Шут (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde". Страница 80

- Т ы теперь сильнее меня... - она отпустила его куртку, но все еще стояла так близко, что Шут чувствовал запах ее волос. Запах степных цветов и горного леса...

- И что с того? Я не Руальд - судить и убивать, казнить и миловать...

- Да... Ты не Руальд, - Нар запрокинула голову, ловя его взгляд своими яркими, точно звезды, глазами. - Ты в сотни раз ярче, чем он.

Если до этих слов Шут чувствовал себя, что называется, не в своем седле, то после них и вовсе смешался, не зная, как понимать такие заявления.

- Что ты несешь, Нар?.. Что за вздор? Как ты можешь так говорить про него?! - Шут рассердился и ждал ответа, но принцесса лишь печально усмехалась и перебирала бубенцы на кончиках его манжета, как будто сосчитать их - было самым важным делом в ее жизни.

- А ты знал, что твоя дорогая королева может иметь детей?

Шут вздрогнул и схватил ее за плечи.

- Что?! Элея?

- Да. Это Руальд не способен зачать дитя.

- Нет... - Шут попятился, отступая вглубь комнаты, пока не запнулся о кучу подушек. Он потерял равновесие и, даже не пытаясь удержаться на ногах, неловко уселся на них. - Ты лжешь! Откуда тебе знать такое?!

- Оттуда же, откуда ты знаешь, что я не лгу, - она опустилась рядом, скрестив ноги. - Таким, как мы с тобой, это просто дано. От природы. От рождения. Я вижу - у нее будут дети. Если бы ты... если бы тебе... хватило смелости заглянуть в нее по-настоящему, ты бы тоже увидел это!

- Но ты ведь даже не встречалась никогда с Элеей!

Нар насмешливо фыркнула:

- А мне это и не нужно...

- Но... - Шут чувствовал себя так, будто его ударили мешком по голове, он едва мог говорить. - Выходит... Нар! Выходит, у него никогда не будет наследника?!

- Нет. Никогда.

- О, господи...

- Каждая встреча с тобой... это все равно, что ступить в огонь... - промолвил он, устало опрокидываясь на подушки, - Всякий раз ты лишаешь меня покоя, выворачиваешь мой ум наизнанку...

- Я рада слышать это, - насмешливо ответила Нар. - Мое имя значит 'огонь, рожденный молнией', - она склонилась над Шутом, осторожно убрав с его лба непослушные волосы, и улыбнулась так печально, что у него заныло сердце от дурного предчувствия. - Мой глупый шут...

Она поднялась с подушек стремительно - точно птица вспорхнула. Обернулась к Шуту, который встал за ней следом.

- Мне ведь не с кем тут больше разговаривать... Мне некому открыться. И ты... не удивляйся, что я говорю так откровенно. Мы с тобой связаны. Связаны сильней, чем иные любовники. Чем я когда-либо буду связана с Руальдом... Это Сила. Она отворяет врата в такие измерения, которые неведомы обычным людям.

Шут понимал, о чем говорит Нар. Он тоже чувствовал это притяжение.

- Когда твои воины вернутся? - спросил он, чтобы перестать думать о нем.

- Не знаю...

- Но... - Шут не сумел скрыть удивления, - Ведь ты их принцесса. Их таргано...

- Да, - она отвернулась к окну, - однако надо мной стоят мои отец и брат. Они сочли, что воинам Тайкурдана больше нечего делать в Закатном Крае. Я не могу оспорить их волю. А жаль...

- То есть... Ты хочешь сказать, таргал... отнял у тебя твою армию?

- Не отнял. Забрал по праву. Я покрыла свое имя позором. В нашей родовой книге для этого имени больше нет места.

- Почему?! Что такого ты сделала?!

- Тебе не понять... не понять наших обычаев. Я все равно, что упала с коня, заявив перед этим, будто доскачу до небес. О, шут... Когда мать носила меня во чреве, отец ждал сына. Он так хотел сына, что когда повитуха увидела девочку, она предложила бросить меня в водопад прежде, чем таргал сделает это сам. Мать не позволила... Меня растили как мальчика, ибо повитуха сказала, что мать больше не родит, а у нас не принято менять жен. А потом родился Зера - повитуха ошиблась, отец ее казнил за это. А мне велели учиться носить женские платья и варить баранью похлебку. Тебе не понять, каково это - лишиться всего, перестать быть собой. Я не смогла. Не захотела. И отец явил свою милость - позволил мне остаться воином. И подарил эту армию в день, когда, согласно нашим обычаям, я стала взрослой. Это большая честь. Это доверие, которое я не оправдала.

- Значит... ты больше не принцесса?

- Ну отчего же... Меня по-прежнему будут звать 'таргано'. Но никогда - воином. Теперь для нашего народа я - лишь девица на выданье. Да с такой дрянной репутацией, что едва ли кто позарится.

- Нар... - Шут наконец решился задать вопрос, который давно не давал ему покоя, - скажи, почему ты дала пленить себя? Если тебе подвластны силы, подобные тем, что накликал я на башне...

- Посмотрела бы я на тебя, любимчик, как бы ты колдовал, вломись в твою спальню десяток крепких парней в доспехе и с мечами наголо. Среди ночи... - она бросила на Шута полный невыплеснутой горечи взгляд. - Я спала. Представь себе. Они связали меня и засунули в этот каменный мешок... А я хоть и владею Силой, но вовсе не так, как ты. Мне не дано купаться в Потоке, как тебе... Я иначе творю свою магию. Долго объяснять... Но поверь, темница не лучшее место, где это может хорошо получаться...

Темница!

Будто нарочно, чтобы лучше напомнить Шуту об этом ужасном месте, боги подослали ему навстречу министра безопасности...

Шелестя плащом, Торья стремительно поднимался по лестнице. Лицо господина Маарги было искажено гримасой гнева. Увидев Шута, он лишь яростно сверкнул глазами и ни на миг не замедлил шага. Зато Шут поспешил убраться подальше.

Он хорошо помнил их первую встречу.

Минуло уже почти с полгода, как во дворце появился юный господин Патрик...

Шут мылся в купальне. Сидел на теплой мраморной лавке, отдыхал после жаркой парной комнаты. А потом вдруг увидел прямо перед собой одетого человека. Министр безопасности смотрел на Шута своими хищными глазами и лениво покручивал на пальце крупный перстень с черным тусклым камнем. Шут сразу понял, кто почтил его своим вниманием, потому что Руальд неоднократно рассказывал и про этот перстень, якобы скрывающий в себе яд, и про его обладателя, человека опасного и очень непростого.

Сухощавый, но крепкий, по словам короля, он был родом из Герны. Торья имел темные волосы до плеч, длинный горбатый нос, вытянутое лицо и добрых шесть локтей росту. Даже стой перед ним Шут навытяжку, пришлось бы смотреть министру в подбородок, а уж сидя на лавке, он и подавно ощутил себя маленьким и жалким рядом с этим человеком. Наверное, в ту пору Шуту уже сравнялось пятнадцать, но он по-прежнему был слишком тонок и невысок для своих лет.

И все же расслабленный жаром, любимчик короля встретил министра ясным бесстрашным взглядом. Грехов он за собой не помнил, опасаться было нечего. Да только первые же слова Торьи показали Шуту всю глубину заблуждения относительно своей безопасности и невинности.

-Ах-ха... - усмехнулся министр, ставя ногу в тяжелом кованом сапоге на лавку рядом с пальцами Шута, - так вот это значит и есть наш скандально знаменитый дурачок Патрик... - Торья склонил голову на бок, отчего сразу стал похож на птицу. - Подумать только, такой милый мальчик, а пытается всех обмануть своей маской идиотика... А глазки-то вон как блестят. Умные глазки.

'Милый мальчик', будь его воля, уже давно сбежал бы, но Торья нависал прямо над ним, и Шуту оставалось только сильней вжиматься в мраморную колонну.

- Боишься меня? - ласково спросил министр. - Правильно. Бойся. Это полезно. Очень полезно. Это отобьет у тебя желание паясничать передо мной, - Шут сглотнул, чувствуя, себя так, точно его поймали в ловушку. Он и впрямь понимал, что перед Торьей нет смысла кривляться и изображать идиота. Министр видел его насквозь, и от взгляда этого у Шута кишки завязывались узлом.

Он так ничего и не сказал, только смотрел на Торью испуганным мышом. А министр, будто наслаждаясь этим страхом, нежно взял его за подбородок и все с той же змеиной улыбкой проговорил: