Придон - Никитин Юрий Александрович. Страница 65

Они рухнули с коней, копье сломалось от удара о землю, артанин дергался, умирая, но куяв не двигался, артанин в падении сломал ему шею.

Над местом схватки стоял грохот, кони бешено вертелись, стараясь помочь седокам, помогая выбрать позицию для удара. Земля здесь влажная, пыли нет, от артанского войска и от куявского все было видно отчетливо, а схватка жестокая, на виду у всех, и каждый боец стремился показать себя в блеске славы.

Трое куявов встали спинами друг к другу, образовав треугольник, и снова Придон отметил, что рубятся красиво, умело, а его артане прыгают вокруг, как драчливые бессильные петухи. Правда, превосходят в скорости, что хорошо, но превосходят и в ярости, что сейчас выставило их в смешном виде.

Он сказал Аснерду холодно: – Больше никаких поединков!

– Но…

– Куявы уступают только один на один, – сказал Придон зло, – но прекрасно дерутся в строю, чего наши не умеют.

– А зачем нам строй?

– Нам – незачем. Но один куяв в строю стоит троих. Если не пятерых.

Из-за спины кто-то сказал высокомерно:

– Но один артанин стоит десятерых куявов!

Придон даже не оглянулся, кивнул Аснерду.

– Скоро все узнаем. Выставляй тяжелых лучников!

Схватка становилась все нелепее и неинтереснее. Артане уже покрылись ранами, кровь течет по рукам, плечам, у двоих даже волосы слиплись от крови, а куявы все так же дрались холодно, расчетливо, у всех троих погнуты латы, но ни один даже не ранен.

Щецин наконец поднес к губам рог, страшный рев заставил всех вздрогнуть.

– Всем вернуться! – прокричал он, опустив рог. – Это приказ!

Артане, что из упрямства готовы были умереть, но не отступиться, с готовностью повернули коней и помчались через реку. Куявы молча смотрели вслед через щели в забралах, но даже артанскому войску было видно, что они остались победителями.

Аснерд властным взмахом руки подозвал Промека. Тот приблизился, богато одетый, в боевых доспехах, на прекрасном жеребце, укрытом дорогой попоной с золотым шитьем.

– Дорогой союзник, – сказал Аснерд. – Не пора ли вам хоть однажды вступить в бой первыми и показать свою удаль?

Промек посмотрел на ту сторону реки. Бледность залила щеки, он покачал головой.

– Это безумие – напасть на такое войско. Мы просто все погибнем.

– Хорошо, – сказал Аснерд, – тогда сделаем иначе. За вами тащится огромная толпа взбунтовавшейся черни. Нам она так же противна, как и вам. Но вам с нею разговаривать легче, вы одной крови… Пошлите их в бой!.. Ничего, если их порубят половину, верно? А то и всех. Укажите на то, что в куявском войске самые богатые люди. Там сейчас самые богатые беры и беричи всей Куявии, видно отсюда! У них золотые доспехи, у них на поясах мешочки с золотыми монетами. Их кони стоят целые состояния, за мечи этих беров можно купить деревню, а за один плащ любой прокормит большую семью до конца дней. Это все можно пообещать той черни, если она сумеет их опрокинуть…

Промек зябко передернул плечами.

– Нет, мы не сможем их заставить напасть. Они упадут в обморок от одного вида этой грозной конницы.

Аснерд усмехнулся:

– Знаю. Но все равно вы должны участвовать, иначе что вы за союзники?.. Только идти по следам и грабить? Ладно, вы ударите первыми, а следом я брошу все десять тысяч моей конницы. Они уже наготове, ждут!.. Неплохая помощь, верно?

Промек с неуверенностью кивнул, поехал к своим. Аснерд понаблюдал, как он провел переговоры с вожаками черни, те поскакали к своим отрядам, и нестройная масса потекла в направлении застывшей стальной стены из щитов и копий. У куявов даже кони стояли, как будто вытесанные из камня, хотя бы один тряхнул гривой или переступил с ноги на ногу.

Аснерд обернулся к своим громко и со значением прокричал:

– Ну, артане… за наши обиды! За нашу кровь, что все годы проливали эти никчемные псы!.. Отомстим!

Щецин привстал на стременах, прокричал громко и страшно:

– За наши обиды!.. За нашу попранную честь!..

В рядах заблистали топоры, жуткий крик ненависти пронесся по всему войску. Щецин махнул рукой, и вся лава ринулась, все ускоряя бег, пока не перешла в стремительный галоп. Земля загудела, застонала, стук тысяч копыт превратился в грохот, от которого хотелось зажать уши и присесть, зажмурившись, к земле.

