Приказ обсуждению не подлежит - Нестеров Михаил Петрович. Страница 21

Глава 5

ПРОФЕССИОНАЛЫ

Когда Артемов готовился к встрече с Марком, он получил сообщение, которое стало для него неожиданным: Георг Стофферс отказался участвовать в спецоперации. Как человек, Артемов понял Инопланетянина, и как человек же – «родня» со стороны Марты – понимать отказывался. На глазах раскалывалась неплохая, даже приличная команда.

Однако, насколько знал Артемов, боевиков в «Ариадне» пока что хватало. «Пока что», – совсем невесело усмехнулся полковник. Если еще кто-то «отсеется», то этому не удивятся даже в «Ариадне«.

Знакомство с Сергеем Марковцевым состоялось несколько странноватым образом. Полковник, пожимая руку худому высокому человеку лет за сорок, имеющему тяжеловатый и усталый взгляд, представился:

– Михаил Васильевич Артемов.

Марк, отвечая на рукопожатие и чуть дольше, чем требуют «мужские» правила приличия, не отпуская руку военного разведчика, покивал головой. Артемов перевел: годится, мол, ничего так имя-отчество, для меня, наверное, подойдет. И только потом, когда Артемов потянул свою руку назад, бывший подполковник спецназа назвался:

– Сергей.

– А дальше?.. – недовольно сощурился Артемов на человека, который был лет на пять старше его, и прикидывая, почему тот не представился Сереженькой.

– Дальше видно будет, – сказал этот странный тип, который, согласно его досье, какое-то время был настоятелем Свято-Петрова монастыря, скрываясь-маскируясь там от правосудия со своими боевиками, одетыми в рясы. Артемов мысленно прикинул его с длинной жиденькой бородкой, усами, в той же рясе с широченными рукавами, с золоченой цепью, падающей и на грудь, и на спину. Получился какой-то клоун, похожий на дьяка из банды батьки Махно. Он так и не понял, по какой причине решил подковырнуть Марковцева.

– Слышал, вы монашествовали. Действительно в бога верите?

– На работе – нет, – сказал Марк. – Мы будем говорить про бога или перейдем к делу? Начнем с того, что сегодня у меня зазвонил телефон. Зачем я понадобился военной разведке? Разве меня не отпустили на покой?

– Не знаю, – тоном мастера дубляжа Хворостенко ответил Артемов и пожал плечами. Получался какой-то глупый разговор, которому в перспективе не было видно конца.

– Так зачем я понадобился военной разведке? – повторился Марк.

– У нас возникли некоторые трудности.

– Такое бывает, – индифферентно заметил Марковцев. – Когда у разведчика кривые руки. Это много хуже кривых ног, которые плотнее обжимают шею. Но главное, что мы все здоровы, верно? Историческое время сокращается, так что продолжим тему. Я уже не в том возрасте, когда хочется обвешаться пулеметными лентами и кроить черепные коробки малой саперной лопаткой. Кстати, в сороковых начштаба издал директиву, которая предписывала создание штатных диверсионных подразделений в Красной Армии. В целях конспирации они назывались «саперно-маскировочными взводами». Так вот, я каждое утро проверяю, на месте ли мой член, а вы предлагаете мне, судя по всему, активную саперно-маскировочную работу.

«А не послать бы его к черту? – призадумался Артемов. – Как там про него сказал Ленц: один из моих лучших агентов? Интересно бы посмотреть на самого выдающегося».

Глядя в действительно непомерно усталые глаза человека с оперативным псевдонимом «Марк», Артемову припомнилось из любимой кинокомедии: «Он же расколется, редиска. Сдаст нас при первом «скачке».

Действительно… На него и давить не надо, просто пригвоздить стальным взглядом, и все.

Его недовольство не в том, что его оторвали от дел, а в том, что снова лишили обещанного покоя.

Несомненно, перед Артемовым был пусть не выдающийся, но самобытный, незаурядный человек, прошедший огромный жизненный путь.

Трудно так жить, неожиданно пожалел собеседника полковник. Если говорить языком Марка – дом там, где сердце. И вот он обрел свой дом, а значит, душевное спокойствие. Если его что-то и беспокоит, то прошлое, а будущего он уже не боится. Значит ли это, что для него важен каждый миг в этой жизни?..

