Голый завтрак - Берроуз Уильям Сьюард. Страница 20

"Старый лепила в Маршалле выписывает настойку и сладенькое прованское масло."

"Геморрой матери-старушки вопит, аж кровью обливается, по Черному Говну…. Док, предположим, это твою мать отодрали в жопу местные пиявки, что так и кишат мерзопакостно…. Деактивируй этот добок, мамаша, меня от тебя уже тошнит"

"Давай заглянем туда и разведем его на рецепт."

Поезд рвет себе дальше сквозь дымную высветленную неоном июньскую ночь.

Картинки мужчин и женщин, мальчиков и девочек, животных, рыб, птиц, ритм совокупления вселенной течет по комнате, виликий синий прилив жизни. Вибрирующий, беззвучный гул лесной глуши – внезапная тишь городов, когда торчок выправляет баш. Мгновение, когда все замерло в ожидании чуда. Даже Владелец Льготного Билета прозванивает засоренные линии холестерола в поисках контакта.

Хассан визжит: "Это ты натворил, А.Дж.! Ты мне балчху изговнял!"

А.Дж. смотрит на него, лицо отстраненное, как известняк: "Себе в жопу засунь, чурка разжиженная."

Врывается орда обуянных похотью американских баб. Сочащиеся пизды, с ферм и пижонских ранчо, с фабрик, из борделей, из сельских клубов, особняков и пригородов, из мотелей, с яхт и из коктейль-баров, сдирают с себя одежду для верховой езды, лыжные костюмы, вечерние платья, ливайсы, домашние халаты, бумазейные платьица, брючки. купальники и кимоно. Они вопят, подвизгивают и воют, прыгают на гостей, как бешеные суки в течке. Они рвут ногтями мальчиков-висельников, вопя: "Ты, пидар! Сволочь ты! Еби меня! Еби меня! Еби меня!" Гости с воплями разбегаются, уворачиваясь от висящих мальчиков, опрокидывают искусственные легкие.

А.Дж.: "Позовите моих Швейцеров, черт побери! Охраните меня от этих лисиц!"

Г-н Хислоп, секретарь А.Дж., отрывает взгляд от своих комиксов: "Швейцеры уже разжижились".

(Разжижение включает в себя расщепление белка и низведение к жидкости, которая впитывается в чье-то другое протоплазменное существо. Хассан, сам видный разжижитель, в данном случае, вероятно, оказывается в выигрыше.)

А.Дж.: "Сачки хуесосные! Куда мужику без Швейцеров? Нас приперли к стене, джентльмены. Сами наши хуи поставлены на кон. Товсь отразить абордаж, г-н Хислоп, и раздайте холодное оружие людям."

А.Дж. выхватывает абордажную саблю и принимается сечь головы Американским Девчонкам. Он похотливо распевает:

#

Пятнадцать живых на сундук мертвеца

Йо Хо Хо и бутылка рому.

Пей, дьявол всч доведет до конца

Йо Хо Хо и бутылка рому.

+

Г-н Хислоп, скучающий и безропотный: "Ох, Хоссподи! Снова он за старое!" Он вяло размахивает Веселым Роджером.

А.Дж., окруженный и сражающийся против огромного численного превосходства, откидывает голову и орет в мегафон. Сразу же следом тысяча эскимосов в течке хлещет внутрь, хрюкая и повизгивая, хари распухшие, глаза красны и пылают, губы лиловы, накидываются на американских женщин.

(У эскимосов сезон течки начинается, когда племена кратким Летом собираются вместе, чтобы потешить себя оргиями. Лица их распухают, а губы лиловеют.)

Штатный Штемп с сигарой в два фута длиной просовывает голову сквозь стену: "У вас тут что, бродячий зверинец?"

Хассан заламывает руки: "Бардак! Грязный бардак! Клянусь Аллахом, я никогда не видел ничего настолько мерзкого!"

Он бросается на А.Дж., сидящего на рундуке, на плече – попугай, на глазу – повязка, пьет ром из кружки. Он озирает горизонт в большой медный телескоп.

Хассан: "Ах ты дешевая фактуалистская сука! Вали, чтоб и тени твоей больше не падало на мою шумную комнату!"

СТУДГОРОДОК УНИВЕРСИТЕТА ИНТЕРЗОНЫ

Ослы, верблюды, ламы, рикши, повозки с товаром, толкаемые изо всех сил мальчишками, глаза выпучены, словно языки удавленников – пульсируют красным от животной ярости. Стада баранов, козлов, длиннорогатого скота проходят между студентами и кафедрой лектора. Студенты сидят везде на ржавых парковых скамейках, известняковых блоках, парашах, ящиках из-под стеклотары, нефтяных бочках, пнях, пыльных кожаных подушечках, заплесневелых спортивных матах. одеты они в ливайсы – джеллабы…. рейтузы и дублет – глушат самогон трехлитровыми банками, кофе из жестянок, смолят ганжу (марихуану) косяками, забитыми из оберточной бумаги и лотерейных билетов… шмаляются мусором с помощью английских булавок и пипеток, изучают беговые формы, комиксы, кодексы майя….

Профессор прибывает на велосипеде, волоча связку бычьих голов. Он влезает на кафедру, хватаясь за поясницу (подъемный кран раскачивает у него над головой мычащую корову).

ПРОФ: "Прошлой ночью был выебан Султановым Войском. Спину растянул на службе своей постоянной королеве…. Не могу выселить эту старую манду. Нужно, чтобы лицензированный электрик мозга разъединил ей синопсис за синопсисом, а хирург-пристав выставил ее кишки на тротуар. Когда Ма нагрянет к какому-нибудь мальчонке со всеми пожитками, тот, себя не помня, начинает избавляться от такой Завидной Постоялицы…."

Он бросает взгляд на бычьи головы, мыча песенки 1920-х годов. "Охватил меня, мальчики, приступ ностальгии, и хочу его выместить, хочешь-грохочешь…. мальчики гуляют по балаганному Прешпекту, жуя розовую сахарную вату… пихают друг друга под ребра, подглядывая за стриптизом в окошечко… сдрачивают в Чертовом Колесе, швыряясь спермой в красную и дымную луну, встающую над литейными цехами за рекой. Нигра болтается на трехгранном тополе перед Старым Зданием Суда… похныкивающие тетки ловят его сперму вагинальными зубами…. (Муж смотрит на маленького мутанта с узкими глазами, цвета вылинявшей серой фланелевой рубахи…. "Док, я подозреваю, что он – Нигра."

Врач пожимает плечами: "Это Старая Армейская Игра, сынок. Горошина под гильзой…. Вроде видишь – вроде нет….")

"А Док Паркер в подсобке своей аптеки ширяется лошажьим героином по три грана на шпиг – "Тонизирует," бормочет он. "И Вечная Весна."

""Ручонки" Бенсон Городской Извращенец принял кверенсию в школьном сортире (Кверенсия – термин корриды…. Бык найдет место на арене, которое ему понравится, и останется там, а тореадор вынужден входить туда и встречать быка на его, бычьих условиях, или же выманивать его оттуда – либо одно, либо другое). Шериф П.К. "Плоский" Ларсен грит "Нам как-то придется выманивать его из этой кверенсии."… А Старая Ма Лотти уже десять лет как спит с дочкой-покойницей, подлеченной дома к тому же, просыпается, дрожа, на рассвете Восточного Техаса… стервятники вылетели по-над черной болотной водой и пнями кипарисов….

"А теперь, джентльмены – я полагаю, среди присутствующих нет трансвеститов – хи хи – и все вы являетесь джентльменами по уложению Конгресса, причем остается только установить мужского ли вы пола особи, определенно никаких Переходников ни в каком направлении допущено не будет в этот достойный зал. Джентльмены, предъявите холодное оружие. Итак, всех вас кратко проинформировали о важности хранения своего оружия хорошо смазанным и готовым к любого рода действиям на флангах или же в арьергарде."

СТУДЕНТЫ: "Слушайте! Слушайте!" Они устало расстегивают свои ширинки. Один из них выставляет напоказ громадную эрекцию.

ПРОФ: "А теперь, джентльмены, о чем это я? Ох да, Ма Лотти… Она просыпается, дрожа в нежной розовой заре, розовой, будто свечки на именинном тортике маленькой девочки, розовой, словно сахарная вата, розовой, как раковина морская, розовой, как хуй, пульсирующий в красном ебаном свете…. Ма Лотти… харрумпф… если эту велеречивость не прекратить, она поддастся немощам старости и сойдет к своей дочери в формальдегид.

"Поэма о Старом Мореходе Кольриджа-поэта… Мне следует обратить ваше внимание на символизм самого Старого Морехода."

СТУДЕНТЫ: "Самого, чувак грит."