Возвращение Томаса - Никитин Юрий Александрович. Страница 9

– Сейчас позовут на ужин, – сообщил Томас.

– Догадываюсь, – кивнул Олег. – В этих землях насчет ужина строго. И всегда так было, что дивно. Климат такой, что ли? Или от сырости? И бритты никогда не забывали про ужин, и кельты, и зекхи, и тероксы… для всех это был такой ритуал, как разговор с их богами. А теперь и вы…

Томас спросил с подозрением:

– Что за зекхи? Впервые слышу. Никаких зекхов здесь не было.

– Были, – ответил Олег будничным тоном. – Еще до пиктов. А потом с материка сюда переплыли и захватили здесь все бритты, а страну назвали Британией… потом опять же с материка прибыли римские меднолобые и всех нагнули… затем высадились англы и саксы, побили всех, захватили острова, так что правильнее ее называть, как я уже говорил, Англией. Затем на эти берега высадился норманнский герцог Вильгельм Завоеватель…

Томас слушал с нетерпением.

– Святой калика, – сказал он язвительно, – ты с каждым днем все зануднее! Это значит, совсем святым стал?.. Говори просто. И сразу. Пока подбираешься к концу, я уже забыл, с чего начал и к чему ведешь.

Олег сказал спокойно:

– Это значит, что все эти народы что-то да привнесли в то месиво, которое на этих островах сейчас. Потому у вас и религия такая… деловая. Ты же вон не бросаешься на Лилит, как не знаю… на что, как тебе велит религия?

Томас сказал с негодованием:

– Сэр калика, как можно!.. Лилит – дама!.. К тому же очень красивая, а это вдвойне дама. И манеры у нее…

– …свободные, – вставил Олег язвительно.

Томас отпарировал:

– Королевские!.. Короли могут себе больше позволить, чем простолюдины. Нет, если Лилит и демон, на что ты всячески и недостойно намекиваешь, то это наш демон.

Олег, очень довольный, кивнул.

– Ага, сам сказал, к чему я тебя, как Диоген… или не Диоген, не помню, подталкивал. Из-за того, что здесь смешались все народы, у вас прямо в крови такое отношение к тем, кто непохож или не совсем свой. А вот в тех землях, где я гонял, помню, обров, всякий чужак – враг. Другое мышление или другое восприятие?

Он впал в глубокую задумчивость. Томас скривился, будто хлебнул уксуса, махнул рукой и поднялся, чтобы уйти, но на весь замок громко и торжественно прогудел гонг, старинный, медный, отобранный из десятков других за звучный красивый голос. Олег поднялся, Томас снова невольно залюбовался его статной фигурой, совсем не отшельнической.

– Пойдем, – сказал он. – Пир… это пир.

– Да, – согласился Олег. – Уже не просто обжираловка, а ритуал. А это совсем другой статус.

На входе в зал их встречали ревом труб и даже стуком сарацинских барабанов, что после крестового похода были ввезены, как диковинка, с Востока. Олег поморщился, барабаны вроде бы некстати, как будто гости за столом будут выполнять смертельно опасные номера: то ли сожрут не то, то ли каждый десятый кувшин ви­на – отравлен, надо угадать правильный.

Леди Яра и леди Лилит уже сидят за столом между сэром Торвальдом и сэром Эдвином. Томас ахнул, откровенно засмотревшись на дивную красоту Лилит, совершенную настолько, что это уже не для людей, а только для воспевания менестрелями. Ради пира она оделась почти так же, как и Яра, только если Яра предпочла рукава с завязками от локтя и до кисти, то Лилит велела пришить пуговицы.

Голубой, серый и коричневый цвета – принадлежность простолюдинов. Благородные люди избегают даже обычного желтого цвета, не отличая от золотого, потому и Яра, и Лилит выбрали котты пурпурного цвета, только у Яры ткань окрашена мареной, а у Лилит – кошенилью, что придает более чувственный и насыщенный цвет, в то время как платье Яры напоминает об утренней заре. Да и сама она, с длинными золотыми волосами и строгим взглядом холодных лиловых глаз… дивно хороша.

Томаса и Олега встретили приветственными выкриками, двое рыцарей вскочили и, отстранив слуг, сами выдвинули кресла для героев. Томас улыбался и кланялся, улыбался и кланялся, Олег буркнул тихонько что-то насчет христианского лицемерия, но Томас сделал вид, что не услышал.

