Осколки чести - Буджолд Лоис Макмастер. Страница 51

Он со старомодной галантностью склонился к ее руке.

Корделия изумленно моргнула, но все же сумела выдавить:

– Мне очень приятно, сэр.

Фортала оценивающе посмотрел ей в глаза.

– Очень рад, что вы застали нас дома, сэр, – сказал Форкосиган. – Мы с женой, – он заметно просмаковал эти слова, как глоток вина с великолепным букетом, – чуть было с вами не разминулись. Я обещал сегодня показать ей океан.

– Отличная мысль, Эйрел! Но мне придется разочаровать тебя – это не визит вежливости. Я просто посланец своего господина. И у меня, к сожалению, мало времени.

Форкосиган кивнул:

– Тогда не буду вам мешать.

– Ха. Не пытайся улизнуть, мой мальчик. Я послан к тебе.

Форкосиган посмотрел на него с подозрением.

– Нам с императором больше не о чем говорить. Мне казалось, что я это сказал ему со всей определенностью, когда подавал в отставку.

– Да, он был вполне согласен держать тебя подальше от столицы, пока шла грязная работа с Министерством политического воспитания. Но мне поручено передать тебе, – тут он чуть поклонился, – настоятельную просьбу посетить его величество. Сегодня днем. И твоей жене тоже, – добавил он, словно только что вспомнил об этом.

– А зачем? – осведомился Форкосиган. – Откровенно говоря, Эзар Форбарра не входит в мои планы – ни сегодня, ни когда-либо еще.

Премьер-министр посерьезнел:

– У него больше нет времени дожидаться, пока ты соскучишься без дела. Он умирает, Эйрел.

– Он умирает уже чуть ли не год, – грубо произнес Форкосиган. – Не может он поумирать подольше?

Фортала хохотнул.

– Пять месяцев, – рассеянно поправил он, потом оценивающе прищурился на адмирала. – Хмм… Ну, это пришлось очень кстати. За последние пять месяцев он избавился от стольких крыс, сколько не прихлопнул за все предыдущие двадцать лет. Можно проследить перетряску министерств по бюллетеням о его состоянии. Первая неделя: состояние очень тяжелое. Следующая неделя: очередной министр обвиняется в растратах или в чем-нибудь еще. – Он снова посерьезнел. – Но теперь нам уже не до шуток. Ты должен быть у него сегодня. Завтра может быть поздновато. А через две недели уже точно будет слишком поздно.

Губы Форкосигана сжались.

– Зачем я ему понадобился? Он не говорил?

– Ну… Полагаю, у него для тебя есть должность в правительстве, формирующемся на период регентства. То, о чем ты не хотел слышать в прошлый раз.

Форкосиган покачал головой:

– Нет такой должности, ради которой я согласился бы снова вернуться на эту арену. Разве только… Нет. Даже не Военное министерство. Это слишком опасно. У меня здесь чудесная спокойная жизнь. – Он обнял Корделию, словно защищая. – Мы собираемся обзавестись детьми. Я не хочу рисковать ими ради этой гладиаторской политики.

– Да, я так и вижу, как ты мирно доживаешь отпущенные тебе годы – это в сорок-то четыре! Ха! Собираешь виноград, плаваешь на яхте… Твой отец рассказал мне о твоей яхте. Кстати, я слышал, что деревню Форкосиган-Сюрло собираются переименовать… в Форкосиган-Сусло!

Форкосиган фыркнул, и они обменялись ироническими поклонами.

– Как бы то ни было, лучше скажи ему все сам, – заключил первый министр.

– Мне хотелось бы увидеть этого человека, – негромко произнесла Корделия. – Если это действительно последняя возможность.

Граф Фортала победно улыбнулся, поняв, что сопротивление сломлено.

Они вернулись в спальню переодеться: Корделия выбрала свое самое нарядное платье, а Форкосиган облачился в парадный зеленый мундир, который не надевал со дня их свадьбы.

– Почему ты так тревожишься? – спросила Корделия. – Может, он просто желает попрощаться с тобой.

– Не забывай: речь идет о человеке, который даже собственную смерть заставил служить целям своей политики. И если существует какой-нибудь способ управлять Барраяром с того света, то не сомневайся – императору он известен. Мне еще ни разу не удалось его переиграть.

С этим загадочным признанием он подал ей руку, и они сошли вниз, чтобы лететь в Форбарр-Султан.

