Князь Вольдемар Старинов. Книга вторая. Чужая война - Садов Сергей Александрович. Страница 68

— Итак, уважаемые члены магистрата, я попросил вас собраться, чтобы кое-что прояснить для себя и разобраться в вашем законодательстве и отношениях с вашим правителем…

— Тортон вольный город, и он налоги платит непосредственно в казну, — вмешался Рокхен, словно сама мысль, что у них есть какой-то правитель, отличный от короля, была для него оскорбительной.

Хотя… возможно, так и было. Володя отметил это про себя.

— Ничуть не сомневаюсь. Тем не менее думаю, вы сможете просветить меня и по этому вопросу, а именно об отношениях ленных городов с властью. Но пока давайте поговорим о вас. Не могли бы вы прояснить для меня суть ваших отношений с королем? Какие полномочия у магистрата и где они заканчиваются, в чем обязанности королевского представителя и кому подчиняется гарнизон?..

Володя решил пока остановиться и задавать вопросы по мере прояснения предыдущих.

Гости переглянулись. Когда они шли сюда, то, похоже, ожидали чего угодно, но не этого. Никогда благородные не интересовались чем-то, что выходило за рамки войны или охоты. Но отвечать надо. Рокхен попытался встать, но Володя прервал его попытку, и тот, немного помявшись, принялся отвечать. Говорил о королевской грамоте, давшей Тортону статус вольного города, что из этого проистекает, чем управляет магистрат.

— Я правильно понял, что единого значения статуса «вольный город» нет? В каждом случае все зависит от того, кто что и как понял? Хм… С магистратом же и того проще: в ваших руках внутреннее управление и сбор налогов. Королю определенная часть с налогов, а как вы ее добываете, его не касается. Продолжайте… — Володя принялся быстро писать, для удобства перейдя на русский.

Рокхен кивнул и продолжил рассказывать о том, как строятся отношения города с окрестными владетельными дворянами. Те иногда делали попытки положить вольностям города конец, убеждая горожан тем или иным способом, что им нужна защита от разбойников. Тут поневоле приходилось держать собственную милицию. Чтобы отбивать атаки местных феодалов, ее вполне хватало.

— Кто сильнее — тот и прав, — констатировал Володя. — Грамота короля в данном случае почти пустой звук. А если город ленный? Как тогда обстоят дела?

Магистрату приходилось постоянно вести переговоры с другими городами, в том числе и с теми, которые не имели статус вольных, потому и тут он был основательно осведомлен.

— По большому счету, владельцев не очень заботит, чем и как живет город, им важнее получать с него стабильный доход. А так их положение несколько шатко, поскольку, в отличие от короля, ближайшие господа склонны… Как бы сказать…

— Короче, у них семь пятниц на неделе, в отличие от короля, который далеко и не лезет в дела. Понятно.

Постепенно, шаг за шагом, Володя прояснял для себя правовое поле Локхера, да и вообще всех ближайших королевств. Законов, как таковых, оказалось на удивление мало, и они в основном регламентировали отношения благородных и остальных. Само же законодательство находилось в зачаточном состоянии. Судя по всему, здесь не было аналога римского права с его стройной системой законов. Хотя, кажется, были попытки составить что-то вроде свода. Но это были скорее своды правил межличностных отношений либо отношений личности и государства в лице монарха, а вот понятие «юридическое лицо» вообще отсутствовало. Отсюда и необходимость скрепления заключенных договоров браками, наподобие того, что заключил Осторн. Потому и важно было ему снова жениться, когда его жена погибла, иначе рушилась основа договора. В тех вопросах, где закон отсутствовал, — заправляли обычаи и правила. В городах пытались заполнить эти пробелы в законодательстве, но проблема состояла в том, что каждый город был сам по себе и часто их законы не очень стыковались друг с другом. Тенденция к приведению всего этого к единообразию намечалась, но пока еще была слишком робкой и неуверенной.

