Передышка в Барбусе - Никитин Юрий Александрович. Страница 34

Острая тоска ударила в сердце с такой силой, что в глазах потемнело. Он сжал ногами толстую, как конская туша, шею тупого Змея, стиснул челюсти, переждал приступ отчаяния. Люди, что живут там, будут жить, будут сражаться, но у них и так короткая жизнь! А из-за чего рискует своим бессмертием он, Мрак, который совершил по дурости то, что другие мудрецы и герои не могут добиться всеми своими подвижническими жизнями?

Покосился на бесконечно далекую землю. А если сейчас… ну, поскользнуться, не удержаться на летящем с огромной скоростью Змее? Никто не спасет, не спасет…

Холод сперва пробрался под кожу, затем заполз в мясо. Зубы начали постукивать. Мрак запоздало обнаружил, что его трясет всего, от кончиков ушей до пят, упрятанных в дорогие сапоги дивной работы. Внутренности начали превращаться в ледышки.

Солнце все еще на западной половине неба – огромное, багровое. Оно даже слегка поднялось вспять по небосводу, как он и ожидал. На Змеях уже летал не раз, такое чудо с солнцем видывал трижды. Но что повторяется в четвертый раз, уже не чудо, а так… вроде дождя или снега. Хоть непонятно откуда, но знакомо и привычно.

Из-за спины донесся слабый крик. Оглянулся, Ликия и принцесса обе показывали вниз. Далеко-далеко виднелась тонкая ниточка реки, делала петлю, а в той петле, присмотревшись, он различил темное пятнышко.

Он послал Змея вниз, женщины испуганно и обрадованно закричали. Внизу мужчины явно готовились к бою. Десятки всадников носились по улицам взад-вперед, блистали крохотные мечи. В двух местах горели дома, черный дым поднимался широкими столбами. Когда сверху заскользила огромная тень, многие вскинули головы. Кони от испуга ржали, шарахались и сбрасывали седоков.

Из окон теремов высовывались бабы, Мрак видел раскрытые в испуге рты, перекошенные хари. Все, забыв о распрях, указывали наверх.

Мрак повел Змея по кругу, тот растопырил исполинские крылья, медленно снижался. Посреди города площадь, там высится массивный каменный столб, а перед столбом широкий каменный помост, как в любом другом граде. Отсюда возглашают указы правителя, здесь рубят головы, вешают, здесь бьют кнутом. А сейчас эти доски должны выдержать тяжесть Змея…

В последний момент Мрак решил не рисковать, Змей по его наказу свернул, задел помост когтями поджатых лап, пробежал по площади. Народ как метлой вымело, только из переулков выглядывали самые отважные.

Змей остановился, а Мрак поднялся во весь рост, вскинул руку:

– Эй, люди! Мы с миром!

Ликия быстро сбросила через голову веревку, все-таки на всякий случай успела привязаться. Дрожащая принцесса встала между игл гребня, с вымученной улыбкой помахала руками:

– Я вернулась! Это мои спасители!

Змей беспокоился, мощно взревывал. Земля вздрагивала от звукового удара, а в ушах как будто кололо сосновыми иголками. Мрак соскочил прямо на землю, присел, едва удержавшись на ногах, невольно оперся о крупночешуйчатый бок Змея. Ликия, сама вздрагивая и едва не падая в обморок, осторожно помогала принцессе слезть с крылатого чудовища. Похоже, обе закрыли от ужаса глаза. Мрак протянул руки, принцесса, как ощутив, повернулась и упала ему на грудь.

Он подхватил ее на руки и сделал два торопливых шага в сторону. Рядом мелькнуло платье Ликии, она ухитрилась спрыгнуть со Змея, и тут же сильный порыв ветра толкнул их в спины. Громкий цокот, испуганные крики, затем волна зловонного запаха, мощный порыв ветра. Над головой мелькнуло огромной длинное тело. Усеянный шипами хвост разрезал воздух с такой силой, что если бы попался под удар даже всадник в полном доспехе…

И никого не сожрал, подумал Мрак с облегчением. По правде сказать, управлять Змеем он никогда как следует не умел, просто некогда было научиться. Хорошо, что этот Змей сам решил, что делать дальше.