Чернь ударила о стену из щитов, а из щелей быстро выдвинулись острые копья, жалили и снова прятались, набирая размах для второго удара. Поднялся вой, крик, мелькали мечи, булавы, дубины, а копья жалили и жалили, ограждая куявское войско трупами.

Придон рассерженно подал знак. Красиво и звонко пропела труба. Передовое войско двинулось вперед, сперва шагом, потом начало набирать все больше и больше скорость. Земля загремела под конскими копытами.

Куявы стояли неподвижно, и, когда уже казалось, что они так и встретят удар, их передний строй колыхнулся. Всадники разом опустили пики, пустили коней шагом, затем в галоп. Они как раз успели пойти вскачь, когда передние ряды сшиблись.

Придон не верил своим глазам. Куявы неслись, не останавливаясь и почти не сбавив хода, но артанское войско таяло, исчезало, как молодые колосья под ударами косы. Передние были уничтожены на глубину в десять рядов, только тогда куявы чуть замедлили скачку, но все еще рвались вперед, их мечи мерно поднимались и опускались, доспехи уже не блестели, забрызганные кровью, Придон с пугающей ясностью понял, что там кровь его соратников, артанская кровь…

– Командуй дальше ты! – крикнул он взбешенно Аснерду. – Я должен быть там!

– Ты не должен… – закричал ему вслед Аснерд, но Придон птицей взлетел в седло и ринулся в самую гущу схватки.

Нет, это походило даже не на продвижение косарей по зеленому жнивью, а как будто ураган пронесся по зеленым колосьям и примял их к земле, сломал, втоптал в землю. Легких коней артан вместе с седоками опрокинули железные всадники, а растоптали их те, кто несся следом. В войске артан нарастало замешательство, наконец оно дрогнуло и остановилось. Куявы потеряли скорость, их кони роняли пену, но всадники неутомимо рубились, понуждая усталых коней двигаться дальше.

И – дрогнули артане. Сперва еще рубились, мужественно принимая удар, затем в страхе и растерянности начали поворачивать коней. Даже не в страхе, а в непонимании, ведь они шли сюда рубить толстых и трусливых куявов, врываться в их дома и вытаскивать за золотые волосы пышных плачущих женщин и насиловать прямо на порогах их домов…

Придон налетел, как взбешенный демон. Его топор с лязгом рассекал закованных в железо воинов, словно те были разукрашенными бычьими пузырями, заполненными кровью. Во все стороны летели отсеченные руки, головы, части тел, конь Придона ломился вперед, опрокидывал, топтал копытами, хватал зубами и сбрасывал всадников. За Придоном двигался расширяющийся клин его телохранителей, за ними устремились самые сильные бойцы и богатыри, которых держал до решающей схватки.

Артане неслись подобно урагану, удар был страшен. Куявы, что до того, не потеряв ни человека, гнали, топтали, опрокидывали и с легкостью рубили свою же взбунтовавшуюся чернь, ощутили, что столкнулись с равной силой. И хотя куявские воины блистали железом, а артане щеголяли мускулами и здоровой кожей, схватка шла на равных, ибо артане дрались злее, умелее, а на скованные железными доспехами тела удары сыпались втрое быстрее, точнее, злее.

Куявы врубились далеко в артанское войско, но и артане клиньями врезались в ряды и массу куявов, где бешено рубились во все стороны, и после каждого такого удара пустело седло, хотя всадник бывал в двойном железе с головы до ног, а у артанина из всех доспехов только кожаный ремешок, что прижимал волосы ко лбу.

Так же часто падали и артане, ибо их топоры нередко лишь звенели, отскакивая от доспехов из закаленной стали, а длинные мечи и острые копья наносили глубокие раны, рассекали любые бугры мышц, доставали до сердец, отсекали руки и головы.

Во главе клина, что глубже всех врубился в артанское войско, двигался исполинский конь, покрытый пластинами стальных доспехов. В седле мерными взмахами косила противников длинным мечом закованная в стальной панцирь гигантская фигура. Это и был сам командующий всеми армиями Куявии Дунай. За ним рубились Рипей, Вихрян, многие знатные беры и мужественные воины. Их покрытые золотом доспехи блистали, как солнце, так же ярко блестели глаза в прорезях шлемов, а мечи неутомимо взлетали и опускались, сея смерть в артанских рядах.