Володя постарался максимально точно законспектировать все регулирующие правила и обычаи под удивленными взглядами членов магистрата, у которых он периодически уточнял то один, то другой непонятный пункт. Закончив разбираться с финансовыми законами и правилами, он перешел к уголовным, потом к тем, что регулируют права наследования. Тут все обстояло получше. До вечера он успел собрать максимально полную информацию по местному законодательству. Невозможно за полдня? Еще как возможно, если собственно законов всего ничего, а остальное определяет воля благородных или обычаи. Вот с обычаями все обстояло намного сложнее, и тут за полдня разобраться не получится. Здесь надо родиться и жить, чтобы впитывать их с молоком матери.

Володя прервал разговор и стал торопливо записывать основные тезисы, потом ненадолго задумался и насел на наследственное право среди благородных. Рокхен благородным не был, но не знать об этих законах не мог, потому отвечал основательно и подробно. Мальчик изредка прерывал его, чтобы записать для памяти, после чего просил продолжить. Тут пришел герцог Алазорский, махнул всем, чтобы продолжали разговор, а сам сел в сторонке и слушал самым внимательным образом. Он даже не попытался вмешаться в разговор, хотя о праве наследования мог рассказать намного больше Рокхена. Володя, поняв, что герцог сознательно сделал себя сторонним наблюдателем, перестал обращать на него внимание. Остальным сделать это было сложнее, но вскоре разговор захватил и их.

— Так, стоп! — Володя разложил перед собой листы с записями. — Давайте, я пробегусь по тезисам, которые составил, а в вы поправите, если где ошибся или неточно записал.

После уточнений он поднялся:

— Всем спасибо, на сегодня хватит. Мне еще надо обдумать сказанное вами. Если возникнут вопросы, снова обращусь.

Члены магистрата раскланялись и поспешно удалились. Герцог поднялся, подошел к столу и взял несколько листов. Увидел, что написано на неизвестном ему языке, и отложил их.

— Не понимаю. Я думал, ты будешь готовиться к походу

— С этим и мои люди справятся. Я же занимаюсь тем, что, кроме меня, сделать никто не способен.

— И чем это поможет в борьбе с герцогом Торендским?

— Честно говоря, именно с этим я и связываю основные надежды на усмирение провинции, а не с армией. Собрать нужное количество солдат для безусловной победы у меня не получится при всем желании. Вы ведь не дадите мне армию?

— Была бы у нас лишняя армия, полагаешь, придворные лизоблюды согласились бы на то, что ты станешь герцогом Торендским?

— А они разве об этом знают?

— Еще нет. Но и очереди желающих одолеть мятежника и занять его место не наблюдается.

— Ну вот. Значит, в численности армии я однозначно герцогу уступлю. В подготовке войск… возможно. Я еще не знаю состав армии мятежника.

— Его вассалы и наемники.

— Основные силы?

— Наемники.

— Понятно. Ну, подготовку его войск еще предстоит оценить. Предположим, у герцога десятитысячное войско. У меня в самом лучшем случае будет тысячи четыре. Еще один минус — герцог на своей территории: города, замки, линии снабжения под рукой. У нас… Ближайший пункт, где можно устраивать базу, — Тинур на границе с герцогством. Но один городок… он уязвим.

— То есть ты считаешь, что ничего сделать нельзя?

— Если бы я так считал, то так бы и сказал. Сделать можно, что я и делаю. У герцога есть одна слабость, которую он не в силах устранить, — у него отсутствует системный подход. И сейчас, готов поклясться, он допускает массу ошибок, которыми и надо воспользоваться. Но вот какие именно ошибки, еще предстоит выяснить. А вот это, — Володя поднял стопку бумаг, — будет самым верным и действенным оружием против него.

— И что это?

— Законы королевства Локхер, собранные в единый свод.

— Надеешься устыдить мятежника нарушенными им законами?

— Герцога? Нет. А вот его подданных — возможно.

— У тебя есть план действий?

— Знаете, у меня на родине был один полководец, который за всю свою жизнь не проиграл ни одного сражения. И вот однажды его отправили на войну с одним очень серьезным врагом, который до этого уже разбил несколько армий союзника моего императора. Так вот, когда он приехал в столицу союзника нашей империи, их генералы потребовали от него план кампании. Я могу ответить только так, как в свое время ответил он.