Длинные черные волосы принцессы щекотали лицо. На короткий мучительный миг захотелось вот так всю жизнь держать ее на руках, чувствовать аромат свежих волос, ее горячее трепетное тело, чтоб тонкие руки вот так обнимали его крепкую шею, а лицо прятала у него на груди, так что он видит только порозовевшее ухо.

Со страшным треском, слышимым только ему, он заставил руки поставить спасенную принцессу на землю. Она тихонько вздохнула, выпрямилась, мечтательное выражение в глазах уступило державности. Мрак видел, как она тряхнула распущенными волосами, черная грива послушно легла на спину, а ее глаза вперились в толпу строго и пытливо.

Их окружало широкое, в несколько рядов, кольцо мужчин с оружием в руках. Многие выставили копья, острые наконечники смотрят в их сторону. Мрак видел злые лица, но когда они переводили взгляды с него на черноволосую девушку, ахали, разевали рты.

Потом послышался шум, треск суставов. Вся площадь опускалась на колени. В глазах блестел восторг, обожание. Растолкав мужчин, в круг прорвалась толстая женщина, понеслась, раскинув руки:

– Мелигерда!.. Моя Мелигерда!

Принцесса предостерегающе выставила ладошку. Толстуха рухнула на колени, по мясистому лицу побежали слезы умиления. Принцесса спросила звонким напряженным голосом:

– Что здесь произошло? Почему за городскими вратами войска?

Мужчины молчали, только смотрели влюбленными, преданными глазами. Двое ратников поднялись с колен, переглянулись. Один заговорил почтительно:

– Принцесса… э-э… королева! Когда этот Змей унес тебя… сразу же воевода Твердоруб заявил, что люди, как и муравьи, не могут без тцара в… тереме. А так как у тцара других детей не было… ну, по деревням не в счет, то он берет всю власть в свои руки. Другие воеводы тоже…

– И что же? – потребовала она.

Воин потупился:

– Кто-то его поддержал, кто-то хотел сам. Только воевода Скалогрыз, которого твой батюшка не жаловал… остался верен престолу. Он сказал, что, пока не будет точно известно, что ты сгинула, престол за тобой, а он верен вашему королевскому дому. С тем поставил стражу на вратах, послал дружину по два-три человека, дабы запретить грабежи и поджоги в городе…

Мрак хмыкнул, это знакомо, когда самого верного и честного правитель гнетет и обижает, а лизоблюды кормятся с его стола и воруют прямо из карманов. Мелигерда словно ощутила его мысли, нахмурилась, топнула ножкой. Голос зазвенел:

– Отныне вся власть над войсками отдана воеводе Скалогрызу! Он – верховный воевода. Вы можете расходиться по домам… Хотя нет! Сейчас из подвалов выкатят бочки с вином, вынесут окорока. Надо отпраздновать… да не мое чудесное спасение, а что нас посетил самый великий из героев… вот он!.. Сейчас он назовет свое имя… Возможно, назовет. Нашими волхвами было предсказано, что однажды нас посетит величайший из героев, после чего жизнь тцарства изменится…

В толпе заорали, а со стороны ворот показались вооруженные всадники. Впереди мчался грузный человек в остроконечном шлеме, седая борода веером закрывает грудь, а из-под кольчужной сетки ветер выпростал и трепал седые волосы. Таких стареющих, но полных силы воителей Мрак встречал по всему свету, и везде они воеводы, только называются по-разному.

Толпа расступилась, всадники проехали к помосту. Грузный человек всмотрелся в принцессу, подозрительно зыркнул на Мрака и Ликию. Мясистое лицо дрогнуло в скупой улыбке:

– Рад, что обошлось.

Принцесса вскрикнула:

– Обошлось?.. Скалогрыз, у тебя нет слов потеплее?.. Не дивно, что мой отец… Принимай власть над всеми, кто носит оружие, а я с гостями пока вернусь в терем.

Втайне Ликия надеялась, что Мрак поблагодарит, скажет что-нибудь нужное и красивое, что-нибудь о долге, после чего каждый своей дорогой, но, к ее страху и горечи, он лишь коротко кивнул:

– Благодарю. Принимаю.

По дороге их разлучили. Ее повели смыть пот и грязь, пытались сменить одежду, но Ликия твердо стояла за свою, пришлось наскоро почистить, зашить прореху. Когда пригласили в главный пиршественный зал, она поняла по веселым крикам, шуму и запаху огромного числа людей, что пир уже начался.