Трехручный меч - Никитин Юрий Александрович. Страница 27

Маг посуровел:

– Другого пути нет. Ты обучился искусству перемещения. Теперь оно с тобой на всю жизнь. А плату я все еще не получил!

– Не давай никому становиться на это место, – попросил я. – И сам не передвинь сюда ничего, ладно? У тебя выпадения памяти нет?

Перед глазами мелькали то сцены скачки, то проклятые гарпии, но все никак не мог сосредоточиться на последней из пещер, потом подумал, что там слишком тесно, вообразил себя снова стоящим перед последней дверью, тогда еще ворон что-то каркал злорадное, ах да, он сказал тогда, что…

Я произнес заклинание, перед глазами поплыло, комната потеряла резкость, все затянуло густым туманом, а когда рассеялся, я стоял перед дверью, где по обе стороны фигуры великанов с львиными головами.

В теле сильнейшая слабость, сердце стучит так, что вот-вот выскочит. Голова закружилась, я привалился к каменному великану, почти теряя сознание. Давление двести на сто пятьдесят, мелькнуло в голове. Инфаркт заработать проще простого, если вот так, без тренировки. Сперва надо было попробовать прыгать до ворот или до розария, одно место там запомнил очень хорошо, а не вытворять такие штучки.

– Сработало, – прошептал я, боясь поверить. – Дык я теперь маг… Хоть только с одним заклятием.

Воздух холодный, влажный, чувствуется давление, словно я на глубине в сотни миль и миллиарды тонн камня сжимают воздух. Я толкнул дверь, торопливо вбежал в комнату сокровищ. Мешки с золотом распороты, золотые монеты на полу, зато книги… у меня вырвался вздох облегчения, книги лежат, как и лежали. К ним даже побрезговали прикасаться: что такое книги, которые можно продать за пару золотых момент, когда этих монет мешки?

– Спасибо, – прошептал я. – Все-таки хорошо быть грамотным в стране дураков!

Все книги затолкал в мешок, мелькнула мысль, что стоило бы отдохнуть, набраться сил, а то вообще голова и сердце лопнут, но подумал, что там маг, а он не даст мне загнуться, это же неэтично, вот так ухайдакать гостя.

Как можно тщательнее вообразил место, выкрикнул заклинание, в голову ударила кровь с такой силой, что череп взорвался, я потерял сознание… и обнаружил себя полулежащим в одном из кресел, откуда маг уже убрал книги.

Сам маг торопливо перелистывал одну из книг. Заметив мое шевеление, вскинул голову. Глаза блестели азартом.

– Очнулся? Да, ты рисковал, но здесь я, так что все теперь в порядке. Ты проспал не так уж и долго. Просто на будущее распределяй силы получше. А с книгами ты не промахнулся!

Я напомнил слабым голосом:

– Ты обещал мне указать способ, как убраться из этого мира. Как догадываюсь, мое умение перемещаться имеет некоторые пределы.

Он уже одним глазом заглядывал в книгу, отмахнулся:

– Когда выедешь из замка… если сумеешь, конечно, там дальше, на перекрестке дорог, увидишь корчму. А корчма…

Я воскликнул:

– Корчма? Перекресток миров?

– Да, – ответил он отстраненно, – она самая…

Глаза его не отрывали взгляда от книги. В отличие от меня читает без всяких амулетов, читает с легкостью и с жаром, как домохозяйка глотает любовный роман или подросток – порнуху. Я вылез из кресла, усталости в самом деле ни на грамм, адреналин стекает в сапоги, поблагодарил и распрощался, на что маг даже не поднял головы.

В нашей комнате волк гонял ворона, тот перелетал с места на место, наконец ворон уселся на раскачивающуюся люстру и орал на соратника, обзывая серым неучем. Волк сел посреди комнаты и пригрозил, что повыдергивает все перья.

– Нашли себе развлечение, – сказал я утомленно, хотя утомленным себя не чувствовал, но надо же показать, что потрудился в их отсутствие, пусть проникнутся и ощутят вину за безделье, – я тут с магами общаюсь, про умные вещи слушаю, терплю, а вам все хаханьки, оттягиваетесь, скинхеды беззаботные…

В дверь постучали, я крикнул: «Открыто», вошел эльф– слуга, напомнил, что в банкетном зале продолжается пир. Я поинтересовался:

– А сюда что-то подать можешь?

