Ради всех грехов мира - Новак Илья. Страница 10

– Мир сделал так, чтобы мы встретились. У тебя не было выбора, он выбрал за тебя.

Содрогнувшись, женщина перевернулась на бок, сжалась и закрыла глаза. Ее губы шевелились, она что-то беззвучно говорила.

Аха выпрямился. Все последнее время он слышал шелест эфира в парусах летящего низко над лесом шершня, слышал поскрипывание железных черепах, движущихся между деревьями, а иногда ветер доносил крики тех, кто остался на скайве и снежне.

Голова больше не кружилась, в ногах еще была слабость, но зато боль покинула вывихнутое плечо. Его память очистилась, извергнув накопившуюся грязь. Он был полон сил. Он хотел жить.

Ладонь опустилась – и не нашла рукояти палаша. Аха покосился вниз, увидел, что потерял и ремень, и ножны. Тогда он побежал.

Поначалу ноги заплетались в траве и подгибались, но по мере того, как былая сила возвращалась в тело, движения его становились все увереннее.

Отталкиваясь от рыхлой земли, он мчался, делая длинные прыжки, похожий на сильного лесного зверя. Ноздри его раздувались. Аха бежал долго, пока не достиг болота. Голоса позади звучали все громче. Теперь и впереди раздался шум.

Он остановился возле могучего дерева, за которым начинались островки зеленой воды и кочки. Окинув взглядом ствол, вцепился в длинный сук и поднатужился. Сук сломался у основания, Аха упал на спину, тут же вскочил.

Он пошел через болото, к черной кривой коряге, что торчала из покрытого высохшей тиной островка земли. Позади среди деревьев мелькали фигуры. Разбрызгивая теплую болотную воду, Аха добрался до коряги, напоминающей иссохшую руку утопленника-великана, и встал спиной к ней. Жизнь переполняла его, мир потоками счастья вливался в тело через каждую пору на коже, через ноздри и глаза, через все его старые, зарубцевавшиеся раны. Вскинув руки, потрясая тяжелым суком, он закричал, призывая врагов.

Голоса звучали рядом. Матросы со скайвы в измазанной грязью одежде, вооруженные топорами, появились на краю болота. Между ними, хромая, шел долговязый капитан с саблей в руках. Позади отряда медленно ползло что-то серебристое.

Они остановились, услыхав шум сбоку. Аха поглядел туда. Высокий воин в бело-голубом плаще, наброшенном поверх доспеха, вышел к болоту. За ним показался второй, затем третий, четвертый – все несли на плечах двуручные мечи. Предводитель остановился, увидев матросов, что-то угрожающе прокричал, и капитан выкрикнул в ответ проклятие. Позади него стоял уже большой отряд матросов.

Захлопали крылья, несколько птиц взлетели над кронами. Все повернули головы.

Воины Холодного Цеха появились справа от Аха, матросы были перед ним, и теперь слева между деревьями возник сутулый человек в темно-зеленом плаще. Лицо скрывал капюшон. Опираясь на тонкий, поросший мертвыми ветками посох, он неторопливо шел к болоту. Одна за другой из лесного сумрака выныривали фигуры – вскоре их стало столько, что беглец сбился со счета, теперь к островку приближалось небольшое войско.

Капитан отдал приказ, матросы пошли вперед, позади них, поскрипывая, двинулась серебристая машина. Предводитель в бело-синем плаще, пожав плечами, что-то проворчал, и воины с двуручными мечами последовали примеру матросов.

Раздались фырканье и плеск. Все оглянулись – из глубины болота, разбрызгивая воду, на четвереньках бежали десятки лохматых существ, и позади них, растянувшись длинной цепью, шли люди в мехах.

Лес огласился лязганьем, треском веток, плеском. Четыре армии с четырех сторон сходились к одному месту. Ахасферон вцепился в корягу, присев, вырвал ее из земли и поднял. Теперь в обеих его руках было оружие. Великий грешник оскалился, потрясая дубинками, повернулся кругом.

– Мир! – проревел он, скользя взглядом по приближающимся врагам. – Ради всех моих грехов – ты не оставишь меня!