Куявия - Никитин Юрий Александрович. Страница 54

– Не знаю, – ответил он убито.

Часть II

ГЛАВА 1

В бездонном небе прямо из жгучей синевы начинали возникать облака, разрастались, громоздились дивными башнями. Не превращаясь в темные грозовые тучи, обрушивали крупный золотой дождь. Солнце заливало мир сверкающим оранжевым светом, капли просвечивали на солнце, как драгоценные жемчужины, ударяли в землю с такой силой, что навстречу рассерженно прыгали фонтанчики пыли.

Кони сразу оказывались по брюхо в грязи, словно шли через болото, но дождь прекращался моментально, грязь становилась коркой, а мелкие лужи на глазах выкипали, возгоняясь к небу жарким паром, чтобы снова вот так внезапным ливнем…

Равнину, ровную, как столешница, покрытая зеленой скатертью, часто пятнали зеленые и очень густые рощи, небольшие, но с такими огромными деревьями, что Блестка всякий раз высовывала голову, дивилась, а если в тот день ехала не в повозке, а неслась в седле, то сворачивала и, подъехав ближе, дивилась деревьям-великанам.

– У них очень хорошая земля, – сказал за спиной Радило.

– Только сами бездельники, – добавил голос Ветра.

А чего же они тогда богаче нас, хотела спросить Блестка, но удержалась, а Радило, будто отвечая на ее невысказанный вопрос, сказал насмешливо:

– Но зато какое жулье! Потому и богатеют, что всегда обжуливают артан, славов, вантийцев…

Оба не отходили от Блестки ни на шаг, так наказал Придон, а весь отряд из сотни сильнейших воинов все время в полном вооружении ехал, держа повозку в середине. Повозку тянут четверо могучих молодых волов, и хотя они явно сильнейшие и самые быстрые в Куявии, Придон других не даст, но Блестка извелась, озверела, злилась, верхом на коне уже давно бы вихрем пронеслась в Артанию, расчмокала бы детей Горицвета, обнялась бы с Ютланом…

На двадцатый день с ходу перешли пограничную реку. От летнего зноя иссохла так, что даже в самых глубоких местах вода не доходит до середины колес. Привал устроили на том берегу, уже Артания, кони долго и жадно пили воду, их купали тоже долго и старательно.

Блестка выбрала заросли, разделась и всласть поплескалась, помылась, остро жалея, что негде поплавать. Все это время слышала конский топот со всех сторон: охрана красиво носилась во все стороны, оберегая ее не только от каких-то неведомых разбойников, но даже, казалось, от мух и слепней.

Выбравшись, она заявила сердито:

– Вот что, Ральсвик!.. Это уже не смешно. Я понимаю, Придон потерял старшего брата, теперь дует уже и на воду… но ты-то понимаешь, что это глупо?

Ральсвик красиво соскочил с коня, крупный, широкогрудый, с улыбкой такой же широкой, если не шире, чем его широченные плечи.

– Блестка… – сказал он виновато, – Придон приказал.

– А я отприказываю, – сказала она твердо. – Сам видишь, мы вообще не встретили ни человека. Где прошла наша армия, там трава не растет, птицы не поют!.. А впереди уже Артания. Тебе что, не хочется обратно к войску?

Со стороны удальцов донесся общий стон. В их глазах она видела тоску и злое нетерпение, а это вот сопровождение для них как мука, как пытка, как наказание.

– Придон приказал, – повторил Ральсвик со вздохом. Его плечи поднялись и опустились, как подрезанные крылья. – Он велел не отлучаться и не возвращаться, пока не доставим тебя в Артанию.

Она встрепенулась. Да, Придон, очень точный со словами в песнях, сделал крохотную промашку. А что она за женщина, если не воспользуется промашкой мужчины, даже если этот мужчина ее брат?

– Вот и хорошо, – сказала она почти ласково. – Если ты еще не знаешь, я тебе указываю пальчиком… вот видишь пальчик?.. Вот смотри на него, а теперь на то, куда я указываю… Вот по ту сторону речки – Куявия. По эту – Артания. Понял?

– Понял, – сказал Ральсвик со вздохом.

– Ты уже доставил, ты уже выполнил все. Пора обратно.

Она видела на лицах молодых героев жадную надежду, что она говорит правду, у Ральсвика тоже вспыхнули глаза, он открыл и закрыл рот, наконец проговорил, меняясь в лице:

– Но Придон имел в виду, чтобы я тебя в Арсу…

Она вскинула брови и грозно топнула ножкой.

