Западные земли - Берроуз Уильям Сьюард. Страница 52

По наклейке на бампере: УБЕЙ ПИДОРА, ПОРАДУЙ БОГА.

ХИС уже составлял список. Много демонов-оперативников в тот период скрывалось среди ортодоксальных мусульман. Демоны вообще питают слабость к ортодоксам, потому что те никогда не замечают присутствия демона в своем теле и не пытаются дать ему пинка под жопу.

Однако мы до сих пор еще так и не сделали первого шага к тому, чтобы обнаружить Западные Земли и попытаться проникнуть в них. Существуют ли еще Западные Земли? Завоевателю свойственно обычно уничтожать прежних богов. Но если завоеватели были христианами, то в этом не было никакой необходимости. Египтяне сразу же потянулись к христианству, словно стервятники к падали. Основа обеих религий – вера в воскресение тела. Собственно говоря, вся идея анумий к этому и сводится.

Но ислам – это дерьмо совсем другой выделки. В любом случае Западные Земли не могли исчезнуть бесследно, не оставив после себя планов и карт.

Именно их нам и предстоит найти. Я и мои два телохранителя, ХИС и его любовник, который, как и Иисус Христос, по профессии – плотник, и еще четыре исмаилита, безмолвных, как тени.

Сначала мы направляемся в Мемфис, где нас ждет дом, расположенный в конце длинной извилистой улицы в торговом квартале. Сад окружают высокие стены с острыми штырями наверху. Дом сторожат два больших, постоянно рычащих пса.

При виде их лицо Хассана омрачается, и он говорит телохранителям несколько слов на неизвестном мне диалекте. Телохранители выхватывают короткие мечи и убивают собак несколькими точными удара ми. Как только тела собак закапывают в землю, и дома выходит великолепный белый кот.

Мы посещаем храмы и изваяния… ничего не подозревающие смотрители выпрашивают у нас бакшиш. Изваяния внушают трепет – некоторые из них имеют в высоту до пятидесяти футов, огромные руки из полированного гранита с шестифутовыми кулаками, нашедшие бессмертие в камне.

То, что не меняется здесь никогда: река, ил и феллахи, с душами и мутными, желтоватыми глазами, забитыми этим илом. Феллахи – пища Озириса, ил – его экскременты, река – обширный писсуар, в который все боги опустошают свои мочевые пузыри, а из вонючего ила рождаются Боги-Цари, которые раздают дар бессмертия кучке избранных – жрецам и писцам, визирям и князьям, чтобы построить Западные Земли так же, как рабы строят им пирамиды, гробницы и храмы.

Слушающий благ. Но еще более благ повинующийся.

Западные Земли слеплены из ила, из смерти феллахов, из энергии, которая выделяется человеком в момент смерти.

Я начинаю понимать, что Шишкари из «Нагого обеда» – это Собиратели Смерти, точно так же как Феку – это Собиратели Дерьма. Иероглиф для глагола «появляться на свет» – это изображение жука-навозника, Хеперы. Из чужой смерти они строят Западные Земли, а из боли, страха и тошноты – Дуад, выполняющий роль крепостного рва вокруг Западных Земель, спасающего их от наводнения толпами простолюдинов.

Все эти мысли рождаются в голове под гашишный дымок и мятный чай среди цветов и деревьев нашего сада. Для того чтобы выдавать себя за странствующего купца, мне приходится приобрести некоторое количество розовой эссенции, мускуса и редких пакистанских ягод, которые вызывают видения утонченного, пышного тления, благоухающих трупов и гниющих цветов.

Феку, Собиратели Смерти, настолько специализированы, что лишены всякого сходства с человеческими существами. Их лица обладают бронзовым блеском, словно надкрылья жужелицы. Их рот – фиолетовый клюв, огромные яркие, блестящие черные глаза лишены всякого намека на человеческие эмоции, словно глаза насекомых. Длинный розовый хоботок может выдвигаться изо рта на расстояние двух футов, высасывая из жертвы энергию, освобождающуюся в момент смерти. Насильственная смерть наиболее питательная, потому эти твари слетаются словно стервятники к местам битв, бунтов и казней.

Первая картинка до явления Богов… банковские грабители из 1930-х, дорожные карты, разложенные на кухонных столах, заброшенные фермы, в которых скрываются бандиты.

