Трансчеловек - Никитин Юрий Александрович. Страница 19

2007 год, 1 декабря

Анализы дали тревожную картину, но я выслушал, не дрогнув. В моем организме в самом деле такое творится, что все медицинские приборы зашкаливает. Я пытаюсь изменить биохимию организма, но он – гомеостат, потому стремится вернуться к исходному положению. Какие-то препараты поспешно выводит, какие-то расщепляет на составные и часть усваивает, как безвредные вещества, часть выводит через почки, нагружая их так, что моча темнее пива.

Гораздо тревожнее, что в печени и в желудке обнаружились новообразования. Этим эвфемизмом врачи начали заменять пугающее слово «опухоль», как в свое время безобидным словом «опухоль» заменили слово «рак», от которого мурашки по коже. Новообразования пока невелики, можно понаблюдать, но если между ними есть связь, то…

Врач умолк, не все можно брякать пациенту, но умному достаточно, а здесь и не умному ясно, что прозрачно намекивают на метастазы. Медлить нельзя, я пошел, даже ринулся на дополнительные анализы и обследования. На увеличенных снимках опухоль в печени видна отчетливо, еще больше – на стенке желудка.

– Чем это грозит? – спросил я.

– Пока только начинается перерождение доброкачественной опухоли в злокачественную, – ответил врач. – Рекомендуем интенсивную химиотерапию. У вас организм здоровый, сеансов пять выдержите, а за это время уберем эту гадость без следа. Нужно будет только в течение пяти лет раз в год проходить обследование.

– Последствия?

Он сдвинул плечами.

– Волосы вылезут, потенция упадет, еще какие-то мелочи, но о них ли думать, если на карте жизнь?

– А что насчет операции?

Он снова пожал плечами.

– Пока нет ясных показаний. А у нас и так очередь на операционный стол.

– А за отдельную плату?

Он покачал головой.

– У нас с этим строго. Вам проще обратиться в частную клинику. Но, предупреждаю, это очень большие расходы.

– Спасибо, – сказал я.

Да, судя по моей одежде, не скажешь, что я уже из обеспеченного класса и зарабатываю вполне достаточно, чтобы скопить на покупку приличного особнячка в элитном районе. В самом деле, как говорит шеф, надо сменить имидж. Хотя бы костюм заказать от Версаче, а то вечно в потертых джинсах, словно подсобный рабочий.

В частной клинике все по высшему разряду, по кабинетам бродить не пришлось, провели под ручки всего в два, нужные снимки сделали за пару минут, предъявили, все показали и объяснили, после чего дали время для решения.

– Желудок оперируем, – сказал я, – за печенью… пока последим.

И опять никаких вопросов или уговоров: если клиент платит, он всегда прав. На следующий день меня промыли так, что чувствовал себя пустой шкурой, уложили на стол и очень тонкими иглами, таких никогда не видел, ввели обезболивающее. Я попросил разрешения наблюдать за процессом операции, и зеркало над операционном столом чуть сдвинули, чтобы я не пропустил ничего забавного.

Я бодрился, но в груди пусто и холодно. Жил бы, как все, никаких бы опухолей, никаких затемнений, изменений, диспропорции, нарушения функций. Добавки, все добавки…

Скальпель вспарывает брюхо с неприятным треском. Хирург сосредоточен на операции, но одна из медсестер постоянно поглядывает на мое лицо, спросила торопливо:

– Может быть, все-таки зеркало закрыть?

– Не… надо… – прохрипел я.

– Зрелище, – сказала она жалостливо, – не для слабонервных…

– Я не слабый…

– Завидую, я бы не смогла!

Я ощутил себя чуть бодрее. Приятно видеть еще более слабых и трусливых. И не важно, что может просто прикидываться трусливой, чтобы я чувствовал себя могучим и отважным, все равно приятно.

– Что делать, – ответил я чуть увереннее, – надо привыкать. Это будет первая, но не последняя…

Она спросила:

– Почему?.. У нас прекрасные хирурги. Все будет хорошо.

