Трое и боги - Никитин Юрий Александрович. Страница 46

Муравей отпустил волхва, исчез в бурлящей реке. Олег приглашающие помахал рукой. В руке была баклажка.

– Пройти сумеем?

– Мы с Таргитаем летать не пробовали, – сказал Мрак. – Ты у всех зубы повыбивал?

– Я взял магическую мазь.

– Волшебную?

– Еще какую.

Он плеснул на обоих кислой жидкостью из баклажки. Кожу защипало, запахло так же мощно, как от муравьев. Олег объяснил:

– Если муравьи что спросят, делайте вот так…

Он подвигал руками. Мрак кивнул:

– Так мураши и в нашем лесу делают. Люди сдуру новые языки выдумывают, друг от друга спешат отличиться, а муравьи свято хранят Старый Покон. Верно, волхв?

– Наверное, – ответил Олег осторожно. – Только не знаю, к добру или к худу такая верность старому.

Осторожно вклинились в живой поток блестящих панцирей, острых, как бритвы, челюстей и хлещущих по воздуху сяжек. Их тут же начали сбивать с ног, топтали, пробегали сверху, как по бревнам. Олег внезапно запрыгнул на одного, исчез, затем голова вынырнула почти в середине потока. Снова вскочил на одну из черных спин, перепрыгнул, едва удержался на ногах, пошел скакать с одного чудовища на другое.

Мрак с блестящими глазами следил, как волхв уверенно перебирается на ту сторону потока.

– От Олега не ждал… От тебя – ладно, ждешь чего угодно, но чтобы Олег?

– Значит, муравьи совсем не кусачие, – возразил Таргитай уверенно. – Иначе Олег и близко бы не подошел.

– Совсем не кусачие, – согласился Мрак и проводил Олега взглядом, пока тот не выскочил на ту сторону. – Не укусят, просто перехватят пополам.

Они выбрались на ту сторону исцарапанные, в кровоподтеках, избитые. Олег бросил досадливо:

– Откуда вы такие вылезли? Не отставайте.

Расщелина, по которой поднимались, сузилась настолько, что шли почти в потемках. Воздух потеплел, застыл. Запах Дерева стал плотнее, гуще. От стен шло слабое свечение, а когда края щели сомкнулись, отгородив от неба, невры обнаружили себя в широкой норе. Извилистый ход тянулся во тьму, на стенах блестели потеки слизи, с потолка плесень опускала мохнатые щупальца. Олег всякий раз сжимался, замедлял шаг.

Таргитай шел быстро, паутину мха и плесени проходил, как дым, только морщился. Мрак настораживался, быстро сбрасывал с себя лохмотья, а Таргитай вскоре стал похож на облепленную тиной большую лягушку. Олег, наконец, не выдержал, сорвал с него липкие мохнатые лапы. К его великому облегчению, на теле Таргитая не оказалось ни жутких ран, ни ожогов.

Ноздри Мрака хищно раздувались. Шерсть встала дыбом, в горле зарождался глухой рык. Он уже уловил, кроме запаха слизи и кислоты, запах далекого страшного зверя. Настолько огромного, что даже не мог вообразить себе размеры.

Под ногами матово блеснул ручей. Волны перекатывались странно замедленно. Любознательный Таргитай пал на четвереньки, обмакнул палец, лизнул. И без того круглое лицо расплылось в изумленной улыбке.

– Как березовый сок… Еще нежнее!

Мрак рявкнул нетерпеливо:

– Не отставай, сластена!

– Может быть, – предположил Олег нерешительно, – это чудодейственный сок великой мощи? Это же кровь бессмертного Прадуба… Нигде в мире такого нет…

Лицо Мрака стало страшным.

– Да мы мимо таких чудес проходим, не коснувшись! Что проходим – пробегаем. Жизнь наша такая собачья, понимаешь? Столько неустроенного, что сперва надо врагов перебить…

– А там и жизнь кончится, – сказал Таргитай грустно.

Еще дважды переходили через потоки сладкого сока. Тот струился вдоль стены, впитывался, оставляя мокрые стены. Сапоги стали липкими, блестели. Стены подрагивали, слышался хруст, шевеление. В толще Дуба жили свои короеды. Олег страстно мечтал о таком дне, когда не надо ни с кем драться, когда вернуться бы сюда и проверить: вдруг да и жуки в этом дереве тоже бессмертные, а ежели бессмертные, то неужто за тьму веков не научились говорить, не расскажут, каким мир был раньше?

Мрак впереди остановился так резко, что Олег налетел на оборотня. Мысли о жуках сразу выпорхнули, как стая вспугнутых воробьев. Да и откуда научатся говорить? Жуки и есть жуки. Грызут себе дерево, ничего не видят во тьме, ничего не знают. Для них что день, что век.

Дорогу загородила странная подрагивающая стена. По ней пробегали тени, утолщения. Не сразу Олег понял, что просто гигантский червь переползает из одной норы в другую. Ход, по которому они трое идут, пересек всего лишь… Волосы встали дыбом, к горлу подкатила тошнота. Он вообразил, что червь свернул бы в эту нору. Размазал бы по стенам, вмял бы в ядовитую слизь, заставил бы долго и мучительно задыхаться в… даже слово не подберешь сразу в чем.

– Дятла бы сюды, – сказал Мрак перехваченным голосом. – Такие червяки, а его черти где-то носят.

Олег предостерег:

– Дятел и нас поклюет.

– Нужны ему такие мелкие да костлявые. Разве что Таргитая в задницу клюнет.

– Это надолго, – сказал Таргитай радостным голосом.

– Дурень, чего ликуешь?

Таргитай сел на пол и принялся развязывать мешок с едой. Мрак зло смотрел на слизистую тушу, что подрагивала, как кисель, передвигалась медленными судорожными рывками, уходя из стены через узкий ход в стену напротив. Нора узковата для червя, втискивался с трудом, слизь собиралась краями норы. Олег с ужасом представлял, сколько ее будет, когда червь заползет весь. Возможно, перегородит весь ход.

Мрак сам подрагивал, дергался, наконец, выхватил секиру:

– А ежели поторопить?

– Берегись слизи, – предупредил Олег пугливо.

– Ядовита?

– Ну, даже от маленькой жабы большие бородавки, а тут…

– Брехня это, – сказал Мрак с презрением. – Тоже мне, волхв! Я всяких жаб брал в руки. Ни одной бородавки.

Лезвие вошло в жирную плоть, как в растопленное масло. Разрез получился во весь его гигантский рост. Края раны выгнулись, как лепестки жирного цветка. Выступили капли бледной крови. Мрак, довольно оскалив зубы, полоснул еще. Стена подрагивающего холодца задвигалась шибче, пошла влезать так, будто оттуда тянули.

– Во почервячил!

– Не переусердствуй, – предостерег Олег. – А если издохнет? Хоть сами прогрызай проход. Я не смогу… Разве что Таргитай? Он всегда голодный.

– Жить захочешь, – ответил Мрак, он со всего размаха полоснул секирой, – будешь жрать быстрее Таргитая.

Жидкость брызнула вязкая, густая. Мрак отпрыгнул, зло оскалил зубы. Вздутые кольца наползали друг на друга, заталкивали, спешили миновать жалящее место.

Олег прислушался:

– Сверху что-то скребется.

– Пусть.

– Но оно скребется к нам. Все ближе и ближе.

Хруст и треск в толще стены приближались. Стена начала подрагивать. Мрак сказал чересчур спокойным голосом:

– Зато вот уже хвост червячий показался…

Треск стал оглушительным. Стена задрожала, начала выпячиваться. Таргитай сказал с детским удивлением:

– Сейчас оно вылезет и нас съест.

Мрак разбежался, поскользнулся в слизи, с силой оттолкнулся. Туловище белесого червя истончалось, оборотень в прыжке проскользнул в щель между сводом и червем. Треск стал оглушительным, на Олега и Таргитая посыпались твердые и тяжелые, как глыбы, древесные опилки. Хруст стал таким, словно в кулаке бога перемалывались в песок целые скалы.

В стене появилась дыра с тележное колесо. Расширялась быстро, мелькали широкие и сизые, как булат, клинья, крушили и перемалывали плоть Дуба. Зверь чересчур велик, чтобы вылезти, его нечеловечески злобные глаза не отрывались от двух замерших людей, а челюсти спешно расширяли дыру. С жутко лязгающих резцов сорвалась капля слюны с человеческую голову.

Таргитай отпрыгнул:

– Олег! Останови жука!

– Как?

– Ты волхв! А то он меня покусает!

Олег вместо ответа ринулся по следам Мрака. Щель расширилась еще, он проскочил над червяком, ухитрившись хряснуться головой о свод и зачерпнуть слизи в голенища. Упал на той стороне, невидимый за белесым телом. Мрак еле поднял, оттащил.