– Ты осмеливаешься не выполнять приказ Придона… а трактовать его по-своему?

Ральсвик пробормотал торопливо:

– Да нет, что ты, что ты, Блестка… Но если для Придона и для нас всех главная драгоценность – ты, то отыщутся разбойники, что захотят ограбить повозку. А там сокровищ на всю Артанию хватит!

– А кто знает, – спросила Блестка дерзко, – что там сокровища? Даже твои люди не могли разболтать, мы никого не встретили. Всяк убегал с дороги… Так что возвращайтесь, я же вижу, как вам жаждется вернуться, а не сопровождать женщину до самой ее постели!.. И, Ральсвик, ты просто выполнил приказ Придона. Выполнил так, как сказано. В точности. Все слышали, как он сказал, так что мой брат не отвертится, если возразит, что он велел не то! Возвращайся, Ральсвик! Возвращайся. Дай я тебя поцелую на прощание… И пожелаю, чтобы твоя Илона дождалась тебя с этой войны… с победой и богатой добычей.

Вся сотня чувствовала себя осчастливленной больше, чем если бы прямо сейчас с неба упали им сто прекрасных женщин. Что женщины, их полно всюду, а вот грандиозные победы артанской мощи, что сейчас гремят в Куявии, – были хоть когда-то?

Ральсвик краснел, бледнел, сотня пар глаз смотрела умоляюще. Блестка качала головой, в глазах жалость: мол, какой же ты полководец… Он вздохнул, указал на двух могучего сложения воинов, оба даже среди отборных героев выделялись ростом и мужской статью.

– Радило и Ветер! Вы двое – сильнейшие!.. Каждый из вас стоит сотни воинов.

Радило пробурчал с подозрением:

– Ну и что?

– Вами придется пожертвовать, – сказал Ральсвик. – Я не могу оставить Блестку без охраны вовсе. Вы двое…

Второй, которого Ральсвик назвал Ветром, громыхнул тяжелым грозовым голосом:

– Почему мы? Давайте бросим жребий.

Ральсвик сказал резко:

– Если выпадет не на вас, придется оставить хотя бы два десятка для охраны. Как на это посмотрят остальные?

Раздался такой рев, что задрожала земля, в норах проснулись и затряслись звери, в воздухе птицы в страхе взвились в самые небеса. Ветер скривился, а Радило сказал затравленно:

– Ладно-ладно, я все понял. Меня за то, что я у тебя щит выиграл, а Ветра за что?

Блестка с улыбкой наблюдала, с какой поспешностью остальные седлали коней. Страшатся, что удача переменится, придется сестру Придона сопровождать до самой Арсы, а это еще не один день на этих медлительных волах.

Ральсвик обнялся с Блесткой, ему бегом подвели коня, он вскочил в седло и, разбирая поводья, крикнул:

– Блестка, мы любим тебя! Ты – настоящая артанка. Желаю тебе, чтобы ты завтра же встретила того, кто достоин тебя!

Конь встал на дыбы, красиво помесил воздух копытами, дико вращая налитыми кровью глазами, Ральсвик сделал прощальный жест, а в следующее мгновение только дробный и быстро удаляющийся стук копыт, вся сотня ринулась через речку, как выпущенные из лука стрелы.

Радило и Ветер угрюмо провожали их тоскующими взглядами. Когда стук копыт затих, а пыльное облачко начало сносить в сторону от дороги ветром, Радило спросил просительно:

– Мы еще не остаемся на ночлег? Волы не очень… устали?

Блестка торопливо кивнула, чувствуя вину перед этими могучими героями:

– Да-да, будем двигаться, пока не настанет ночь. Вы не обижайтесь, ребята! Иначе он бы всю сотню держал, охраняя мою юбку.

Ветер проговорил угрюмо:

– Ральсвик сказал же, что ты – настоящая артанка. Он прав. Ты высвободила, сколько могла, мужчин для битв и мужских забав.

– За них – спасибо, – добавил Радило.

Ветер вздохнул.

– Почему мы такие несчастные?.. Нет-нет, Блестка, мы счастливы сопровождать тебя!

Она засмеялась:

– Помоги Радило запрягать волов.

Она с удовольствием вдыхала чистый резкий воздух, что к вечеру стал совсем теплый, артане сказали бы, что душный, но после действительно душных дворцов она дышала всей грудью, жадно, смотрела на горячее медленно краснеющее солнце – в Куябе почти не видела его за высокими стенами.