отдал команду водителю:

– Все, нам здесь больше делать нечего.

Водитель резко взял с места. К крутому повороту подошел на высокой скорости, сбросил газ и спровоцировал занос рулем. Его стиль вождения чем-то напоминал манеру покойного Юрия Дудникова.

Адамский не стал смотреть видеозаписи. Он удовольствовался докладом Семенова: «Все сделано».

Герман приехал в офис в семь утра. К акции все было готово еще с вечера, оставалось отдать последние инструкции, точнее, напомнить их. В кабинете собралось десять человек. Стульев на всех не хватило, поэтому подчиненные остались на ногах. Начальник будто сковывал их в единую цепь, приветствуя каждого за руку. Как и положено, Властелин колец был далеко от места событий, но мог видеть их. Или в крайнем случае наблюдать позже по телевизору.

– Оцифровывай и сделай несколько копий. Приготовься разослать по сайтам телеканалов, – распорядился Герман. Ссылка была подготовлена, и новостные телеканалы передадут следующее: «Некоему частному сыскному агентству, проводившему собственное расследование вблизи захваченного режимного предприятия, удалось перехватить видеосигнал от цифровой камеры. Также агентство передало материал, снятый своей видеокамерой».

Герман был уверен, что до этого не дойдет. Каждый ход и шаг были просчитаны.

Он снял трубку и набрал номер телефона Матиаса. Помня о линиях связи, которые какое-то время были под контролем, о дырах в системе службы безопасности, он передал шефу заранее условленную фразу:

– Алексей Михайлович, я не могу найти Сашу Попову, ее нет на рабочем месте.

И услышал ответ:

– Все в порядке. Она со мной.

48

Александра Попова проснулась в роскошной комнате и не сразу сообразила, где находится. Утреннее солнце ласкало ее сквозь легкий тюль, колышущийся пусть от искусственного, но все же шаловливого ветерка. Или бриза, поскольку близость моря буквально волной накатывала на обнаженную грудь, изливаясь из колонок стереосистемы манящими звуками и навевая образы острова, который принял любовников и где все были равны: и богатые, и бедные. Где материальные ценности теряли смысл, а на первое место вставала природа, необозримый океан, совсем другое солнце, облака, воздух, другие мысли.