Ветер и искры. Тетралогия - Пехов Алексей Юрьевич. Страница 133
Затем из-за складов опрометью выбежал какой-то мужчина, мальчик бросился прочь, а на берег выползла тварь, от вида которой Даж едва не уронил бесценный волшебный глаз [58] в море.
Капитан решил, что ему снится кошмар. Он не поленился, ущипнул себя побольнее, но… не проснулся. Страшное видение не исчезало. В тучи ударили столбы желтого света, берег заволокло дымом. Сверкало. Грохотало. Ревело. Когда дым рассеялся, моряки увидели, что тварь сдохла. Мужчина сидел без движения, а перед ним на песке лежал ребенок. Было непонятно – жив тот или мертв.
Снова заухало, теперь правее и гораздо дальше. За старыми складами и бараками. Там явно тоже не все было в порядке, но какая на этот раз напасть пришла в Гавань, с палубы видно не было. И, наверное, к лучшему.
Кто-то из команды молился, кто-то тихо, с отчаянием богохульствовал, но все сходились в одном – пора поднимать якорь. Прилетевший из Альсгары огромный камень рухнул на здание, где находился начальник порта, проломив крышу и обрушив стены. Капитан смекнул, что теперь до «Огнерожденного» вряд ли кому будет дело, и завопил во всю луженую глотку:
– Не спать, устрицы!!! Якорь поднять! Паруса ставить! Давайте, ребятушки! Давайте!
– Капитан! У нас гости! – предупредил рулевой.
Прыгая по волнам, к ним приближалась лодка.
– Рюк! Распорядись, чтобы притащили арбалеты!
Он не собирался брать на борт лишних попутчиков.
Матросы поспешно крутили во?рот, поднимавший из воды якорную цепь. Даж поднял смотрительное стекло. Разглядел троицу, пытающуюся подойти к судну.
– Вот и свиделись, клянусь спрутом, – с досадой буркнул он и приказал помощнику:
– В Бездну арбалеты! Нашлись наши пропавшие пассажиры, якорь им вместе со всеми ветрами в задницу!
…На третий день бесконечно долгого сна Лаэн я отчаялся. Всезнайка Шен пытался убедить меня, что целебное сновидение занимает гораздо больше времени, чем обычное.
– Она грезит и выздоравливает, – втолковывал мне Ходящий, когда я метался из угла в угол нашей маленькой каюты.
– Может, ее пора разбудить?
Он задумался:
– Не советую.
– Почему? – Я нахмурился, ощущая, как поднимается раздражение. – Хотя бы на один вопрос ты можешь ответить конкретно?
– Я считаю, это не пойдет на пользу ее мозгу. После того что случилось, ей требуется долгий отдых, иначе она может сойти с ума. Давай подождем. Уверен, с ней все будет хорошо.
Одни и те же слова. За дни изнуряющего плавания я успел выучить их наизусть и порядком от них устал… Хотел поругаться с Целителем, но понял, что это без толку, и махнул на него рукой. Раз он не в состоянии вылечить себя от морской болезни, чего уж говорить о других. Я решил подождать еще сутки и был вознагражден – Лаэн открыла глаза на следующее утро.
Она жестом показала, что хочет пить.
– Как ты?!
«Неплохо, – последовал короткий ответ. – Горло пересохло. Не могу говорить».
– Где? – наконец спросила Ласка, оторвавшись от кружки.
– Капитан Даж и его команда оказались столь любезны, что решили нас дождаться, – усмехнулся я.
– Ты, должно быть, шутишь! – Она округлила глаза. – Этот спрут сказал нам, что никого не будет ждать. «Огнерожденный» давно должен был уйти в Золотую Марку.
– Обстоятельства изменились. – На дне кружки еще оставалась вода, и я поставил ее рядом. – Не знаю, что у ребят произошло, но для нас – очень удачное стечение обстоятельств. Даж решил вспомнить о том, что мы заплатили ему за проезд.
Она все еще не очень отошла от сна и вяло кивнула:
– Надо умыться. И причесаться. Не вижу себя в зеркале, но, наверное, похожа на чучело.
– Выспалась?
– А я спала? – Ее брови удивленно приподнялись. – Да… кажется, ты прав… Выспалась. Ну… вроде того. Плохо помню, что снилось. Яркие краски и… горела… степь, кажется… Пламя до горизонта…
– Но тебе лучше?
– Пожалуй, – подумав, ответила Лаэн. – Поведай, что я упустила?
Я исполнил ее просьбу, рассказав о Гисе, его ученике, демоне и о том, как мы попали на шхуну. Выслушав, она попросила еще воды. Затем тихо ойкнула и испуганно посмотрела на меня:
– Куда мы плывем?!
– Не беспокойся, – утешил я. – Прекрасно помню, что сейчас Золотая Марка не то место, куда мы должны стремиться. У Дажа не было возможности выйти в открытое море и двигаться на юг. На тех направлениях можно нарваться на набаторский флот. А они проверяют все суда. Наш капитан не желает, чтобы кто-то шнырял по его посудине, поэтому в Марку он собирается возвращаться обходными путями. Через Гроган. «Огнерожденный» идет вдоль берега. На север. Спустя несколько дней повернет на запад, но перед этим нас высадят где-то в южной части равнин Руде. Оттуда на лошадях до Радужной долины не больше двух недель. Как раз в первые дни осени окажемся на месте.
– У нас нет лошадей, – на всякий случай напомнила она.
– Ну нам не впервой их находить, – ухмыльнулся я. – Хотя меня заботит предстоящая дорога. Равнины Руде могут быть так же опасны, как и восточные территории. Из степей новости в Альсгару приходят с большим запозданием. Можем нарваться. К тому же мы теперь не одни.
– Шен? Как он?
– Страдает с того самого момента, как здесь оказался! – фыркнул я. – Целитель не слишком хорошо переносит море. Предпочитает как можно больше времени проводить на палубе, а не здесь. Не так мутит.
– Могу его понять. Это помещение больше всего похоже на китовую утробу. На очень маленькую китовую утробу.
– Но-но! – Я шутливо погрозил ей пальцем. – Перед тобой лучшее из худшего, что есть на этом прославленном корыте! Единственная на всем «Огнерожденном» каюта. Между прочим, берлога Дажа.
– Когда ты говорил, что он был любезен, я тебе, конечно, поверила, но чтобы он был любезен настолько…
– Ну в этом виновата не его доброта, а наши сорены. Я счел, что тебе нечего делать в промокшем трюме с грязной командой. Поэтому туда отправился капитан.
– О как ты жесток! – Она делано закатила глаза.
– Ничего. Его грел звон соренов в кармане. Кстати говоря, новую одежду тоже пришлось купить у капитана. Тряпки у них мужские, но я тебе подобрал на глазок. Примеришь?
– Обязательно. За Шена тоже пришлось платить?
– Да. Даж заключил сделку с нами, но не с ним. Пришлось расстаться с частью того, что подарила Башня, иначе малыша выбросили бы за борт. Я решил, что Целителю еще рано принимать соленую ванну.
– Даже не буду спрашивать, сколько с тебя содрала эта акула.
– Ну и не надо, – улыбнулся я. – Учитывая, что в городе стало жарковато, цена поползла вверх. До начала войны за такие деньги можно было отвезти на Западный материк тысячу человек.
– Бездна с ними, с деньгами. К тому же они принадлежат Башне, а не нам.
– Схожу за Шеном, – произнес я, поднимаясь.
Она кивнула и вновь уронила голову на подушку.
Непогода и не думала исчезать. «Огнерожденный», несмотря на прыть, никак не мог вырваться из ее цепких лап. Небо от горизонта до горизонта было низким, свинцовым и хмурым. Слава Мелоту – хоть дождь закончился.
Ветер, порывистый и зябкий, прилетал с юго-востока. Он надувал паруса, заставляя шхуну задирать нос на крутых волнах неспокойного моря. Качка присутствовала, но я бы не назвал ее ужасной. Правда, Шену для того, чтобы почувствовать себя неуютно, и этого хватило за глаза.
Несмотря на хреновую погоду, он проводил на палубе целые дни, возвращаясь в «утробу кита» лишь с наступлением темноты.
Целитель сидел на носу судна, закутавшись в купленный у моряков парусиновый плащ. Издали Ходящий больше всего напоминал нахохлившегося и растрепанного воробья. Вид у него был совершенно несчастный и подавленный. Хоть плачь от жалости.
– Послезавтра нас высадят, – вместо приветствия сказал я. – Можешь плясать.
Он кивнул, показывая, что услышал меня. Затем все же ответил:
– Хорошо бы, чтобы «послезавтра» наступило как можно раньше. В море я чувствую себя неуютно.
58
Волшебный глаз – одно из названий смотрительного стекла.