– Они наверняка выставят посты тут… и тут… мы можем прорваться здесь.

– Хмм… они не догадаются, что мы уже здесь… будут обкладывать дом за домом.

– Похоже на правду… давайте так и попробуем., поехали.

Как всегда, он чувствует холодный сосущий страх, в горле пересыхает, и он с трудом выдавливает:

– Да, поехали. Зададим им жару.

«Интересно, – думает он, – а им тоже страшно?

Наверняка страшно, только они об этом не говорят. Вот выдержка!»

Зачем он ведет такую жизнь?.. Ведь каждая минута может стать последней… вот тебе и ответ. На то время, пока тебе приходится постоянно сталкиваться со смертью, ты обретаешь бессмертие. Это всегда выглядит одинаково: сначала тошнит и сосет под ложем кой от страха, затем ты чуть не падаешь в обморок… и вдруг внезапно накатывает волна отваги, чистое, восхитительное ощущение, словно ты заново родился. Он где-то читал про одного стрелка с Дикого Запада и о том, как тот себя чувствовал после удачной дуэли. Но иногда страх не отступает и становится все сильнее и сильнее, в надежде сломать тебя, но если ты выстоишь и сломается страх, право надеяться переходит к тебе.

Как выглядел Хассан-ибн-Саббах? Кем он был. Последние сорок лет своей жизни ХИС находился в горной крепости Аламут на севере той страны, что ныне называется Ираном. Из Аламута Старец рассылал своих ассассинов туда, где, по его мнению, требовалось их присутствие. Говорят, он направлял агентов даже в Париж. У нас нет точной информации о подготовке, которую проходили ассассины. Достоверность скудных исторических данных, которыми мы располагаем, во многих случаях вызывает сомнение – как, например, рассказ Марко Поло о небесных гуриях, среди которых будет проводить время мученик, исполнив свою миссию. Женщин в Аламуте не было.

Рассказывают, что ХИС обезглавил «собственного сына за то, что тот пронес бутылку вина в крепость. Несомненно, истинная причина была иной. Скорее всего, парень организовал заговор с целью убийства Старца. Такое случается даже в лучших восточных семействах.

За исключением этого мы мало что о нем знаем. Шутил ли он, улыбался ли, пил ли вино? Некоторые утверждают, что в последние годы он стал алкоголиком и что то вино, которое пронес в крепость его сын, предназначалось для него и было отравленным. Слухи… мало что удается понять из них об этом человеке, а то, что удается, не вызывает симпатии. Поневоле перед глазами встает недоброе, суровое лицо неприступного старого муллы. Лицо, на котором невозможно прочесть ничего о личной жизни, привычках, странностях его обладателя, который, скорее всего, подозревает об этой своей особенности, и она его вполне устраивает.

Разумеется, я был с ним знаком лично, но знать я его совсем не знал. Этот человек отличался многоликостью и разносторонностью. Он в буквальном смысле преображался с каждым новым днем. Иногда от ЕГО лица исходило ослепительное сияние чистого духа. B другие дни суровые серые морщины, прорисованные страхом и отчаянием, свидетельствовали о том, что Старец потерпел какое-то поражение в духовной битве. В битву вступают с целью победить в ней, поэтому поражение неизменно сопровождается отчаянием. За одно я ручаюсь: он был боевым офицером из тех, кто никогда не потребует от своих солдат идти на то, на что сам он пойти не готов. Он готов был биться бок о бок с рядовыми, поливая своей кровью каждую отвоеванную пядь.

В частности, он много вращался в исламских кругах. Тогда существовало множество отклонений и сект – например, сентиментальные суфии, слишком терпимые, чтобы представлять для кого-нибудь опасность. А еще – подобный лабиринту мир арабских учений и философских школ, в те времена являвшийся передовым рубежом цивилизации и подаривший такие ценные нововведения, как дистилляция и ноль, сделавшие возможными, соответственно, пьянство и бизнес. Что бы Берроуз и «Ай-Би-Эм» 62 делали без ноля? Из всех этих сект и течений особенным преследованиям подвергались исмаилиты, поскольку они проповедовали ересь, казавшуюся особенно гнусной в глазах ортодоксов, а именно претендовали на основную прерогативу Творца – право творения новых существ.