Сэр Торвальд встал с кубком в руке, лицо сияющее, вскинул над головой.

– Самая большая радость для отца, – провозгласил он звучно, – когда с чистым сердцем может поднять кубок вина в честь своего сына! И вовсе не потому, что сын дожил до каких-то лет… а потому, что свершил подвиги, которые увидели и оценили!

Он протянул кубок, рыцари вставали и с металлическим звоном, как при сражении, сдвигали кубки, будто щиты. Вино плескалось на стол, пили быстро и с чувством, орошая подбородки и грудь, пятная дорогую одежду. Женщины весело щебетали, первыми тащили лакомые куски с общих блюд на свои тарелки и на тарелки соседей-мужчин, за которыми принялись матерински ухаживать, мужчины снова и снова наполняли кубки.

Олег пил и ел вместе со всеми, потом ухитрился ускользнуть так незаметно, что даже Томас не сразу заметил его отсутствие. Да и то больше по тому, что исчезла и Лилит, а исчезновение с пира такой сказочно красивой женщины, что дух захватывает, сразу же понижает его статус.

Глава 6

Олег подставил лицо свежему ночному воздуху, на террасу слабо доносятся пьяные крики, веселые вопли, снизу поднимаются тягучие удары молота по железу, вкусно пахнет кожами и свежим хлебом. Некоторое время он прислушивался к ночной жизни замка, а когда сзади послышались шаги, он удивился, что это не Лилит, как почему-то ожидал, а кто-то из местных.

Подошел и бестрепетно смотрел снизу вверх маленький толстенький священник. К груди прижимает обеими руками толстую книгу, как щит, на лице борются страх и решимость, глаза беспомощно мигают, а рот то сжимается в твердую линию, то кривится, как у ребенка, что вот-вот заплачет.

– Ты был невесел на пиру, сын мой, – сказал он слабым голосом, – я не знаю, что тебя гнетет, но нас, служителей церкви, Господь поставил для того, чтобы мы могли помочь людям разобраться в желаниях и поступках, вместе с ними отыскать верный путь…

Олег посмотрел на толстенького священника с вялым любопытством. Эту породу знает, простые и недалекие люди, искренне верящие, что именно по воле Господа иконы творят чудеса, над монастырями в небе возникают дивные знаки, а когда грядет война или мор, то Господь по небу бросает хвостатые звезды, предупреждая, предостерегая…

– Спасибо, – ответил он вежливо. – Но есть люди, что предпочитают со своими мыслями разбираться сами.

– Это нелегкий путь, – предостерег священник. – И чаще всего неверный.

– Согласен, – ответил Олег. – Ученый человек всегда лучше подскажет неграмотному крестьянину, чем тот отыщет сам.

– Вот-вот, сын мой…

– Но только, – сказал Олег мягко, – я не такой уж и неграмотный крестьянин. Спасибо, падре, но займись лучше челядью во дворе. Я вижу там внизу и чревоугодие, и прелюбодеяние, и все остальные грехи, как совсем смертные, так и полусмертные…

Священник покачал головой, из круглых детских глаз страх постепенно уходил, язычник не так уж и страшен, взамен пришла решимость пастыря.

– Сын мой, они – христиане! Они ответят за свои грехи, если не искупят добрыми поступками. А вот ты блуждаешь во тьме неверия. Не пора ли тебе послушать о житии Христа, о его мученической смерти и чудесах, которые воспоследовали…

Олег прервал:

– Падре, куда больше чудес творили жрецы богов, которым пришла на смену вера Христа. Так что не в чудесах сила.

Священник опешил.

– Как это… не в чудесах?

– Да так, – ответил Олег с грустью в голосе.

– Но чудеса, – сказал священник горячо, – лучшее доказательство Божьего присутствия!

– А какие чудеса творили наши старые боги… – протянул Олег. – К тому же они куда более реальны!.. С ними можно говорить, с ними можно общаться, с ними можно даже подраться. Наши боги даже живут на земле. Кто в лесу, кто в реке или озере, кто носится вместе с тучами… Даже те, кто в небе, сходят на землю, чтобы влезть в постель к чужой жене, пока муж воюет на кордоне…