Башня-2 - Никитин Юрий Александрович. Страница 59

– И чего мы ждем? – спросила она.

Губы Олега порозовели, он торопливо отправил в пасть очередную ложечку, спросил хриплым голосом:

– Ждем? Мы едим мороженое.

– С чего вдруг? – спросила Юлия подозрительно. – Ты всегда делаешь только то, что нужно.

– Правда?

– Не прикидывайся ветошью! Ты такой зануда, что все делаешь только правильное. Аж противно.

Олег нахмурился, ел мороженое уже медленнее, словно потерял вкус. Или обиделся. Глаза его уставились в одну точку, брови сдвинулись, на лбу пролегла глубокая складка.

– Я тебя обидела? – спросила она немного погодя.

– Нет, – отмахнулся он. – Но лучше бы обидела.

– Что так?

– Я в самом деле всю жизнь старался делать только правильное. Но это правильное иной раз оказывалось таким… А тот, кто шел на авось, бывало, обходил, а сложные вопросы решал, не зная про их сложность.

– Но как же…

Она запнулась. На стол упала густая тень, словно они вдруг оказались у подножия высокой горы со снежной вершиной. Возле их стола высился человек. Только что его там не было, она готова голову положить на плаху, но едва отвела взгляд в сторону, появился, будто вынырнул из параллельного мира. Еще она успела уловить на себе острый взгляд, который странно напомнил взгляд Олега.

Всего мгновение он нависал над ними, огромный и темный, затем придвинул свободный стул от соседнего стола и сел к ним. Пластмассовое сиденье хрипло пискнуло под его массивным телом. Юлия боялась поднять взгляд на незнакомца. Он был страшен, чудовищно и пугающе страшен. Лицо широкое, свирепое, нос сломан по крайней мере трижды, на щеках густая черная щетина до самых глаз, но и она не скрывает широкий шрам на щеке, второй шрам проглядывает на подбородке, лицо некрасивое, словно побито оспой, но дышит мощью и свирепой уверенностью. Этот человек переполнен силой, она выплескивается из каждой поры его могучего тела. А поры у него, как она заметила, любого косметолога заставят упасть в обморок…

Он недовольно повел плечами, на которые Юлия старалась не смотреть, чтобы не вскрикнуть от страха. Если Олег временами кажется сложенным как Аполлон, хотя она ненавидела этих качающих мышцы придурков, то сейчас по ту сторону стола сидит Геракл во всей чудовищной мощи. Но только не эллинский Геракл, а какой-то дикий: могучие руки покрыты густыми черными волосами, на груди курчавятся такие заросли, что поднимаются к горлу, подбираются даже к блестящим валунам плеч. На нем черная борцовка, что только выставляет напоказ все эти горы мышц, плиты грудных мускулов, толстую шею…

Она рискнула взглянуть ему в лицо, сердце застыло, как упавшее на груду колотого льда. В глазах незнакомца была смертельная тоска. Юлия не могла представить, чтобы такие теплые с виду темно-коричневые глаза могли излучать подобную боль, тоску, скорбь.

– Ну и че? – буркнул он неприязненно, и Юлия поспешно напомнила себе, что это лохматый зверь, всего лишь зверь, хотя и сильно тоскующий. – Че тебе надо?

Она с изумлением увидела, что ее неустрашимый Олег впервые не в своей тарелке. Улыбка стала заискивающей, взгляд заметался по столу, по сторонам, отыскал через стеклянную дверь продавщицу, что одновременно была и официанткой:

– Девушка, еще мороженое!

Незнакомец прорычал:

– Смеешься? Мне – мороженое?

– Мрак, здесь не жарят мясо, – ответил Олег искательно. – Юля, это мой старый друг… очень старый! Зовут его Мрак, он только с виду злой, но где-то в глубине, в самой глубине… на донышке…

Мрак хмуро кивнул Юлии, тут же перенес тяжелый, как каток, взгляд темно-коричневых глаз на Олега. Тот словно бы стал меньше ростом, вмялся в сиденье. Ярко-красные волосы стали просто рыжими, а зеленые глаза потускнели.

– Что случилось?

Юлия терялась в догадках, она что-то не видела, когда это Олег договаривался о встрече, однако Олег, ничуть не удивившись, развел руками:

– Мрак, мне очень худо. Я просто боюсь…

Мрак фыркнул:

– Вот новость! Да не было часа, чтобы ты не трясся!

