Убить генерала - Нестеров Михаил Петрович. Страница 30

Сейчас капитан стоял на коленях, сцепив пальцы на затылке. «Дипломат» лежал в шаге от него. В пяти метрах – рослый охранник с коротким автоматом. Он держал одного снайпера на прицеле и автоматически оглядывался в поисках второго. Машинально; не факт, что он сумел расслышать два выстрела из винтовок с глушителями. По всему выходило, что выстрел был один – это стекло выдало стрелков, но лязгнуло оно всего лишь раз. Охнуло, раскрыв пасть, чтобы пропустить вторую пулю.

Близнец выглянул из подъезда лишь на мгновение, и телохранитель не заметил его. Снайпер не уступал ему в оперативности. Он щелкнул замками и выхватил из чемоданчика мелкокалиберную винтовку. Тут же дернул на себя затвор типа «биатлон». Выдохнув, резко шагнул из подъезда, вынося оружие на уровень плеч.

Телохранитель отреагировал первым. Он был готов ко всему, и его не смутил вид вооруженного человека. Он дал поверх головы Проскурина очередь и резко присел, прикрываясь капитаном. По определению выстрелы не могли быть точными, и все пули прошли высоко над головой второго снайпера.

На винтовке не было прицельных приспособлений, не было плечевого упора. Натурально Близнец стрелял из обреза. Но мысленно он уже поймал цель и не мог отпустить ее даже против воли. Он опускал оружие, отработав на опережение. Охранник не успел присесть, как ему в шею впилась пуля. Снайпер снова дернул затвор. Короткий ход, и новый патрон в стволе.

– На землю! – крикнул он.

Андрей повалился, давая коридор для второго выстрела.

Близнец нажал на спусковой крючок, и вторая пуля угодила упавшему на колени противнику в грудь.

Капитан не стал дожидаться очередной команды. Он подхватил «дипломат» и рванул в прежнем направлении, толкая какого-то парня, оказавшегося на его пути. Крапивин повернул за угол и побежал в сторону станции метро «Динамо». С пакетом в руке, отяжелевшим от винтовки. Он перебежал дорогу в самом начале Петровско-Разумовской аллеи и остановил частника на старом «Рено».

– Парк «Дубки», – назвал он место.

«Рено» доехал до парка за десять минут.

Один квартал Близнец прошел пешком и остановил очередную машину на Дмитровском шоссе. Он уже успел переодеться. Сейчас на нем были джинсы, рубашка и ветровка. Оружие он выбросил в мусорный контейнер, когда шел по улице Немчинова к Дмитровке.

Часть II

Беглец

Глава 10

Разговор на равных

6—7 июля

Прошедшие выходные утомили Александра Свердлина. В голове какая-та каша из положения о скачке на приз президента России: «Для участия в скачке допускаются жеребцы и кобылы в возрасте трех лет и старше. Количество участников – 12 голов. К участию допускается не более 1 лошади от субъекта РФ и стран СНГ. Все расходы по содержанию лошадей на московском ипподроме несут коневладельцы лошадей. Дистанция скачки – 2000 метров. Сумма приза – 3 миллиона рублей.

Приз победителю президентской скачки: скульптура высотой 39 сантиметров – копия композиции Евгения Лансере «Чистокровная лошадь под седлом жокея, закончившая скачку» (1882 год), выполненная его внуком из бронзы и оникса».

Первым пришел 4-летний рыжий жеребец Акбаш, рожденный на конном заводе «Восход» Краснодарского края...

«Устал...» – вздохнул Свердлин. Устал от духоподъемной музыки, звучавшей на московском ипподроме вальсами прошлого и позапрошлого веков. Выбился из сил, слушая несмолкаемые галантные милицейские предостережения журналистам: «Господа! Ближе к загородочке встаньте, не стесняйтесь». А из-под козырьков пыхала злоба: «А ну-ка кончайте расхаживать!»

Устал от суеты в ложе с «политическими гостями». С балкона свешивался секретарь Совбеза Игорь Иванов, угрюмо смотрел на жокеев министр сельского хозяйства Алексей Гордеев – он же организатор соревнований, он же вручал главный приз победителю. Три президента – российский, грузинский и киргизский – были с супругами.

12.07. Раздались звуки... кремлевских курантов. Каждый воспринял их по-своему, но для генерал-майора Свердлина они показались лишними. Может быть, потому, что он слышал их тысячи раз; и вот они прозвучали на ипподроме. Именно с них началась скачка. Точнее, с громогласного возвещения ведущего: «Сегодня произойдет историческое событие». И лошади понеслись.

Всего было пять скачек. Помимо президентского разыгрывались и другие призы сезона. Президенты оживленно делали ставки. У российского в руках мелькнуло несколько тысячных купюр. Генерал отметил, что вид при этом был у босса растерянный. Похоже, не знал, сколько ставить и на кого...

Он находился под серым шатром в центре поля – самая серьезная зона, где расположились президенты стран СНГ, главы Тверской и Самарской областей, а также глава «Балтики» Теймураз Баллоев. А офицеры ФСО терпеливо втолковывали интересующимся, где сидит «сам»: «В ложе над полем за бронированным стеклом, где же еще?»

За VIP-зону второй категории отвечали оперативники ФСБ, ФСО и милиции. С балкона за скачками наблюдали «капиталисты»: глава компании «Рико-Понти», президент «Разгуляй-УКРРОС» и первые лица Минсельхоза. Просто состоятельные, но не такие влиятельные обладатели супердорогих билетов расселись в отдельных шатрах. Им было видно поле, но не Very Important Persons, отчего на их лицах проступила детская обида.

Министр сельского хозяйства («человек с репутацией прогрессивного интеллектуала») в светло-сером костюме при галстуке в оранжевую и красную полоску тепло приветствовал каждого, кому положено было сидеть в шатре. Он попенял своему советнику – директору НИИ «Агроприбор» за нарушение этикета: всем было предписано явиться в галстуках и шляпах, однако советник появился без «селедки». «Какой сегодня день? – задал он вопрос министру. И сам же ответил: – Суббота, Шаббат, а какой в Шаббат галстук?»

Генерал-майор Свердлин едва подавил вздох.

Изнемог от нескончаемой болтовни. Кто-то говорил о скаковых породистых лошадях, кто-то о голубых гималайских баранах. Запарился от жалоб: мол, мало кормят. «Разве сыр, обернутый перцем, мусс из авокадо с икрой и тарталетки – это еда?!» Разбавило капризное настроение гостей пиво – столько, что можно было упиться.

К гостям подходили букмекеры и предлагали делать ставки. «Конкретные» деньги выиграл замминистра сельского хозяйства Кайшев и начал раздавать пятисотенные купюры «на фарт».

У столика Ильхама Алиева и Роберта Кочаряна появилась девушка в желтом платье и в шляпке под вуалью с мушками. Господа тотчас подняли тост: «Если бы мы судили скачки, то первый приз достался бы вам». – «Как лучшей кобыле?» – уточнила девушка.

Генерал Свердлин, стоящий у дальней стены шатра, не сдержался. Смех он прикрыл резким покашливанием в кулак.

Как не устать от мучавших всех вопроса из разряда гостайны: «На кого поставил президент?» Невольно приходилось слушать, как перебрасываются представители Грузии и России: «Мы сварганили лошадь за несколько дней!» – «Как вам удалось?!» – «Ну, мы же грузины! Из Франции привезли!» Судя по разговорам, там же взяли лошадь и казахи, и украинцы – скакуна по кличке Нови Базар. Азербайджанцы взяли напрокат кобылу из Турции.

В забеге на приз президента участвовал личный скакун Минтимера Шаймиева Ламборн. Но у Ламборна поднялась температура.

Министр сельского хозяйства подошел к российскому президенту и предложил, чтобы он лично вручил приз. Президент поймал взгляд своего телохранителя: «Не стоит этого делать» [7].

22.07 – отметил время Свердлин, когда на сотовую трубку поступил звонок. Воспоминания об утомительном мероприятии на московском ипподроме отвлекли генерала и породили полушутливую и в то же время злобную мысль: поставить на «спецтрубу» мелодию кремлевских курантов. Он выслушал абонента и сказал:

– Да, есть, я понял. Сейчас выезжаю.

Нажав на кнопку, он выбрал из списка абонентов номер директора ФСО и вышел на связь: