Ружья Авалона - Желязны Роджер Джозеф. Страница 9

– Красиво зажигаешь, – отвечал я.

Оно слегка замедлило движения, и у меня появился шанс.

Я отбил в сторону темный меч. Мой выпад был великолепен, клинок вошел прямо в середину груди и вышел из спины.

Тварь взвыла, но не упала. Грейсвандир вырвался из моей ладони. Языки пламени охватили рану. Существо стояло передо мной и горело. А потом шагнуло ко мне. Я схватил стул и выставил его вперед.

– У меня сердце не там, где у людей, – проговорило существо.

И ударило мечом, но я стулом отвел удар и ножкой попал ему в глаз. Затем, отбросив стул, я ухватил его за правую руку, вывернул ее в сторону и изо всех сил ударил по локтю. Раздался треск, рунический меч звякнул об пол. Левой рукой существо ударило меня по голове, и я упал.

Оно метнулось к мечу, но я ухватил его за лодыжку и дернул. Оно растянулось на полу. Я навалился сверху и потянулся к горлу. Голову мне пришлось прижать к груди, упереться в плечо врага – левой рукой он терзал мое лицо.

Мои руки сдавили его горло смертной хваткой, и глаза его стремились к моим. На этот раз я не стал отводить взора. А потом что-то кольнуло в основание мозга, и мы оба узнали то, что узнали.

– Ты! – ухитрилось оно выдохнуть, прежде чем я стиснул руки и выдавил жизнь из этих кроваво-красных глаз.

Я встал, поставил ногу на труп и вырвал Грейсвандир.

Как только меч вышел из раны, тварь загорелась и полыхала до тех пор, пока от трупа не осталось ничего, только закоптелое пятно на полу.

А потом ко мне подошла Лоррейн. Я обнял ее, и она попросила проводить ее домой… спать. Так я и поступил. Больше мы уже ничего не делали, просто лежали вместе, пока она не выплакалась и не уснула. Вот так я и повстречал Лоррейн.

Не слезая с лошадей, мы втроем – Ланс, Ганелон и я – смотрели с высокого холма на проклятое место. Поднявшееся к полудню солнце светило нам в спину. Раскинувшаяся впереди картина подтвердила мои опасения.

Место было сродни тому искореженному лесу, что лежал к югу от Амбера.

«Ох, отец мой! Что же я натворил?» – проговорил я про себя, но ответ был уже перед моими глазами: Круг Тьмы, простиравшийся, доколе только хватало глаз.

Через прорези забрала рассматривал я его: обугленную, унылую землю, издававшую зловоние. В эти дни я не поднимал забрала. Люди смотрели на это как на прихоть, но мое положение давало мне право на чудачества. Прошло две недели после битвы со Стригаллдвиром. Я надел шлем наутро, прежде чем выполнить то, что обещал Лоррейн, и вздуть Харальда. Размерами я уже был прежний, так что лучше прикрыть лицо.

Теперь я весил уже под девяносто килограммов и чувствовал себя почти как раньше. Раз уж я могу помочь очистить край по имени Лоррейн от этой грязи, я знал, что по крайней мере попробую сделать то, чего больше всего желаю. И, быть может, добьюсь успеха.

– Так, – сказал я, – не вижу там войска.

– Для этого надо ехать на север, – ответил Ланс, – и мы, вне сомнения, увидим их, когда начнет смеркаться.

– Далеко?

– Лиги три или четыре. Они маневрируют.

До Круга мы ехали два дня. От подвернувшегося на рассвете дозора мы узнали, что внутри у границ Круга по ночам постоянно собираются войска. Проводят какие-то учения, а к утру исчезают в глубине Круга. А над ним постоянно висит темная туча, хотя гроза все не разражается.

– Позавтракаем здесь, а уже потом поедем на север? – спросил я.

– Почему бы и нет? – ответил Ганелон. – Я голоден, а время у нас пока есть.

Мы спешились и перекусили вяленым мясом, запивая его влагой из фляжек.

– Не понимаю я этой записки. – Ганелон рыгнул, похлопал себя по животу и раскурил трубку. – В грядущей битве он будет рядом или нет? И где он? Где, если собирается помогать? День битвы все ближе и ближе.

– Забудь о нем, – ответил я. – Это, наверно, была шутка.

– Не могу, разрази меня гром! – воскликнул он в ответ. – Все кажется настолько странным!

– В чем дело? – удивился Ланс, и тут я понял, что Ганелон пока ничего еще не сказал ему.

– Мой прежний сеньор, лорд Корвин, прислал с птицей-посланником странную весть, мол, он идет, – объяснил Ганелон. – Я думал, он давно мертв, но это послание… До сих пор не могу понять, что это значит.

– Корвин? – переспросил Ланс, и я затаил дыхание – Корвин из Амбера?

– Из Амбера и Авалона.

– Забудь про это послание.

– Почему?

– Он человек без чести, и слова его ничего не стоят.

– Ты знаешь его?

– Я слыхал о нем. Давным-давно он правил в этой стране. Разве ты не помнишь сказаний о демоне-властелине? Все они таковы. И Корвин не лучше, только было это задолго до нас. Самым лучшим днем его правления оказался тот, когда он отрекся и бежал, ибо видеть тут его больше никто не желал.

Это не было правдой! Или же было?

Бесконечное множество теней отбрасывает Амбер, много теней отбрасывал и мой Авалон, ибо в нем был я. На многих землях знают меня; хотя никогда не ступал я там, но тени мои ходили, перевирая мои дела и мысли.

– Нет, – отвечал Ганелон. – Я никогда не придавал значения старым россказням. Интересно, неужели известный мне Корвин – тот самый, что правил здесь?

– Весьма вероятно, – вмешался я, решив перехватить инициативу в разговоре. – Но если он правил столь давно, то, верно, уж одряхлел или умер.

– Он был колдуном.

– Тот, которого я знал, точно был, – согласился Ганелон. – Он изгнал меня из страны, которую не обнаружить ни знанием, ни хитростью.

– Ты об этом никогда не говорил, – сказал Ланс. – Как же все произошло?

– Не твое это дело, – ответил Ганелон, и Ланс умолк.

Я извлек трубку – два дня назад я разжился ею. Ланс сделал то же. Она была из глины и тянула горячо и крепко. Раскурив, мы все трое молча потягивали дым.

– Да, сработано было крепко, – сказал Ганелон. – Давайте забудем об этом.

Забыть, конечно, никто не мог, но теперь мы тщательно избегали этой темы.

И если бы не темный Круг, посидеть и отдохнуть было бы, пожалуй, приятно. Вдруг я ощутил, что эти люди стали мне близки. Захотел что-нибудь сказать, но ничего подходящего в голову не приходило.

Ганелон прервал молчание, возвратившись к насущным делам:

– Значит, ты хочешь ударить, прежде чем они нападут на нас?

– Правильно, – согласился я. – Перенесем войну на их территорию.

– Беда-то вся в том и заключается, что это теперь их территория, – сказал он. – Они теперь знают ее лучше, и кому ведомо, какие силы способен враг призвать себе на помощь?

– Надо просто убить рогатого, и все рухнет, – ответил я.

– Может быть. А может, и нет. Возможно, ты сумеешь справиться с ним, – сказал Ганелон. – Сумел бы я – не знаю, разве что повезет. Он слишком подл, чтобы так вот запросто умереть. Я полагаю, что все тот же, каким был несколько лет назад – но могу и обманываться. Что, если я ослаб? Эта проклятая сидячая работа! Никогда ее не желал.

– Знаю, – сказал я.

– Я тоже, – согласился Ланс.

– Ланс, а не поступить ли нам, как подсказывает наш друг? – спросил Ганелон. – Не следует ли нам атаковать?

Тот хотел было пожать плечами и уклониться от ответа, но передумал.

– Да, – ответил он. – Они едва не одолели нас, когда умер король Утер. А теперь мы не нападаем, потому что боимся поражения. О, конечно, победа достанется им нелегко, мы нанесем врагу тяжкий урон. Но, я думаю, они пересилят… Посмотрим, что там у них, хорошо все обмозгуем, а потом решим, готовиться ли к нападению.

– Хорошо, – сказал Ганелон. – Меня уже тошнит от ожидания. Вернемся – напомнишь мне подумать обо всем еще разок.

И мы отправились в разведку.

Сперва мы ехали на север, потом выбрали удобное место и спрятались в холмах, откуда был виден Круг. Там, внутри, они поклонялись чему-то или упражнялись с оружием. Я прикинул – их было тысячи четыре. У нас – не больше двадцати пяти сотен. Были там и странные летучие, ползучие и прыгучие твари, издаваемые ими звуки разносились повсюду. Но сердца наши не дрогнули. Угу, как же.