Олег поморщился, бросил быстрый взгляд в сторону Юлии, пояснил торопливо:

– Тут не просто страх. За мной сейчас охота по всей планете! Даже на дне морском едва не достали.

Мрак буркнул:

– Мир широк! А магии теперь нет.

– Но есть Интернет, – ответил Олег тоскливо. – Ты не веришь, но скоро о каждом будет известно: где в этот момент, с кем, что делает, как себя чувствует. Куда там магии! Еще сутки… и на одном островке разберут развалины. Как только увидят, что моего трупа там нет…

Мрак насторожился:

– Чего?

– И тогда охота начнется снова, – закончил Олег.

– Чего? – повторил Мрак грозно. – Ты хочешь сказать, что они пойдут по твоим следам?.. Ах ты ж сволочь!.. Так они ж придут и к…

Он бросил быстрый взгляд на Юлию, проглотил какое-то имя. Смуглое лицо налилось кровью, это было устрашающе, Юлия затрепетала, как зайчик перед волчьей пастью. Олег с самым несчастным видом поковырялся в мороженом, бросил ложечку. Взгляд его зеленых глаз был угнетенным, как у побитого пса. Юлия тут же, несмотря на страх, возненавидела этого Мрака.

– Мы не в состоянии спрятать горы, – ответил Олег, – но мышек спрятать легко.

– Черт бы тебя побрал! – сказал Мрак яростно.

– Хорошо, хоть не Ящер, – ответил Олег. – Уже привыкаешь. Юлия, к тебе большая просьба. Вернись к Елене… ну, мы там только что были. Позови ее! Ты сможешь найти слова.

Юлия поднялась. Это звучало таинственно и загадочно. Так, наверное, отдают важные приказания агентам, не сообщая им не только всего, а вообще ничего не сообщая, чтобы, попавшись, ничего не выболтали.

– Можете заказать нам по мороженому, – ответила она тоже загадочным голосом. – Я думаю, Елена предпочитает шоколадное.

И удалилась, слегка покачивая бедрами, спина прямая, ноги длинные, уже зная точно, что они говорят, глядя ей вслед. Или, по крайней мере, думают.

Но они вслед не смотрели. Олег смотрел в стол, а Мрак смотрел на Олега.

– Опять какая-то гадость?

– Мрак, – ответил Олег укоризненно, – я не так уж и часто тебя тревожу… По пальцам можно пересчитать случаи, когда я к тебе вот так за помощью!

Мрак хмыкнул. Что по пальцам, все верно. Только эти пальцы должны быть пальцами тысяченожки. К тому же тысяченожка должна быть мутанткой. По крайней мере, у нее не пять пальцев на каждой ноге, как у человека, а побольше, побольше… Да и некоторые «отдельные случаи» тянулись годами и десятилетиями.

– Рассказывай!

Елена открыла входную дверь сразу, едва палец Юлии коснулся кнопки звонка. Глаза были заплаканные, нос распух, на щеках блестели мокрые дорожки. Юлия протянула руки в инстинктивном материнском жесте, и дюймовочка бросилась ей на грудь, зарыдала. Худенькие плечики тряслись, а на спине, не тронутой так необходимым женщине шейпингом, сиротливо вздувался ряд позвонков, похожих на прорастающий гребень маленького дракончика.

– Он… исчез!

Юлия ладонью выловила ее заплаканное личико, что заливало слезами новую блузку, заставила посмотреть ей в глаза. Губы Елены, не тронутые татуажем, красиво распухли, дрожали.

– Лена, – сказала она участливо, но властно, сладостно чувствуя себя тоже шпионом, работником грязной и тайной войны, – ты нечаянно вляпалась в одно дело… Но не пугайся! Может быть, тебе это понравится… как однажды понравилось мне.

На нее смотрели перепуганные глаза ребенка. Вряд ли этой женщине меньше лет, чем ей, но прикидываться школьницей ей удается неплохо. Хотя это не прикидыванье, каждая женщина выбирает себе маску, роль, личину, которую теперь красиво зовут имиджем, и носит ее всю жизнь, меняя очень-очень редко. Вон даже слезы от страха мгновенно высохли.

– Что, – прошептала она с ужасом, – этот пес был… какого-то мафиози?..

– Да нет, – удивилась Юлия. – Не совсем…

– Я же его не украла!.. Он сам пришел!

– Так и скажешь, – ответила Юлия непреклонно. – Запри квартиру, а то как дуры стоим на пороге. Пойдем, нас ждут тут совсем рядом.