– Да, – ответил я, – но операций будет еще много.

Судя по ее лицу, подумала про пластические операции, какие еще могут быть, человек с вырезанным куском желудка так же здоров, как и все остальные, разве что лишен возможности обжираться на званых приемах, где на халяву можно набить брюхо на неделю вперед. Но это поначалу, потом желудок растянется, и снова можно в три горла, это же одна из трех главнейших радостей жизни!

Живот вскрыли, жуткое зрелище, никогда бы не подумал, что во мне столько требухи и кишок. Вообще-то знал, но знать одно, подумать – другое, я всматривался, как все это выглядит, чтобы потом, когда буду вгонять во все эти митохондрии кремний и магний, представлял себе, что это такое, как выглядит и как должно измениться под воздействием. Да, под воздействием.

2007-й, 15 декабря

Прекрасная новость под конец этого года, 2007-го: начались работы над новым типом диска, который будет вмещать по меньшей мере полтора терабайта. Это даже не хард, а обычная лазерка! Народ только начал переходить с сюдюков на дивидюки, а на лазерных дисках, которые поступят в продажу уже в 2010-м, будет помещаться по 300—500 нынешних дивидишек. Про сидюки к тому времени вообще забудут, как про каменные топоры.

И еще одна многозначащая деталь: в Intel оптимистически заявили, что в 2010-м они создадут настолько производительный процессор, который будет эквивалентен быстродействию мозга шмеля!

Все лекарства и окололекарства делятся на четыре группы, A, B, C, D. В первую входят все те, что проверены во всех странах и ведущих клиниках, везде получены точные результаты, что позволяют с уверенностью рекомендовать к применению. Во вторую входят лекарства, апробированные в одной стране, но пока не проверенные в других. В третью входят те, что получены в какой-то лаборатории и прошли испытания в небольшой клинике на небольшой группе пациентов, но данных по которым еще нет. Ну, а в четвертую группу входят все непроверенное, но в принципе могущее как-то, возможно, в какие-то случаях помочь при определенных обстоятельствах, однако данные клинических испытаний отсутствуют абсолютно.

Так вот БАДы принадлежат именно к четвертой группе.

2007 год, 20 декабря

В вагоне метро, стоя, рассматриваю с насмешкой всех, кто бросается к освобождающемуся месту и поспешно всаживает задницу в щель между такими же задницами. Почему? Неужели изнемогают от усталости? Нет, парни молодые. Но свободное место на лавке – это же возможность «занять место» и не дать его занять другому. Да, соль именно в этом. Не дать другому. Опередить. Это как будто успеть раньше занять какую-то важную вакансию.

Я уступил место женщине, достаточно еще молодой, чему она несказанно удивилась. И все время посматривала на меня в нетерпеливом ожидании, когда же начну клеиться, не мог же я уступить место «за так».

По эскалатору бежал вниз, а вверх поднимался быстрым шагом, в то же время молодые парни, едва ступив на эскалатор, застывали, чтобы не сделать лишнего усилия, не шагнуть, ведь лента все равно принесет их к месту.

Это как раз те, которым всю жизнь копаться в дерьме. Сейчас это подростки и молодые мужчины, но пройдут годы, и они, вот эти берегущие усилия, страшащиеся, чтобы не переработаться, так и будут копаться в дерьме до старости. Именно потому, что страшатся переработаться. Именно потому, что боятся сделать лишнее усилие.

Да, им копаться в дерьме, и умрут в дерьме… те, кто еще раньше не сопьется, не умрет от передозировки, кого не убьют собутыльники за стакан водки. Вот они и не входят в «золотой миллиард». Именно потому и не входят, что страшатся перетрудиться.

И, честно говоря, вот такое я чудовище, мне ничуть не жалко будет оставить их в прошлом. Оставить умирать. Правда, не от чумы или оспы, а от старости.