Расколется…

Пока что раскалывалось боевое ядро «Ариадны». И вообще все сыскное агентство. Уходил лучший боевик, на которого сразу две стороны, даже три, считая Марту с ее личными проблемами, сделали ставку. И как удержишь его? Хотя, возможно, сделать это не так уж и сложно хотя бы потому, что Артемов еще не говорил со Стофферсом, может, найдет для него пару слов, которые остановят бойца.

Но прежде нужно поговорить с Марком. Отвезти его на свою дачу – иного места для подобного разговора Артемов найти не мог, растопить «буржуйку», чтобы не было холодно… Впрочем, сегодня тепло – плюс десять. «Как в Волгограде», – хмыкнул Артемов.

Дачный домик у полковника был приличный, с гостиной – она же столовая, она же кухня, она же первый этаж. Тринадцать и семь. Пара комнат-шестиметровок на втором этаже. И все своими руками. Участок, правда, маловат – все те же стандартные шесть соток.

Разложив на столе карту района, подробный план тюрьмы и бумаги с обширными данными, которыми располагала военная разведка, Артемов приступил к делу.

За столом сидели два абсолютно разных человека, если что-то и «роднило» их, то это дешевые, «солдатские», что ли, сигареты – оба предпочитали крепкую «Приму». Под едкий дым «Примы» Артемов излагал суть задания.

Сергей Марковцев лишь мельком взглянул на карту местности, он все внимание сосредоточил на плане тюрьмы – крепости, по сути. И заметил:

– Пять рубежей защиты. Плюс шестой – здание «С», примыкающее к основному. Что это, следственный отдел, судя по всему?

– Да, – ответил полковник. – Два флакона в одном, как в «Лефортово». Тюрьма и следственный отдел. Заключенных никуда возить не надо, лишь провести коридорами и этажами. Находится в ведомстве сирийской службы госбезопасности «Мухабарат».

– Помещение «16» – что это?

– Это вроде склада, где хранятся все вещдоки.

Вообще тюрьма, где содержались двое российских спецназовцев, на схеме была обозначена оригинально: «Организация». Так вот, как верно заметил Сергей Марковцев, «Организация» имела пять рубежей защиты, включая территорию, само здание и другие сооружения на этой территории, помещения, лестничные марши, кабинеты, комнаты, технические помещения, коридоры, этажи, рассеченные многочисленными решетчатыми, а кое-где стальными дверями. Плюс сигнализация. Степень защищенности определяет уровень безопасности, припомнилось Михаилу Васильевичу. Угол падения равен углу отражения, короче. «Организация» защищалась жестко, нигде не было видно гибкости – современной гибкости. Независимо ко всему – автономные и вложенные рубежи. Крепость.

Рубеж. Словцо, что и говорить, неприятное, даже жутковатое немного. Рубежи защиты внутри зон на вероятных путях движения часовых и конвойных. Безопасность рубежей зависит от многих факторов. В общем, есть над чем поломать голову.

– Где содержатся наши парни? – спросил Марк.

– Камеры 31 и 37. – Он курит больше меня, заметил Артемов. Что казалось невозможным. – Их-то и нужно вытащить.

– У «Ариадны» задача попроще, – заметил Сергей. – Прямой штурм, который займет максимум две минуты. Транспорт опускается здесь, в середине зоны, часть боевиков берет под контроль входы и выходы, часть врывается в здание. Под прикрытием двигаются в сторону камер, ставят на каждую мощный заряд и отходят. Стреляют во все, что движется. Много огня, много трупов. Садятся в транспорт. В это время или чуть раньше звучат два взрыва. В камерах кровь закипит, никто не выживет. Плюс таким натиском они свяжут гарнизон тюрьмы по рукам и ногам, подкрепление появится через три-четыре минуты, когда вертолет будет далеко от зоны или над зоной – уже неважно. Транспорт пойдет низко, никакая «Шилка» [15] не поможет. И даже если поставить «Ариадне» цель освободить пленников, она не успеет: моментально сработает сигнализация, и двери камер будут блокированы с пульта системы безопасности металлическими штырями. А ставить мощный заряд на решетчатые двери – это единственный способ открыть их – означает только одно: взрывная волна пойдет в двух направлениях – внутрь камеры и наружу. Это все равно что открывать консервную банку с помощью тротила. Очень мощная защита, хорошая организация, очень близко расположено армейское подразделение. Почти нулевые шансы вытащить наших спецназовцев.