Он пробормотал:

– Вообще-то, у нас принято, что все пируют за общим столом…

– Это пируют, – согласился я. – А мы изволим перед пиром нагнать аппетит, перекусить червячка в тесной компании. У меня друзья больно застенчивые пировать за общим столом!

Слуга посмотрел на них и решил, судя по его задумчивому лицу, что им действительно лучше попировать отдельно.

– Что подать на ужин? – спросил он.

Я отмахнулся:

– Что-нибудь мясное, а на десерт яблок или груш. А лучше то и другое. И винограду выбери без косточек.

Он не уходил, с несчастным видом топтался возле двери, мялся, разводил руками. Я спросил раздраженно:

– Что не так?

– Благородный воин, с мясом нет проблем, хоть быка сейчас на стол, жареного, печеного, маринованного, засоленного – только скажите! А вот яблоки, виноград, груши… увы, не сезон.

Я удивился:

– Ну и что?

Он переступил с ноги на ногу, развел руками. В глазах его росла тревога, не слишком ли сильно меня стукнули по голове молотом.

– Яблоки созревают только в конце лета, – объяснил он терпеливо, – вы, наверное, в своей задумчивости не заметили, что сейчас только начало. Лета начало. То же самое с грушами и виноградом. Деревья только-только отцвели!

Я стиснул зубы. В моей бедной квартире в холодильнике всегда водятся яблоки, словно там и растут, хорошо очищают зубы, можно сэкономить на зубной пасте. Да и груши, как и виноград или любые другие хрюкты, в любом занюханном магазине навалом. Черт, как могут люди жить без холодильников? Тоже мне, эльфы!

– А как насчет магии? – поинтересовался я. – Здесь же маг на маге и магом погоняет! Пусть наколдуют.

Он снова развел руками:

– Благородный варвар, никакие чародеи не могут менять законы природы. Это горами потрясти или замок создать мановением длани – только свистните! Но яблоки весной или зимой…

Я сказал угрюмо:

– Ладно, неси только мясное. Или вообще, что у вас там есть. Дикие здесь люди. То есть эльфы.

Когда дверь за ним закрылась, волк спросил тихонько:

– Здорово вы его… пусть теперь думают, что есть такие страны.

– Да, – ответил я, – пусть думают. Так им и надо.

Двое слуг принесли огромную корзину, запахло вкусно, хоть только мясо, да еще сыр, но зато мясо всех зверей и птиц, а с сыром как только не изощрялись, что только не выделывали… от бедности, ессно. Едва разложили на столе, на золотых и серебряных блюдах, мы втроем с энтузиазмом принялись за дегустацию. Ворон с набитым клювом начал рассказывать, как готовят мясо из райских птиц в Северном Королевстве, волк тут же ревниво заметил, что это все брехня, никто в том Северном Королевстве не был, значит, все брехня, даже само королевство – брехня.

Ворон не успел возразить, дверь отворилась без всякого стука. Вошла женщина, я едва не поперхнулся, ноги сами воздели меня, я едва не вытянулся, а руки почти что по швам. Если это не сама королева эльфов, то я ни фига не понимаю ни в королевах, ни в женщинах. Такая осанка. Такая фигура может быть только у королевы.

– Э-э… – сказал я и поперхнулся. – Э-э… вы не…

Женщина надменно взглянула в мою сторону. Ее фигура, ессно, безукоризненнее безукоризненной, обнаженные груди торчат торчком, даже торчками, идеально круглые чаши, полные, белоснежные, с пурпурными, словно светящимися изнутри острыми кончиками. Вообще-то, как вижу, обнаженная грудь в этом мире некий узаконенный стандарт, я скорее удивлюсь, если увижу женщину с хотя бы чуть прикрытыми сиськами.

– Вы и есть тот варвар, – произнесла она серебряным голосом, – который…

Она нарочито помедлила, я поспешил указать на стол:

– …который предлагает вам разделить с ним его скромную трапезу! Простите, что делать, но здесь такой бедный люд, такая нищета, что мне просто нечем угостить вас согласно вашему достоинству, красоте, внешности, уму, сиськам и благородному происхождению.

Она чему-то поморщилась, чему бы это, удивляюсь просто, но приблизилась к столу. Я отодвинул стул, она вошла между столом и стулом, я так же заученно придвинул. Она грациозно села, но в удлиненных глазах появилось нечто вроде сдержанного, истинно королевского удивления.