Императорский дворец выглядел очень старым. «Почти музей», – подумала Корделия, взбираясь по потертым гранитным ступеням. Длинный фасад украшало множество каменных барельефов, каждый из которых был подлинным произведением искусства. Весь облик дворца являл собой полную противоположность безликим зданиям министерств, поднимавшимся километра на два восточнее.

Их провели в один из покоев, напоминающий не то больничную палату, не то витрину антикварного магазина. Высокие окна выходили в парк, раскинувшийся к северу от резиденции. Главный обитатель комнаты лежал на огромной резной кровати, унаследованной от какого-то любившего великолепие предка. Тело его было утыкано прозрачными трубками, благодаря которым он еще существовал.

Никогда еще Корделия не видела такой мертвенной белизны. Эзар Форбарра был бледен, как простыни, бел, как его седина. Кожа ввалившихся щек была белой и морщинистой. Белые тяжелые веки прикрывали серо-зеленые глаза. Похожие глаза Корделия видела только однажды, издали, отраженные в зеркале.

Фортала и Форкосиган – и, после небольшой заминки, Корделия – опустились на одно колено у кровати. Император шевельнул пальцем, подавая знак дежурному врачу выйти. Тот поклонился и исчез. Они встали, причем Фортала – с явным трудом.

– Ну, Эйрел, – сказал император, – говори мне, как я выгляжу.

– Очень больным, государь.

Император рассмеялся и тут же закашлялся.

– Ты всегда меня развлекаешь. Первый честный отзыв за много недель. Даже Фортала не решается говорить прямо. – Голос его сорвался, и он прочистил горло. – Еще на прошлой неделе растерял последние остатки пигментов. Вышли вместе с мочой. А этот чертов врач больше не выпускает меня в сад погреться на солнышке. – Он фыркнул, то ли выражая недовольство, то ли чтобы легче дышалось. – Так это твоя бетанка, а? Подите-ка сюда, девочка.

Корделия подошла к постели, и белый старик пристально всмотрелся в нее своими серо-зелеными глазами.

– Мне рассказывал о вас коммандер Иллиан. И капитан Негри тоже. Я смотрел документы астроэкспедиции. И этот удивительный полет фантазии вашего психиатра. Негри хотел даже нанять эту дамочку – только для того, чтобы она подбрасывала идеи его людям. Ну, а Форкосиган есть Форкосиган, он говорил мне гораздо меньше. – Император замолчал, словно переводя дыхание. – Скажите-ка мне правду: что вы в нем нашли – в перегоревшем… как это называется… наемном убийце?

– Похоже, Эйрел все же кое-что вам сказал, – отозвалась Корделия, с удивлением услышав из уст Эзара Форбарры собственные слова. Но вопрос требовал честного ответа, и она постаралась его дать.

– Наверное… я нашла в нем себя. Или кого-то, очень на меня похожего. Мы оба ищем одно и то же. Кажется, он называет это честью. А я скорее назвала бы это благословением Божьим. Мы оба зашли в тупик.

– Ах да. Я вспоминаю из вашего дела, что вы верите в Бога, – сказал император. – Я-то сам – атеист. Моя религия незамысловата, но очень утешает меня в эти последние дни.

– Да, я и сама нередко чувствовала ее притягательность.

– Хм-м. – Он улыбнулся. – Очень интересный ответ в свете того, что говорил о вас Форкосиган.

– А что же именно он говорил, государь? – спросила Корделия, сгорая от любопытства.

– Попросите, чтобы он вам сам сказал. Это было по секрету. И очень поэтично. Я удивился.

Он сделал ей знак отойти, словно выяснил все, что хотел, и подозвал Форкосигана. Тот стоял в довольно агрессивном варианте позы «вольно». Губы его искривила саркастическая улыбка, но по глазам Корделия поняла, что он тронут.

– Cколько лет ты служил мне, Эйрел? – спросил император.

– С момента производства – двадцать шесть. Или вы имели в виду – телом и кровью?

– Телом и кровью. Я всегда вел отсчет с того дня, как убийцы Ури Форбарры прикончили твою мать и дядю. В ту ночь твой отец и принц Ксав пришли ко мне в штабквартиру Зеленой армии со своим странным предложением. Первый день гражданской войны Ури Форбарры. Интересно, почему ее не назвали гражданской войной Петера Форкосигана? А, ладно. Сколько тебе было лет?