Война нервов - Нестеров Михаил Петрович. Страница 38

– Мы не успеем подготовиться, – ответил Рейтер так, словно трое заговорщиков проводили за составлением плана дни и ночи напролет. Он сразу принял предложение Карла, прозвучавшее в необычной форме. Фразам вроде «нечего терять» не было места в голове Рейтера. Приятелям представился случай. Глупо ли его упускать? Карл на этот вопрос ответил прямо: «Глупо им не воспользоваться». Барон был самым бесшабашным в посольстве. Он нередко слышал: «Твое место на фронте». И всегда отвечал: «Ну так проводите меня на фронт».

– В телеграмме речь идет о трех поверенных, – напомнил Хассель. – Там ничего не сказано об охране.

– Но и про золото там не говорится, – отреагировал Карл. – Ты с нами, Томас?

– Разумеется, – пожал плечами Хассель. – Как же иначе?

– На дело пойдем без документов, – завершая разговор, произнес фон Фрикке. – Паспорта оставим в этом доме. Вилли, где Марсия хранит свои драгоценности?

– В шкатулке, – рассеянно ответил Рейтер. – В спальне. Паспорта спрячем в секретере, в ящичке с двойным дном.

– Сверхнадежное место, – рассмеялся Карл. – Предлагаю взглянуть на подвал. Вилли что-то говорил об ослабленном фундаменте.

Карл спустился в подвал, увидел там груду кирпичей, кучу песка и несколько мешков с известью. Подмигнул Рейтеру: «Все предусмотрел». Дополнил, увидев рядом с котлом бытовую бетономешалку: «До мельчайших деталей».

Рейтер покачал головой, вкладывая в этот жест длинную фразу: «Ты можешь думать что угодно, только ремонт никоим образом не связан с золотом, его я начал неделю назад».

Для золотых слитков Рейтер предложил временное место в подвале. Он показал, как будут уложены ящики – в ряд и вплотную к стене. Если раньше он намеревался усилить фундамент еще одним рядом кирпичей, выложив его вплотную к стене, то теперь планы изменились. Он очертил границу, отступив от стены на полметра.

– Выложим лицевую стену, оставим торцевую часть, – пояснил он. – Положим ящики и заделаем полуметровую брешь.

Карл, подавая пример товарищам, снял пиджак, засучил рукава рубашки и принялся за работу. Включив бетономешалку, он вскрыл мешок с известью, высыпал часть в жерло машины. Вооружившись лопатой, натаскал песка. Отыскав на трубе водяного отопления кран, налил в ведро воды и добавлял по мере приготовления известковой смеси. Призывая товарищей к работе, спросил:

– Какая должна быть густота раствора? Я слышал, чтобы от мастерка отлипала.

Марсия сегодня заметила, что ее Вилли хмур и сосредоточен, что ему было так несвойственно. Вернувшись вечером из посольства, он поцеловал ее в щеку, а не в губы, как делал на протяжении последних трех лет. Именно столько Марсия сдавала ему комнату. Два месяца назад они обвенчались в церкви Святой Девы Альмудены. Хотя его предложение посчитала неудачной шуткой. Она не верила ни ему, ни своему шестому чувству, а оно ее ни разу не подводило. Она была старше Вилли на одиннадцать лет.

Ей показалось, настроение мужа испортилось еще вчера. Она не без оснований подумала, что причина лежит в размолвке с его посольскими приятелями. Вчера они что-то шумно обсуждали в гостиной; против обыкновения не попросили вина; помогли укрепить фундамент и потом шумно умывались в ванной, ботинки мыли прямо в раковине…

– Что с тобой? – спросила Марсия, пытаясь обнять Рейтера.

Он сильно сжал ее руки и убрал со своих плеч.

– Ты дважды была замужем, но так и не научилась предчувствовать реакцию мужчин на женское проявление чувств, – длинновато объяснил он. И смягчил тон, глядя на женщину серо-голубыми глазами. – У меня к тебе есть предложение.

Едва Вилли возобновил разговор, Марсия сникла. Неосознанно, находясь в прострации, безразличная ко всему, она отщипывала от хлеба маленькие кусочки и клала их в рот…

Какое золото? И при чем тут оно? Ей безразлична судьба полутора сотен слитков, переправленных из Германии в Мадрид…

Наконец смысл сказанного дошел до нее. Она побледнела. Затем крепко сжала руки Рейтера выше запястья и, глядя на него неотрывно, сказала:

– Да.

Быстро добавила:

– Да, да, я согласна. Мы сделаем это.

– Тогда за работу. За ночь нам нужно возвести еще одну стену.

На благородном лице барона Фрикке не было и тени сомнений. Он явился на встречу в дорогом английском костюме в серую полоску и модной фетровой шляпе. Приняв от Рейтера автомат, он стал похож на гангстера. Его уверенные движения, взгляд, настрой, одежда вселили уверенность в Хасселя и Рейтера.

Они также были одеты в костюмы, но не такие дорогие, как у неисправимого франта. Рейтер подумал о нем: «Карл и в гробу будет одет лучше, а выглядеть краше тех, кто придет проводить его в последний путь. Сколько ему стукнет – восемьдесят? А может, «запланированные» им самим двадцать девять?..»

Его размышления прервал Хассель. Скрываясь в тени деревьев и парковой ограды, обвитой диким виноградом, он увидел на дороге, ведущей к церкви, двух человек. О чем-то разговаривая, они прошли мимо. Хасселя до сего дня преследовали мысли о многочисленной охране. Он тем не менее был спокоен.

Место для засады выбирал Карл. Здесь дорога примыкала к парковой ограде, зато с другой стороны было много места для маневра грузовика: невысокий бордюр, пешеходная дорожка, а за ней широкий газон.

– Зачем нашему начальству понадобилось передавать золото швейцарцам? – шепотом спросил Хассель.

Барон сморщился: вот уж надоедливая тема.

– Шифровальщик, – фыркнул он. – Слушай в сто первый раз: весна на носу, более сметливые уже давно улетели в Южную Америку, прихватив с собой драгоценности, предметы старины. Ты работаешь с половинками документов, потому у тебя работает только одно полушарие. Тебе надо скооперироваться со своим напарником. То-то дела у вас пойдут на лад. Тише, господа! – Карл приподнял шляпу стволом автомата и прислушался. – «Хорьх», – определил он по звуку мотора. – Черного цвета.

– Черного? – Брови Хасселя поползли вверх. – Откуда ты узнал цвет машины?

– Тихо! – Карл отступил дальше к ограде. Прижавшись к ней спиной, он слился с зарослями винограда. Его лицо отчетливо проглянуло сквозь крупные листья, когда проехавшая мимо «Ауди-С» осветила его светом фар. Карл зажмурился. Несколько мгновений перед глазами стояли два ярко-желтых пятна. Он не смог подсчитать людей в салоне машины. Словно оправдываясь перед самим собой, что не смог выжать из этой ситуации ровным счетом ничего, да к тому же не угадал марку машины, Карл припомнил, что «Ауди-С» носила романтическое название «Покоритель Альп», данное ей конструктором Августом Хорьхом.

– Даю голову на отсечение, в машине Сокол. Больше некому. На легковушке. Без грузовика. Значит, план у них такой…

Карл отчетливо представил, как из двора посольства выезжает нагруженная золотыми слитками грузовая машина. В гараже есть несколько грузовиков, в том числе и военных.

Грузовик мог отправиться на аэродром, до которого было тридцать километров. А мог доставить золото на железнодорожный вокзал Чамартин. От этого вокзала поезда следуют в северо-западном направлении и во Францию. Карл мысленно прокладывал путь до Швейцарии, ориентируясь на швейцарского агента Сокола. Но мог поклясться, что груз отправится к морю. «Если бы я был обладателем золота, мой путь лежал бы к Средиземному морю, к завораживающим берегам восточных и африканских стран». Однако самое популярное направление последних месяцев войны – в сторону латиноамериканских государств, через Атлантику.

Карл часто говорил себе: «Я бы так далеко не поехал, там с тоски умрешь».

Если он был прав в своих выкладках, то грузовик будет один, а не два. Никакой там выгрузки-перегрузки. Эта простенькая операция должна пройти быстро. Вероятно, поменяются лишь водитель грузовика и сопровождающие. Те, кто приехал на легковой машине, отсюда уедут на грузовике.

Карл фон Фрикке окончательно взял на себя командирские функции и отдавал команды спокойным голосом.